Они с Маклеодом так и договорились: она будет делать все, что сочтет необходимым, и только если потерпит неудачу, он введет в дело своих людей. От Эллы требовалось лишь держать его в курсе событий.
Тогда Тейлор говорил ей по телефону:
— Конечно, для нас сейчас главное — кто. Доказательства были бы крайне полезны, но я не очень на них рассчитываю.
— А что делать с обвиняемыми, если они появятся? Хотя, наверное, Йетс и Есилькова знают, как поступить.
В трубке раздался смешок.
— Кажется, твои друзья скоро превысят свои полномочия, и у них будут неприятности. Не со стороны обвиняемых, как ты их называешь, а со стороны влиятельных людей, которые за все платят.
— Но ты поможешь Йетсу и Есильковой?
— Естественно — ведь они, похоже, по уши завязли в этом деле. Если они оставят мне пространство для маневра, я могу гарантировать им анонимность, но ты должна разыскать их и все объяснить. Для этого ты мне и нужна — в качестве связной.
«Ах, я тебе нужна! Как трогательно. Романтично. Волнующе». Слова Маклеода почему-то взбесили ее, хотя Элла сама настаивала, чтобы он позволил ей принять участие в деле. Раз он согласился, он будет использовать ее с максимальной эффективностью — это ясно.
Пожалуй, Элла недооценила его хватку и проницательность. Он со всей серьезностью воспринял ее рассказ о Плане и искусственно выращиваемых вирусах.
Закончился разговор так:
— Я гарантирую тебе любую поддержку, какая в наших силах. Желаю удачи. Если бы я мог быстро вернуться на Луну, я попросил бы тебя повременить с этим делом, но я не могу.
Она ответила совершенно искренне:
— Тейлор, ты — чудо!
Он снова сухо усмехнулся и ответил:
— Да ты и сама чудо, доктор Брэдли. Задай им жару! Трупы можешь не считать, этим займутся мои люди.
Элла помнила: когда она повесила трубку, сердце билось очень быстро. Казалось, снова вернулись давно прошедшие дни, когда она работала в Северной Африке, а между добром и злом лежала неодолимая пропасть. Тогда она познакомилась с Тейлором.
И вот к чему это привело — она влезла в чужое жилище, как взломщик! Сравнение немного развеселило Эллу.
Тем не менее ей не следовало этого делать. Ей предстоит сразиться один на один со страшным и беспощадным врагом — это вам не содействие освобождению заключенных из южноафриканских тюрем, когда могло выручить американское гражданство или вмешательство посольства. Лучше бы Смит остался с ней. Теперь Элла понимала, почему отказалась от его помощи. Она просто не хотела, чтобы кто-нибудь — особенно человек Маклеода — узнал, что она укрыла от таможни наркотики правды и игольчатый станнер. Типично женская черта — не выносить сор из избы.
Когда она уже совсем было решила выбираться из квартиры и звонить Смиту, снаружи звякнули ключи.
Элла вжалась спиной в стену, крепко держа в потной руке станнер. Внезапно она вспомнила пропавших Йетса и Есилькову, невинных арабов, убитых этой женщиной для проверки. Ненависть волной захлестнула Эллу. Давно, когда она выполняла задание Корпуса Мира, она мечтала о всеобщем равенстве. Теперь она знала, что это невозможно. Невозможно из-за таких людей, как доктор Спенсер.
Это действительно была она, Элла узнала ее по голограмме, которую показывал Йетс. Она пришла одна.
Элла отступила от стены и произнесла:
— Молчите и не шевелитесь, я закрою дверь. Держите руки так, чтобы я могла их видеть. Вы должны немедленно сообщить мне, где находятся Йетс и Есилькова.
— А позвольте спросить: какого черта? — хрипло осведомилась Спенсер, резко поднося руку к шее.
Элла машинально нажала на спуск, и Кэтлин Спенсер с приглушенным криком упала на пол.
27. ЖЕСТОКАЯ ИГРА
Когда Сэм пришел в себя, он не сразу понял, что случилось. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ему было холодно.