Тогда мать решилась на отчаянный поступок. Бормоча заклинания, - им она еще девушкой научилась от своей тетки, предшественницы Лисьей Лапы, - она заплела в волосы семь косичек.
В конец каждой косички Белая Куропатка вплела по выточенной из рябины фигурке: лебедя, гагару, утку - священных птиц женского колдовства, и животных - покровителей колдуний: лису, выдру, бобра, а на конец средней косы - самой толстой - она прикрепила человеческую фигурку. Потом женщина надела ни разу не надеванную малицу, сшитую из шкур молодых оленей, и кровью из расцарапанной руки нарисовала магические знаки на лбу, щеках и подбородке - так делала ее тетка, готовясь к колдовским обрядам.
Пока сын не доказал, что он действительно колдун, Белая Куропатка не должна была заплетать волосы в семь кос и украшать себя волшебными фигурками. Но матери казалось, что если она сама пойдет колдовать на Священную скалу, то ей, родившей семерых сыновей, поможет дух - покровитель стойбища. Трудно было подниматься на кручу Священной скалы. Страшно нарушать обычай племени. Но материнская любовь придавала силы, и Белая Куропатка поднялась на площадку скалы.
Рядом с убитым лебедем она увидела спящего сына. Ее охватила такая слабость, что ноги бессильно подогнулись, и она повалилась на колени.
- Сын спасен! Сын спасен! - шептала она, беззвучно плача от счастья. - Значит, ты на самом деле колдун, - вдруг нараспев проговорила Белая Куропатка. И было непонятно по ее голосу рада она этому или нет.
Мать не посмела будить того, кто сделался колдуном. Считалось, что его душа сейчас витает в далеком мире покровителей. Шепча заклинания, женщина распустила по плечам семь кос - теперь настало время их носить, теперь она мать колдуна! Ей, а не кому-либо другому надлежало быть Главной колдуньей после Лисьей Лапы.
Лучи солнца еще не пронизали ночной воздух, было очень холодно. Измученную женщину охватила морозная сырость. Хорошо бы сейчас уйти в землянку, к теплому очагу. Но она побоялась оставить сына.
Не только мать беспокоилась за судьбу Льока. Бэй, ее предпоследний сын, тоже тревожился за брата. Он знал древний закон - нельзя пролить кровь своего сородича, но Кремень мог столкнуть Льока в водопад, мог привязать к дереву в лесу и оставить на съедение зверям… Весеннее солнце еще не показалось над землей, когда Бэй подбрел к Священной скале, где вечером остался брат. Радостно забилось сердце молодого охотника, когда он увидел Льока, лежавшего на крыле громадного лебедя. Вблизи него сидела мать с волосами, заплетенными в косы, как у колдуньи.
- Он ушел? - шепотом спросил Бэй.
- Да. Душа его беседует с духами, пославшими добычу, - так же тихо ответила Белая Куропатка. - Скажи Кремню, что духи даровали Льоку лебедя.
Слова матери будто прибавили силы Бэю. Он сбежал со скалы легко и быстро, как в прежние дни. По пути в стойбище ему встретились женщины, бредущие к реке за водой. Порадовав их удачей брата, Бэй поспешил к землянке Главного охотника.
Кремень лежал в спальном мешке, сшитом жилами из вывороченных шкур оленя. В него забирались, сбросив всю одежду, - так жарко было спать на толстом слое пышного меха. Когда Бэй откинул полог землянки, Кременю снилась еда - жирное и мягкое мясо семги.
- Друзья шлют нам весеннюю радость! - входя в землянку, проговорил юноша на языке, понятном лишь охотникам. Эти слова означали: "Духи послали нам лебедя".
Главный охотник открыл глаза и посмотрел на Бэя мутным взглядом: видения сна еще не отошли от него.
- Друзья даровали Льоку большую весеннюю радость, - еще раз крикнул Бэй.
Кремень приподнялся на локте.
- Ты говоришь, что Льок добыл лебедя? Значит, он все-таки колдун? - удивился старик и, помолчав, добавил: - Созови братьев, пусть возьмут длинные руки и молнии. Льок обновит их силу!
На том же иносказательном охотничьем языке длинными руками назывались копья, молниями - луки.
Бэй с радостью пошел выполнять приказание Главного охотника. Он гордился, что его младший брат, которого он еще совсем недавно защищал в мальчишеских драках, стал теперь колдуном. Переходя от одной землянки к другой, он громко кричал:
- Охотники, Кремень сзывает вас! - и всякий раз не мог удержаться, чтобы не похвастать удачей брата.
Когда охотники собрались, Кремень вышел из своей землянки, и все толпой двинулись к порогу.
На Священную скалу обычай позволял ступать лишь колдунам и колдуньям. Охотникам разрешалось стоять у ее подножия с той стороны, куда, проносясь над святилищем, дул ветер. Женщинам и детям был отведен соседний островок, и они уже толпились на нем, когда мужчины приблизились к священному месту. Охотники перешли по березовому стволу, перекинутому через бурлящий поток, и стали с северной стороны скалы.
С другой стороны на скалу, кряхтя, уже взбиралась Лисья Лапа, за ней плелись ее помощницы. Взойдя на скалу, Лисья Лапа оперлась на свой посох и посмотрела на Белую Куропатку. Только теперь заметила она, что волосы матери Льока заплетены в семь кос и к концам их подвешены знаки колдуньи.
Лицо старухи исказилось гневом. Привычным движением она распустила ремешок, стягивавший в узел ее девять кос, и они рассыпались по плечам. Первая и девятая косы, на концах которых белели выточенные из кости изображения луны и солнца - знаки могущества Главной колдуньи, - задрожали на ее иссохшей груди.
- Нескоро ты заплетешь девять! - со злобой прошептала Лисья Лапа. - Я еще долго проживу!
- Но твои последние зубы выпадут скорей, чем я потерю первый, - так же тихо сказала Белая Куропатка. - Их теперь у тебя много поубавилось.
Лисья Лапа плотнее сжала губы. В дни голодовки у нее начиналась цинга, зубы шатались и выпадали. Совсем недавно один за другим вывалились еще четыре зуба. Как узнала об этом Белая Куропатка? Когда выпадет последний зуб, власти Главной колдуньи придет конец.
Лисья Лапа протянула руки и что-то невнятно зашептала. Белая Куропатка тоже подняла руки и заговорила вполголоса… Это были те же заклинания. Мать молодого колдуна их знала!
А Льок продолжал сладко спать.
Сон колдуна священ. Надо терпеливо ждать, пока он очнется, и ослабевшие от голода люди томительно переминались с ноги на ногу. Наконец Кремень не выдержал.
- Мать колдуна, - сказал он, - люди устали, помоги нам.
- Его душа сейчас далеко-далеко… Он там. - Женщина протянула руки на восток, куда было повернуто лицо Льока. - Кто осмелится помешать его беседе с духами?
Зная, что у Льока был всегда чуткий сон, Белая Куропатка велела колдуньям повторять ее слова. Сама она стала на колени лицом к западу, чтобы удобней было смотреть на сына, и, раскачиваясь, запела:
- Люди ждут тебя, люди ждут тебя!
Веки спящего дрогнули и приподнялись. Не отрывая головы от скалы, он разглядел пушистую груду лебединых перьев, озабоченное лицо матери, ее заплетенные, как у колдуньи, косы и стоявшую поодаль толпу охотников.
- Что ты прикажешь людям, хотим знать! - тотчас выкрикнула мать.
И старухи послушно подхватили:
- Хотим знать, хотим знать, хотим знать!
Льок понял, что должен немедля что-то сказать, отдать какие-то приказания. Теперь он колдун, к каждому его слову прислушиваются люди. Мать настороженно смотрела на него: "Не торопись, не поступи опрометчиво". Чтобы обдумать, что делать, Льок снова опустил веки и притворился спящим.
- Пошлют ли перья лебедя удачу стрелам охотников? - спрашивала мать.
- Пошлют, пошлют, пошлют! - откликнулись старухи. Льок прислушался к вопросам матери.
- Когда сварим лебедя - кому достанется мясо? На этот раз старухи с особым жаром заголосили:
- Кому достанется мясо? Кому достанется мясо? Кому достанется мясо?
Льоку было нетрудно понять, чего ждут от него. Нужно велеть каждому охотнику прикрепить к стреле по перу, чтобы духи убитого лебедя, тоскующие по своим крылатым друзьям, привели бы стрелка к лебединой стае. Кому присудить мясо? Но об этом Льок не стал долго раздумывать - конечно, колдуньям… Ведь его мать стала колдуньей - значит, и ей достанется мясо.
- Скоро ли ты пойдешь в землянку колдунов? - пропела Белая Куропатка.
Так мать незаметно для других старалась направить первые шаги сына по новому, трудному пути.
- Поди в землянку, поди в землянку, поди в землянку! - неистово завопили старухи, мечтая поскорее получить хотя бы по кусочку мяса.
- Люди устали тебя ждать. Возвращайся скорей к нам! - строю прозвучал возглас матери.
- Возвращайся к нам, возвращайся к нам, возвращайся к нам! - дружно повторили за ней колдуньи.
На самом деле, сколько же времени лежать на холодной скале? Разве не страшно тому, кто привык всех слушаться, отдавать приказания?
Льок поднялся. Белая Куропатка отошла к старухам и стала рядом с Главной колдуньей.
Оробев, Льок по-ребячьи зажмурился - на него смотрели старый Кремень, колдуньи, охотники, сверстники, все ждали, что он скажет.
- Люди ("Как трудно ворочать языком!" - удивился Льок), перья прикрепите к стрелам, они принесут удачу в охоте. Лебедя сварите и мясо отдайте мудрым старухам.
Охотники нахмурились. Хоть и не велика была доля мяса, что пришлась бы на каждого из них, но и этому они были бы сейчас рады.
- Кто поделит перья? - с затаенным ехидством спросила Лисья Лапа.
- Главный охотник, - четко ответил юноша и, взглянув на лицо матери, понял, что решил правильно.