- Но мы не можем обойтись без военного присутствия, а французы встречают его в штыки. На переговорах в Токио Деку, как я слышал, торговался из-за каждого солдата.
- Здесь-то и коренится основная ошибка. Беда в том, что французские власти сомневаются в искренности наших намерений. И чем дальше, тем больше. Последние наши действия только укрепили их самые худшие подозрения.
- Но должен же быть выход из замкнутого круга? Пока не ликвидирован китайский инцидент, мы не можем позволить себе отвлекаться на умиротворение вьетов. И я целиком согласен с тем, что необходимо заставить французов выполнять взятые на себя обязательства. Мы, со своей стороны, готовы помочь им в борьбе с коммунистическим подпольем. Это отвечает нашим интересам.
- Ваше начальство придерживается такого же мнения?
- Точно не знаю, - уклонился Уэда, - но думаю, что смогу с вашей помощью убедить.
- Собственно, именно на этом и построен мой план. Юридически и геополитически мне удалось обосновать идею совместного протектората. Став нашими официальными союзниками, французы иначе станут относиться и к ограниченному военному присутствию.
- Ограниченному? - Уэда знал, что по плану генштаба количество японских солдат в Индокитае предполагается в короткий срок довести до ста тысяч, что потребуются не только новые аэродромы или военно-морские базы, но и полный контроль над всем транспортом, радио и телефоном. Но понимает ли это Тахэй? - Вы позволите мне ознакомиться с вашими разработками? - осторожно осведомился он.
- К сожалению, не могу пойти вам навстречу, - сухо ответил профессор. - Моя работа предназначена лично для господина премьера Коноэ, и было бы, согласитесь, странно, если бы кто-то прочитал ее раньше его.
- Она уже закончена?
- Почти. Я уже готовился возвратиться на свою кафедру в Киото. Но последние события подарили мне новые аргументы в защиту идеи совместного протектората. Поэтому я решил задержаться, чтобы дополнить отчет новыми данными. Пожалуй, придется взять младшую жену.
- Буду счастлив порекомендовать вам хорошую японскую девушку, сэнсей. Что бы вы посчитали нужным сделать уже сегодня для стабилизации положения?
- Дать авторитетное обещание отвести войска и без промедления начать новый раунд переговоров с колониальной администрацией, - четко перечислил Морита Тахэй. - Господам на Итигайя придется ясно усвоить одно: вводить войска в Индокитай следует не в ходе военной операции, а с разрешения союзной администрации… Другое дело, что добиваться такого разрешения, - он добавил с легкой усмешкой, - можно и с помощью военных угроз. Главное - это действовать постепенно. Начинай взбираться вверх снизу. Ошибается тот, кто надеется пройти эту страну форсированным маршем.
Шеф кэмпэтай понял, что профессор не только в курсе военно-стратегических планов, но, возможно, и сам принял косвенное участие в их разработке. В его отчете почти наверняка присутствуют и графики и расчеты поэтапного проникновения в Индокитай. С таким человеком можно было бы вести себя с большей откровенностью. Но что-то в Тахэе раздражало и настораживало Уэду. Может быть, слишком явное превосходство? Или обладание неким тайным знанием, дававшее право взирать свысока не только на него, офицера тайной полиции, - это можно понять, - но и на высший генералитет! Или того хуже - на самого принца! Вот что было нестерпимо. И чем он гордится? Своим знанием индокитайских черепков? Дальше он ничего не видит. А что Индокитай? Всего лишь звено в гигантской цепи.
- Позвольте принести вам глубочайшую благодарность, - Уэда коснулся лбом татами. - Уверен, что мы плодотворно станем вместе работать. Теперь последний вопрос. Разрешите?
- Прошу вас, Уэда-сан.
- Мне нужно коротко переговорить с другом. С глазу на глаз. Есть такое место в Ханое?
- Я бы порекомендовал вам Храм Литературы. Теперь туда почти никто не заглядывает. Очень удобно.
- Храм чего? - удивился Уэда. - Литературы?
- Да, Ван Миеу, это можно перевести как Храм Словесности, Храм Литературы. Он построен еще при короле Лe Тхань Тоне Просветителе в 1070 году. Говорят, что манговые деревья вокруг - ровесники храма. Едва ли, конечно… Но это, бесспорно, обворожительный уголок. Не стану утомлять вас рассказами о каменных стелах, на которых высекались имена выдающихся ученых, или о башне у "Колодца небесного блеска", где обсуждали стихи. Едва ли это доставит вам удовольствие. Но секреты акустики узнать, безусловно, стоит. Я бы не советовал вам останавливаться в том месте, где поэты пели свои стихи, аккомпанируя на струнной луна. Каждое ваше слово будет слышно в любой точке храма, даже на берегу. С точностью совершенно удивительной учтено влияние ограды, деревьев, отражательная способность озерной глади. Зато у задних ворот вы можете беседовать без опасений. Вас не услышат, даже если начнете кричать. Лучшего места не найти.
- Вы дали необыкновенно мудрый совет, сэнсей, и крайне для меня полезный. Я тут пока на птичьих правах и ничего не знаю.
"Для настоящего разведчика, - с удовлетворением подумал Уэда, - все может оказаться полезным. В том числе и древние черепки. Этот профессор знает свое дело".
Позвонив Жаламбе, он назначил встречу у задних ворот Ван Миеу, слово в слово повторив изречение, которое почерпнул в беседе с Тахэем.
- Не удивляйтесь, сударь, что я выбрал для свидания столь необычное место. Разве не в шуме бамбука путь к просветлению? Разве не в цветении сакуры озарение души? - и в привычной манере закончил: - Завтра нам предстоит докапаться до истины. И очень спешно.
Они встретились перед вечером, когда золотой свет над крышами навевает томление и тревогу, а осенняя листва деревьев сау кажется источающей кровь. Вспугивая ящериц, прошли мимо изъеденных временем скамей, где в черных замшелых трещинах поселились улитки и вездесущие муравьи.
- Картотека, которую вы любезно согласились нам передать, - с места в карьер начал Уэда, когда они остановились у каменной арки со знаком неба, - оказалась довольно любопытной. Когда мы сравнили ваши данные с собственными, выявились занимательные подробности. Есть шансы затравить крупного зверя.
- В самом деле, господин Уэда? - Жаламбе облегченно вздохнул. - Рад, что сведения принесли пользу.
- Будем планировать крупную облаву. Пусть ваша тайная полиция целиком переключится на коммунистов. Crimes, affaires - все побоку. Это не убежит, это успеется. Мы войдем в контакт с нашими службами в Китае и затянем на шее большевиков петлю.
- Об этом я всегда мечтал, но не было возможности подобраться со стороны Китая. Англичане нам не очень помогали, так как не были заинтересованы в спокойствии и процветании французских владений.
- А мы заинтересованы, господин Жаламбе! И докажем это на деле. Рад сообщить, что ваши данные помогли нам напасть на след виднейшего деятеля Коминтерна. Совместными усилиями мы должны его взять. Сразу почувствуете, насколько тише станет в Тонкине.
- Весьма лестно. Однако должен сказать, - тонко возразил Жаламбе, - что не только вьетнамские эмигранты, но и местные красные доставляют много хлопот. У них большая и разветвленная организация, притом умело законспирированная. Бить надобно с двух концов.
- Приятно, что наши мнения совпадают. Мы со своей стороны тоже готовы снабдить вас полезной информацией. Возьмем общих клиентов под совместный надзор, выявим связи и поставим капкан. Дело привычное.
- Завтра же можно наметить конкретные мероприятия. Не согласитесь ли побеседовать с моими сотрудниками?
- Ни в коем случае. Я в Ханое не более чем гость. Вы, я говорю о французах, тут полноправные хозяева. Но мы готовы помочь вам навести в вашем доме порядок. На дружеской основе, неофициально. Так прошу и доложить его превосходительству, господину генерал-губернатору Деку.
- Совсем не обязательно посвящать адмирала в мелочи полицейского сыска, - с видом сообщника подмигнул Жаламбе. - Мы с вами можем решить все сами.
- Это так. - Уэда проявил настойчивость: - Но, пожалуйста, доложите, что японские власти свято почитают суверенитет Франции и не будут вмешиваться во внутренние дела Индокитая.
- Означает ли это неучастие в оперативной работе? - решился задать прямой вопрос Жаламбе.
- С юридической точки зрения - да, - откровенно ответил Уэда. - Мои люди, не жалея сил, помогут вашим во всем, что касается сыска. Но производить аресты будете вы.
- Понятно… - протянул Жаламбе.
- В отдельных случаях я попрошу у вас разрешения принять участие в допросе. Не откажете?
- Что за вопрос! - Жаламбе сделал широкий жест. - Можете хоть живьем изжарить.
- Зачем же? На то у вас имеется гильотина. Судебные формальности остаются в ведении французской стороны. - Уэда совершенно открыто диктовал свои условия. - Лично от вас, господин Жаламбе, требуется только одно. Вы должны развязать нам руки. Предупредите своих людей и, разумеется в мягкой форме, дайте понять генерал-губернатору, что кэмпэтай не потерпит никакого вмешательства в свою деятельность… Вы умеете играть в го, господин Жаламбе?
- Нет. - Француз был явно озадачен. - Это что за игра?
- Японская. Но не имеет значения. Просто там есть такая операция, как окружение крепости. Я намерен приступить к ней немедленно. - Уэда вынул из бокового кармана фотографию. - Подберите все, что у вас имеется на этого человека.
"Вот и мы работаем на гестапо", - меланхолично отметил Жаламбе.
- Какое спокойное лицо, - усмехнулся он, рассматривая снимок. - Почти аскетическое умиротворение. Интеллигент, конечно?
- Кадровый работник компартии, - кивнул Уэда. - Канбо, как говорят здесь. Очень опасен.