Камелефата с нежностью наблюдал за другом. Как мы уже говорили, Сума был сыном гриота, а потому для него более естественно было бы где-нибудь в уголке склониться над тамтамом в согласии с традицией и воспеть хвалу своему господину. Но Сума вовсе не собирался следовать такой традиции, он был правой рукой Овободителя, настоящим помощником. И теперь демонстрировал это на деле.
Наконец все привели себя в порядок и получили на завтрак по миске рисовой похлебки, приготовленной местными поварихами.
На самом деле Камелефата был не так спокоен, как это казалось. Становилось реальностью то, о чем он лишь смутно подозревал, и теперь следовало ожидать любых осложнений. На всякий случай Камелефата решил предпринять кое-какие меры безопасности.
Он все обдумал и принялся наставлять своих друзей:
- Значит, так. Торговать пойдете без нас, но ничего не бойтесь, мы будем поблизости и глаз с вас не спустим.
- Я считать не умею, - сказал вдруг маленький тщедушный человечек.
- Что ж, вот и прекрасный повод, чтобы этому научиться, - ответив Камелефата, догадавшись об истинной причине такого заявления.
Человечек, видно, почуял, что враги неподалеку и что Камелефата хочет использовать носильщиков как приманку.
- К тому же у меня живот ужасно разболелся, - снова сказал человечек.
- Но ведь твой живот не пройдет от того, что ты дома останешься, вот и ступай на рынок, торгуй, - ответил Камелефата тоном, не допускающим возражений.
Человечек сник и умолк: в конце концов, Освободитель знает, что делает, и никогда он не играл с человеческими жизнями, как раз напротив.
Двенадцать носильщиков потащили товар на рынок, а Камелефата и Сума тоже вышли из дому и направились к рынку по параллельной улочке, стараясь не терять своих товарищей из виду.
Рынок располагался на песчаном пляже. Чем здесь только не торговали! Слоновой костью и рабами, ружьями и боеприпасами, вином в бочках, изделиями из разноцветного стекла…
Толпа покупателей и продавцов двигалась, пестрела многоцветьем, вскипала волной и была подобна океанским валам, набегающим на берег и исчезающим вдали, в бесконечности.
Камелефата никогда еще не видел моря. И он смотрел и смотрел на бескрайнюю водную гладь, где зарождались шумливые волны. Но море не манило его. Он знал, что по этим водам к далеким неведомым берегам уплыли тысячи и тысячи чернокожих, уплыли в края чудовищных страданий, нечеловеческого гнета, в края, где их считали всего лишь рабочей скотиной. Молодой вождь с горечью думал о том, что здесь погрузили на корабль и его братьев-ашуку, захваченных в плен, когда была разграблена и сожжена их деревня. Давно это было, но казалось - вчера.
Камелефата осматривался по сторонам, изучая необычную жизнь, кипевшую вокруг. Он с интересом прислушался к разговору какого-то африканца с белым работорговцем.
- Твой сын еще слишком мал, - говорил работорговец, - он и работать-то как следует не сможет.
- Он подрастет, - уговаривал его африканец. - Он скоро станет высоким и сильным, вот увидите.
- Ладно, договорились, - буркнул работорговец.
Камелефата так и застыл, онемев от того, что только что услышал. Значит, этот сильный мужчина не желает работать сам, зато без зазрения совести только что продал собственного сына!
Камелефата видел, как этот жалкий отец на вырученные деньги купил себе бочонок вина, к которому так и припал. Вот уж позор! Продать сына, напиться до потери сознания, человеческий облик потерять! Возмущенный Камелефата не удержался и из своего укрытия послал стрелу, пронзившую бочонок с вином; из отверстия тут же потекла зловредная влага.
Пьяница разразился потоком ругательств и проклятий.
Камелефата задумался: как же бороться с этой новой опасностью, которая грозит свести на нет саму его борьбу с работорговлей? Люди продают собственных детей! Когда-то дело ограничивалось тем, что в рабство продавали лишь воров да преступников. Потом начали продавать также захваченных на войне пленных, и тогда же такие, как "помбейрос", превратили войну в отвратительный источник наживы. Какое значение имело для них то, что гибнут люди? А сейчас люди продают собственную плоть и кровь.
Все это было непереносимо для бедного Камелефаты.
Молодой вождь продолжал свои горестные размышления, когда вдруг заметил четырех королевских стражников, которые направились к его друзьям, занятым торговлей.
Стражники остановились и высокомерно спросили:
- Кого из вас зовут Камелефата?
- Никого, - ответил тот самый крошечный человечек, у которого якобы болел живот. - Вот я, например, Ату-Трус. Но так прозвали меня мои приятели, которые, видно, считают себя самих чересчур храбрыми. Да, а вот и они сами, мы продаем слоновую кость, уважаемые стражники. Позвольте вам представить…
- Молчать! - рявкнул стражник, который, похоже, был за главного. - А ну-ка живо во дворец!
Ату-Трус поднял глаза и встретился взглядом с Камелефатой, так как знал, где того высматривать; Камелефата знаком приказал ему следовать за стражниками. И вот Ату и остальные затрусили через рыночную площадь, а впереди в полном молчании важно шествовали королевские солдаты.
Во дворце всех двенадцать ашуку привели в большой зал и оставили там одних. Однако вскоре стражники появились вновь.
- Вы свободны, - сказал их начальник.
- Я же говорил вам, что среди нас нет Камелефаты, - заворчал Ату Трус.
Когда двенадцать ашуку вернулись на рынок, Сума сходил на разведку, узнал от них все, что нужно, и рассказал об этом Камелефате.
"Значит, - думал Камелефата, - предатель все еще находится во дворце, куда Ату и остальных водили только для того, чтобы убедиться, действительно ли меня нет среди них".
Он не ошибся: во дворце, скрытый за занавесями, некий человек до крови искусал себе губы - ведь снова его смертельный враг ускользнул из расставленных сетей потому, что был много умнее ловца.
Между тем вся слоновая кость была распродана, и Камелефата велел передать торговцам:
- Сейчас нам не стоит нагружать себя оружием и припасами. Купите три мешка соли, и мы немедленно выступаем в путь. Впрочем, мы с тобой, Сума, нагоним их чуть позже.
Камелефата знал, что в городе в случае нападения защищаться им будет трудно. Но труднее всего сейчас - выйти из города. Кроме того, он понимал, что товарищи его представляют собой в глазах короля прекрасную наживку, на которую он, Камелефата, должен клюнуть. Но король этот оказался не больно-то сметлив. Двенадцать ашуку вышли из города с одной стороны, тогда как Камелефата и Сума вышли с противоположной. Они обогнули город по лесу, проследили, нет ли за отрядом погони, и, не заметив ничего подозрительного, воссоединились со своими товарищами. Камелефата был настороже. Он знал, что рано или поздно предатель со своими приспешниками перейдет к прямому нападению. Что же все-таки замышляют враги?
Внезапно Камелефата застыл как изваяние, приказав своим людям тоже замереть. Где-то впереди разговаривали люди, и Камелефата прислушался.
- Видали того, что шел впереди? - спросил чей-то грубый голос, напоминающий рычание гориллы.
- Что до меня, то я все стражниками любовался: уж больно красиво они одеты - должно быть, немало во дворце получают!
- Тупица, что ж ты каким-то солдафонам завидуешь, - возразил все тот же грубый голос. - Мне вот, например, самому охота королем стать. У меня брюхо небольшое, и мне, чтобы его наполнить, людьми торговать нужды нет.
Камелефата узнал голос одного из тех рабов, которых они освободили прошлой ночью. Когда оба болтуна в конце концов наткнулись на отряд Камелефаты, за спором не заметив ашуку, то сразу умолкли.
- О ком это вы только что беседовали? - спросил их Камелефата.
Маленький болтун, уже нам знакомый, не заставил себя долго упрашивать и с удовольствием принялся рассказывать:
- Мы спали в зарослях колючего кустарника, и нас разбудил шум чьих-то шагов. Знаете, теперь всегда надо быть настороже. Мы не испугались, конечно, но сидели тихо, как мыши. И увидели благородного господина, который, казалось, был вне себя от злости и все приговаривал: "Уж в этот-то раз он нам попадется! Больше ему нас не провести!" Ах да, - прибавил болтун, - забыл, ведь за господином-то этим шли два десятка королевских стражников.
- Ничего не скажешь, времени даром он не теряет, - загадочно пробормотал Камелефата.
- Кто это "он"? - подозрительно посмотрел на него Сума.
- Этого я пока и сам не знаю, - ответил Освободитель. - Я только кое-что подозреваю, но вскоре мы непременно узнаем всю правду. Этот загадочный "он" во что бы то ни стало хочет моей погибели. Что ж! Посмотрим!
Хотя Камелефата и не обладал таким опытом, как его учитель, старейший охотник племени, он все же умело принялся сбивать преследователей со следу, и к полудню отряд ашуку уже ушел довольно далеко от города. Для Освободителя выгодно было заманить солдат как можно глубже в лес, где шансы для маленького отряда ашуку значительно увеличивались, ведь они были лесными жителями.