* * *
Процесс проникновения в Россию немецкой идеалистической философии и эстетики в первой трети XIX в. захватил самые различные группы ученых. Принципы новых эстетических концепций в первые десятилетия века видоизменяли позиции искренних приверженцев классицизма (например, профессора Московского университета А.Ф. Мерзлякова), активизировались, переплетаясь в различных комбинациях, в творчестве известных критиков (Н.И. Надеждин), получали распространение в провинции (профессор Харьковского университета И.Я. Кронеберг).
Немецкая философия оказала влияние на Н.И. Надеждина (1804-1856), критика, журналиста, профессора Московского университета, опиравшегося на Канта. Работы Надеждина: "литературные опасения за будущий год", "Сонмище нигилистов", "О настоящемзлоу потреблении и искажении романтической поэзии."
Нельзя сказать, чтобы установки Надеждина целиком согласовались с кантианскими. Кант утверждал, что для восприятия прекрасного нужно обладать чувством прекрасного, которое более развито у культурного человека, что на такого человека более действует моральная красота, чем физическая. Он считал, что сама добродетель укрепляется "чувством красоты и достоинства человеческой природы". Так, Кант, говоря о гармонии и о поэтическом благородстве "удаления от мирской суеты", считает всех людей равными. Он призывает любить даже врагов. Кант солидарен с Руссо, когда призывает: "Устраняйте только внешнее зло, а природа уже примет наилучшее направление". Но на этом и кончается сходство Надеждина и Канта.
Кант утверждал, что удаление от мирской суеты полезно лишь до определенных пределов. По мнению Канта, "аркадская пастушеская жизнь и придворная… обе нелепы", "Гомер и Мильтон фантастичны", "анакреонтические стихотворения близки нелепому". Эти утверждения Канта не согласуются с призывами Надеждина обратиться к изображению "природной гармонии".
Кант считал, что в человеке чувства и разум должны находиться в гармонии, в единстве: "Если раньше научить человека развивать понятие по правилам, то у него никогда не будет чувства". Кант не рассматривает искусство как мистический продукт гармонической природы, которая навязывает свои "правила" через посредство художника; он опирается на моральные категории: идею гармонически воспитанной личности, которая одна способна к восприятию искусства и к самому творчеству. По Канту, в природе гармония осуществляется посредством постоянной борьбы добра и зла. Надеждин же прогрессивное положение Руссо и Канта о свободном, природном развитии человека использовал для борьбы против романтизма вообще, в том числе и прогрессивного, пушкинского.
Как видно, Надеждин лишь частично наследует кантианский дух критицизма и – в своеобразной форме – некоторые стороны кантианской эстетики, воспринимая ее как провозвестницу новой литературы и литературной теории.
Ссылками на Шеллинга также трудно было оправдать требование соблюдения правил классицизма. Для Шеллинга художественное произведение – это "синтез природы и свободы" (бессознательного и сознательного), при этом "гениальность… стоит над ними". Для Надеждина "самоподчинение" и есть свобода, только свобода не по инстинкту, а "для себя". Надеждин, используя терминологию Шеллинга, утверждает, что "гений есть высочайшее гармоническое слияние в человеке бесконечного с конечным, свободы с необходимостью".
Эстетические позиции раннего Надеждина сложны: в борьбе с романтиками он попытался использовать некоторые положения самих теоретиков романтизма – немецких идеалистов и поэтому не мог не впасть в противоречия. Не менее противоречивы и социально-исторические позиции Надеждина.
При всем сказанном необходимо отметить значительные заслуги Надеждина в литературе и в литературной науке. Он вел борьбу с консервативными идеями Ф.В. Булгарина, редактировал передовой журнал "Телескоп", в котором впервые выступил В.Г. Белинский, в последние годы жизни занимался этнографической деятельностью.
В русском литературоведении и критике в течение довольно продолжительного времени все эстетические теории, противостоящие в чем-либо классицизму, воспринимались как "романтические", так как романтизм явился самой ранней оппозицией классицизму. Поэтому для Надеждина и даже для Белинского Шекспир поначалу был "романтиком". Дифференциация в теории художественного метода (у Надеждина это была концепция "синтетической", у Белинского – "реальной" поэзии) позволила определить Шекспира как художника-реалиста. То же самое следует сказать и о творчестве Гёте. Поскольку до середины 1830-х годов новый, реалистический метод еще не был обозначен терминологически, литературоведы и критики, подмечавшие специфические признаки в творчестве Гёте или Шекспира, называли их "истинными романтиками", отличая тем самым от собственно романтиков, например от Шиллера или Байрона. Эти положения, выдвинутые в Европе Шеллингом и Гегелем, пока были далеки от теории реализма, но они воспринимались у немецких идеалистов их восторженными русскими почитателями как освобождение от почти векового господства классицизма.
Позитивизм и литературоведение. Почти все современные исследователи связывают литературоведение с позитивной философией, не указывая, однако, степени и формы этих связей.
Известно, что философский позитивизм восходит к субъективному идеализму английских философов Д. Беркли (1684-1753) и Д. Юма (1711-1776), которые своими попытками отыскать третий путь в решении основного философского вопроса явились предшественниками главного теоретика позитивизма – французского философа О. Конта (1798-1857). Идеи позитивной философии развивал также английский философ Д.С. Милль (1806-1873).
Последователем и популяризатором философии О. Конта выступил в 1840-х годах французский ученый Э. Литтре (1801-1881). Философский позитивизм отличается целым рядом оттенков. Эти оттенки хорошо прослеживаются в статье Литтре "О. Конт и положительная философия" (1867), в которой автор излагает свои возражения Д. Миллю, подвергшему критике некоторые положения О. Конта, и раскрывает свои взгляды на позитивную философию. Он не принимает даже осторожной критики Милля в адрес Конта.
И Милль, подобно Литтре, утверждал, что "Конт первый сделал попытку полной систематизации с позитивистской точки зрения и научного распространения этой точки зрения на все предметы человеческого познания".
Формулируя сущность позитивизма, Литтре пишет: "Позитивная философия есть такое понимание мира (а не только человека. – Л. К.), какое проистекает из систематизированной совокупности положительных (позитивных) наук". Литтре критикует теологическую и метафизическую точки зрения на мир. При этом метафизическое у него – все то, что противостоит позитивизму.
Литтре формулирует позитивистское понимание сущности природы и принципы методологии позитивизма. Согласно позитивной философии, утверждает он, "новое понимание мира, в котором господствует не воля, а законы… где все, исходя из опыта, к опыту возвращается".
На словах отрицая теологию, на деле Литтре скатывается к субъективизму и агностицизму. В теории, по Литтре, допустимо и существование Бога. "Психологически относительность человеческого познания не противоречит допущению некоторой теологии… но экспериментально она не оставляет места ни для чего подобного".
Эта половинчатость в решении философских проблем – главная черта концепций основоположников позитивизма. Исходные установки позитивизма в философии – идеалистические. Он игнорирует экономические факторы в общественном развитии. "Я… сравниваю политэкономию в социологии с растительной жизнью в биологии", – говорит Литтре в адрес Милля, критиковавшего Конта за отсутствие "психологической ветви" в позитивном методе. Литтре решительно утверждает, что Конт первый сделал "положительными" социологические изыскания. Сделать "положительными" социологические изыскания – это значит возвести социологию к данным конкретных наук. "В себе самой позитивная философия не имеет другого учения, кроме того, которое принадлежит каждой частной науке", – пишет Литтре. Экономические, классовые факторы в развитии общества не учитываются ни Контом, ни Миллем, ни Литтре.
Различие между Контом и Литтре, с одной стороны, и Миллем – с другой, состоит лишь в том, как рассматривается психология: как часть биологии или как "идеология и даже логика".
"Практическая" доктрина позитивной философии выглядит так: "Позитивная философия есть следствие двух операций: определение общих фактов каждой основной науки и группировка или соподчинение этих фактов", – утверждает Литтре. Но что же взять за основу этой группировки? Сами позитивисты чувствовали слабость позитивной философии в вопросе об общих принципах научной систематизации. "Опасность состояла в том, что можно было взять за принцип группировки какой-нибудь взгляд ума и ввести по ошибке субъективное… Группировка была сделана на основании сложности явлений, той иерархии, которую представляет сама природа… и она опирается вместе с тем на исторический порядок и на порядок дидактический, требующий, чтобы ум переходил через одну ступень, чтобы достигнуть другой", – пишет Литтре. Утверждая принцип эволюционного, количественного способа познания, Литтре, однако, не уточняет способа определения "сложности" явлений, а также сущности "иерархии" природы. Оставалось неясным, как избегнуть субъективизма при классификации явлений (установлении "иерархии").