Ожесточающая обрушила на эльдарское чудовище стремительный удар, но гомункул, обладающий невероятной скоростью реакции, уклонился от выпада.
Мечница исполнила два совершенных смертоносных выпада, но и они даже не задели противника. Арианрод проскочила мимо врага, и в воздухе повисла кровавая дымка. Впервые за все время нашего знакомства я услышал, как Эсв Свейдер кричит от боли.
Зал пересекла струя пламени. Подволакивая ноги, вперед заспешил Гонвакс, безгранично преданный своему хозяину и возлюбленной своего хозяина. Мутант попытался накрыть гомункула огнем, но тот внезапно оказался у него за спиной. Гонвакс завопил, когда клинки твари выпотрошили его неуклюжее тело.
Арианрод с воплем бросилась на темного эльдара. Я увидел, как она на мгновение зависла в воздухе, увидел, как опускается сабля. Затем тела противников столкнулись и тут же разлетелись в стороны.
Сабля отняла эльдару левую руку по плечо. Но его клинки...
Я знал, что она погибла. Никто не смог бы выжить после такого, даже благородная мечница с далекого Картая.
— Грегор! Грегор! — Биквин помогла мне подняться. Садия Колдунья, прихрамывая на своих паучьих лапах, убегала к лестнице.
Что-то взорвалось позади меня. Я услышал, как от гнева и боли закричал Рейвенор.
И побежал за Колдуньей.
В часовне наверху было тихо и холодно. Сквозь ряды витражей пробивались огни празднества Темной Ночи.
— Тебе не убежать, Садия! — пытался закричать я, но голос мой охрип.
Я следил за ней взглядом, когда Колдунья пронеслась между колоннами, заходя слева. Лишь тень среди других теней.
— Садия! Садия, старая карга, ты сумела убить меня! Но и сама умрешь от моей руки!
Справа возникла едва заметная тень. Я двинулся ей навстречу.
И вдруг почувствовал сильный удар сзади между лопаток. Падая, я обернулся и увидел безумное лицо Пая, мастера ядов, прихвостня Колдуньи. Он разразился кудахтающим смехом, подпрыгивая и сжимая в каждой руке по опустошенному шприцу.
— Мертв! Мертв, мертв, мертв, мертв! — распевал он.
Пай ввел мне второй компонент яда. Мои мускулы уже сводило судорогой.
— Ну что, инквизитор, как ощущения? — захихикал Пай, подскакивая ко мне.
— Император тебе судья, — с трудом выдохнул я, выстрелил еретику в лицо и потерял сознание.
Очнулся я оттого, что Садия Колдунья держала меня за горло и трясла аугметическими жвалами нижней челюсти.
— Приди в себя! — шипела она. Вуаль с ее лица была откинута назад, а на сухих щеках вздулись мешочки с ядом. — Ты должен прийти в себя, чтобы почувствовать это!
И тут ее голова разлетелась кровавыми брызгами и осколками костей. Паукообразная опора затряслась в конвульсиях, бросая меня через все помещение. Прежде чем рухнуть, она еще целую минуту металась по часовне. Бьющийся в агонии труп еретички трясся на аугметической конструкции.
Я упал на пол лицом вниз. Нужно было перевернуться, но яд лишал меня последних сил.
Перед глазами возникли могучие ноги, обутые в бронированные сапоги, усиленные керамитовыми пластинами.
Неимоверным усилием я поднял голову, чтобы посмотреть наверх.
Надо мной стоял охотник на ведьм Танталид. Он убирал в кобуру болт-пистолет, из которого только что застрелил Садию Колдунью. Мужчина был облачен в инкрустированную золотом боевую броню, на его спине читались знаки Министорума.
— Эйзенхорн, ты обвиняешься в ереси. Я пришел лишить тебя жизни.
«Только не Танталид, — подумал я, снова теряя сознание. — Не Танталид. Не сейчас».
Глава вторая
НЕЧТО В СТИЛЕ «БЕТАНКОР»
МОИ ПАВШИЕ
ПРИЗЫВ
Я не помню ничего с того момента, как потерял сознание в ногах у Танталида, жестокого охотника на ведьм, и до того, как пришел в себя на борту своего боевого катера спустя двадцать девять часов.