Макшев. А если бы пианино научился? Всё равно жёлудь?
Ольга. Жёлудь.
Макшев. А если бы машину водить?
Ольга. Жёлудь!
Макшев. А если б луну с неба, как Лев Толстой?!
Ольга. Жёлудь! Щёлк-щёлк клювом… Два грача… Бу-бух – и у свиньи шишка…
Макшев. Жёлудь… Ну понятно… Жёлудь – это почти что свинья. Во женщина… Втемяшит в голову, словно кондуктор на кедровых плотах… А если б Дыбину в морду дал? Тоже жёлудь?
Ольга(возмущённо). Пошёл вон! Как ты смеешь?!
Макшев(с гневным ехидством). Ага, любовь! Если Дыбин, то извольте… То вот вам кофе, Дыбин, вот подушка… То вот кровать в постель… "Проводите меня, Дыбин, до ветру…" Было? А я жёлудь… Чего стесняться! Не маленькие!
Ольга. Да…Любовь!
Макшев. Нет, это не любовь… Не любовь! Изнутри виднее! Это себяобман… Знаешь, как синица и журавль… Один в руках, а другой: курлык-курлык – и кувшин в горло.
Ольга. Пошёл вон, дурак!
Макшев. Ну хорошо. Ухожу. Надо же, двадцать лет. И вот так… Жёлудь!.. (Показывает на подарок.) Подарок, между прочим… Насовсем. Когда будешь раскрывать… Не забудь ленточку… Вздёрнешь… Затем кнопка. Убираешь пластмассовую прокладку… Потом – по часовой стрелке… Взвинчено… И нюхай… Настоящий ландыш. Внизу число…
Ольга. Это что, духи?
Макшев. Да, духи… А я ухожу… Внизу число…
Ольга(держит в руках коробку с духами, немного размякла). Ну хорошо… Оставайся… Только в угол встань… Ты наказан!
Макшев(послушно становится в угол). Ладно, в угол – так в угол! Когда красивая женщина… Не то что в угол… Хоть в орлиную конуру на четвереньках… А за поцелуйчик – я и кефира могу выпить… из сержантского сапога… Я могу! Долго мне в углу-то?
Ольга. Долго! (Начинает петь.)
В это время подкрадывается вошедший Кожин, тоже в маске Деда Мороза, бесшумно ставит подарок на стол и хватает Ольгу сзади за талию.
(Испуганно кричит.) А-а-а!
Макшев(обернулся, не узнав друга, бросился Ольге на выручку). Ты чё? Ты чё её?
Кожин. Кто её? Я её двадцать лет!..
Макшев. Какой лет… Только пришёл – и жать на всё?
Кожин. Кто жать? Я слегка… ты бы видел…
Макшев. А! Знаем-знаем, слегка… Серафим без крыл, а как шкура неубитого медведя, так соловьём петь?
Кожин. И спою, спою! Если забыл, кто здесь в разуме поперхнулся. Мужик!.. Как будто слегка "на угадаешь" ни разу не видел? Не насовсем же!
Макшев(наконец узнал друга). Кожин!
Кожин(тоже узнал его. Далее идут воспоминания). Макшев! Двадцать лет! А ты помнишь на Чегете, когда ручей, слева подсолнух… И мы среди лягушек, как дурак!
Макшев. Помню…(Смеется.) Я вот когда через болото аист пикирует, словно подбитая мышь… А у меня трос от катера!
Кожин. Это какой трос? Тот самый, что возле крюка вжик-вжик три петли?
Макшев(смеется). Тот самый.
Кожин. А-ха-ха! А Дыбин тогда, помнишь, кричит: "Альпинистская привычка, альпинистская привычка!" Он бы ещё палатку с медведем на воду спустил.
Макшев. Хорошо, что ещё после обеда.
Кожин. Вот именно!
Макшев. Ой, Кожин, сколько всего! Сколько всего в жизни ещё предстоит…
Кожин(смеется). Помню… Двадцать лет… Не узнать… Как будто тебя и не было!
Макшев. И тебя тоже, Кожин…
Кожин. Эх, время, время… Не берёт!
Макшев и Кожин(запели).
Пора в дорогу, старина, подъём пропет.
Ведь ты же сам тогда в дорогу, старина…
Ведь ты же сам тогда в дорогу парапет.
Ведь ты же сам тогда дорожная струна…
Дожди размоют нам дорогу наших кед…
Загородит дорогу гордая стена…
В это время Оленька тоже запела, чтобы обратить на себя внимание.
Макшев, Кожин и Ольга(обняв Ольгу с двух сторон, допели песню в три голоса).
Но мы пройдём туда в дорогу парапет.
И нам бакштат звенеть дорожная струна!
Ольга вытерла ностальгическую слезу.
Кожин. Эх, Ольга, Ольга… Смотри, Макшев, вот уж кого время не берёт! Ни попугай – сто пятьдесят лет. Ни черепаха, которой двадцать…
Ольга, А про возраст неприлично! Тем более при женщине.
Кожин. А кто тут про возраст? Где тут про возраст? (Начинает показно искать "возраст".) Возраст? Где тут возраст? Ау! Возраст! Нету возраста! Не вижу никакого возраста… Может, я – возраст? (К Макшеву.) Или ты – возраст?
Макшев. Нет. Я не возраст!
Кожин. Во! Вот видишь, и он не возраст. Нету возраста… Возраст, Оля, это всё равно что короткий щипок на тенистой поляне. Или даже нет… Это, скорей, похоже на заводной будильник в восемь. Поставил на восемь… Вот он и звенит в восемь. Поставил на двенадцать… Он и звенит в двенадцать. Потом взял… Стрелочки перевёл… Приложил к уху… а он даже не тикает. Ещё раз приложил – не тикает… Третий раз приложил! Опять не тикает! Тогда взял этот чёртов будильник, размахнулся и зашвырнул к собакам гусячьим! (Забрасывает будильник в угол.) Вот тебе и весь возраст!
Макшев и Ольга(аплодируют). Браво, Кожин!
Макшев(с восхищением). Ну ты и философ! Прямо Бэкхэм! Кафедра и родоначальники.
Кожин. А я и спеть могу, не только Бэкхэм… Так что, Ольга… Никакого возраста. Давай подставляй щёчки… Не дури…
Обступают Ольгу с двух сторон.
Макшев. Действительно, давай не дури. Ольга! На то они и щёчки, чтоб с двух сторон!
Ольга(отстраняя их). Стоп, стоп, стоп, Жигули! Вон светофор… А вон полосатый милиционер… Поступим так… Вон видите, ёлочка…
Макшев и Кожин. Вижим!
Ольга. Очень хорошо. Вот. Когда двенадцать пробьёт, Один с одного конца… а другой – с другого… (Показывает на свои щёки.) Поцелуйчик раз! Поцелуйчик два!
Кожин(взбодрился, смотрит на часы). Ладно… В двенадцать, так в двенадцать… Хорошо… Ждём (Отводит Макшева в сторону, тихо шепчет ему.) Прикинь, Макшев… Нас двое и щёк у неё тоже двое… Одна твоя, а другая моя… Получается, мы с двух концов, а Дыбину ничего не достанется! (Смеётся.)
Макшев(разочарованно). Э-э-э, брат. Рано ты будильник на 12 перевернул. Вон, посмотри на ёлку. Где мы, а где Дыбин.
Кожин(озабоченно). Да что ты говоришь? (Подходит к ёлке, смотрит. Ольга продолжает навешивать дождик. Показывает на зайчика.) Это кто такой симпатичный?
Ольга. Дыбин!
Кожин(показывает на ящерицу). А это кто внизу от всех?
Ольга. Чигитанский!
Кожин. Правильно, туда ему и дорога. А жёлудь кто?
Ольга. Макшев!
Кожин. Бедняга. Жёлудь, это, я так понимаю, один шаг до свиньи?
Ольга. Да. Но этот шаг ещё надо сделать.
Кожин. А я куда?
Ольга. А ты вот. Ты у нас чайничек!
Кожин. Хм… Чайник. Это который на голову одевают?
Ольга. Нет, который пьют…
Кожин(присел в задумчивости). Который пьют… И двадцать лет назад – чайник… И сейчас – чайник… И через двадцать лет до смерти кипеть. А я уж было тебе подарок, Оля… (Показывает на подарок, который оставил на столе.) Вон там коробочка… Отвинчиваешь, снимаешь прокладку… И нюхаешь… Настоящий ландыш. Внизу число… Ты слышала?
Ольга. Слышала. У меня хороший нюх.
Кожин(немного упавшим голосом). Но щёки-то твои… Остаются в силе после гимна?
Ольга. В силе.
Кожин. И то слава Богу… (К Макшеву.) Чего смеёшься?
Макшев(горько смеётся). Да так смешно… Чайник… Му-му-му… Ту-ту-тю! Газовая свистулька…
Кожин(горько смеётся). Ой, ой… А у самого-то… Один шаг до свиньи! И хрюкнуть мордой не успеешь. Накрыто.
Макшев. Чух-чух! Пи-пи-и! Ах-ха-ха…
Кожин. Хрю-хрю-хрю! Ах-ха-ха…
В это время Ольга выходит на авансцену, а сзади подкрадывается Дыбин. Тоже в маске Деда Мороза и тоже с подарком. Макшев и Кожин с напряжением следят за Дыбиным. Дыбин хватает Ольгу за задницу. Ольга замирает. Она, кажется, узнала его по прикосновению рук.
Ольга. Ой!
Дыбин (шепотом). Дыбин-Дыбин-Дыбин!
Ольга. Ах! Шелест листьев!
Дыбин. Дыбин-Дыбин-Дыбин!
Ольга(закатывает глаза, млеет от прикосновения сзади). Анчоусы в серебряном бриллианте!