Его воля к сопротивлению была еще далеко не сломлена. Но теперь здравый смысл все же брал верх над гордостью Мак-Айвора. Он не совершит ошибку, не станет день за днем ложиться на козлы, чтобы доказать свою огромную выносливость. Ежедневными мучениями он только ослабит свое тело и лишится возможности бежать при любом удобном случае. Ему необходимо думать прежде всего о своей священной службе хранителя Грааля! Кто знает, что произошло с Герольтом и Морисом? И удалось ли прыгнувшему в Нил Тарику бежать от преследователей? Он, Мак-Айвор, должен рассчитывать на худшее и считать себя единственным, кто может спасти Святой Грааль и доставить его в Париж. А для этого он должен сохранить силы и получить возможность ознакомиться с этим постоялым двором, чтобы придумать, как ему убежать отсюда. Он не сможет сделать это, если будет видеть лишь свою камеру и стойло, в котором его истязают. Так что выбора нет. Придется сдаться.
Стеная и пытаясь придать своему голосу ноты раболепия, Мак-Айвор проговорил:
- Я передумал. Твои доводы меня убедили.
- Означает ли это, что отныне ты будешь делать то, что я тебе скажу, и станешь по моему приказу сражаться на арене? - пожелал узнать Амир ибн Садака.
- Да, я буду делать это, - пробормотал Мак-Айвор. Он добавил еще покорности в свой голос и сказал: - Сражение - это вся моя жизнь. Больше я ничему не научился.
- Прекрасно! - вскричал Амир ибн Садака. - Теперь я вижу, что мы поняли друг друга. У тебя будет возможность продемонстрировать все, на что ты способен. Тебе будет достаточно одержать всего с полдюжины побед. А потом я за выкуп отпущу тебя на волю.
Мак-Айвор не поверил ни единому слову Амира. Однако на этот раз придержал язык.
- Ты получишь эти победы, - пообещал он.
Амир ибн Садака рывком поднялся с кресла и хлопнул в ладоши.
- Комо, позаботься о нем, - приказал он чернокожему рабу. - Смажь ему спину целебной мазью и принеси новую одежду.
- Слушаюсь, мой повелитель!
- И приготовь для него простую тунику, на которой ты должен нарисовать красный крест тамплиера, - добавил Амир ибн Садака. - Каждый гость должен сразу понять, кто выходит на арену!
5
Раскаленное солнце, весь день обжигавшее берега Нила, опустилось в пески на западе, и последний его луч полыхнул подобно пучку соломы, когда носилки с восседавшим в них Тариком доставили к Байату аль-Дхахабу. Несколько минут назад четыре босоногих носильщика беглым шагом миновали ворота Баб аль-Харг, находившиеся в юго-западной части древней городской стены. Земли, простиравшиеся к югу от этих ворот, когда-то принадлежали бывшей столице - Фустату. Однако вторая, куда как более мощная и длинная стена уже давно окружила это место, присоединив его к ненасытной Аль-Кахире.
Тарик был бодр и взволнован. Еще никогда в жизни томительное ожидание не было для него таким мучительным, как в эти часы, предшествовавшие наступлению сумерек. Скоро в "доме золота" он узнает, жив ли Мак-Айвор, и, если да, то что можно сделать для его спасения. Тарик до сих пор не мог представить, как он сумеет выручить брата-тамплиера. Но здесь, в логове Амира ибн Садаки, все прояснится и станет на свои места.
Тарик решил, что первый визит в "дом золота" он совершит, приняв вид состоятельного человека. Поэтому, посетив базары Каира, он оделся во все новое и дорогое, начиная с сапог из мягчайшей кожи и кончая величественным тюрбаном, который, так же как и кафтан, был изготовлен из дорогой ткани янтарного цвета, вышитой золотом. Следующим знаком его достоинства и богатства стал пояс из златотканой парчи, за которым красовался кинжал в инкрустированных перламутром ножнах.
Тарик отодвинул занавеску носилок и увидел, что достиг цели. Дюжина факелов освещала стены неуклюжего четырехугольного строения - несомненно, это и был знаменитый "дом золота". Маслама описал его во всех подробностях. И ворота Байата аль-Дхахабы действительно были выкрашены золотой краской.
Из города и предместий к дому сейчас стекался простой народ: поденщики, феллахи, погонщики верблюдов, лодочники и простые ремесленники. По тому, в чем была испачкана одежда этих людей, часто можно было определить род их занятий. Но Тарик был не единственным, кого в это подозрительное место доставили в носилках. Маслама и в этом не ошибся. Прибыв к Байату аль-Дхахабе, тамплиер увидел у входа еще четверо носилок. А когда рыцарь направился к дому Амира ибн Садаки, он заметил еще несколько паланкинов, в которых несли богачей. На кровавую потеху прибыли даже несколько эмиров и великий визирь Каира. Многие из этих людей явились сюда не только ради страшных зрелищ, но и для того, чтобы получить другие услуги, которые оказывались состоятельным клиентам в укромных ложах.
Тарик расплатился с носильщиками и направился к воротам. Охранники, выряженные в золотые одежды, почтительно поприветствовали его.
- Остаток возьмешь себе и раздашь своим людям, - сказал Тарик, вложив золотой динар в ладонь стоявшего за воротами слуги. Вход в "дом золота" стоил половину динара.
- Да отблагодарит тебя Аллах! - воскликнул слуга. Он махнул рукой людям, стоявшим за его спиной. - Гарун проводит тебя, о благородный господин.
Тарик кивнул и взглянул на приставленного к нему слугу - худенького мальчика лет шестнадцати. Прежде чем тот успел что-то спросить, Тарик сам задал ему вопрос:
- Гарун, готовы ли мои покои?
На лице мальчика отразилось смятение.
- Прости, господин, но я не могу вспомнить твое имя. И я также не могу понять, о каких покоях ты говоришь, - робко произнес он, отвешивая Тарику глубокий поклон.
- Мое имя, которое тебе следует запомнить, Салак Мусаллим ибн Катир, - ответил Тарик. - А мои любимые покои находятся в самой середине восточной стороны.
И Тарик сделал неопределенный жест левой рукой.
- Аллах вознаградит тебя за великодушие и снисходительность, о благородный господин! Позволь мне удалиться на время, дабы узнать, все ли приготовлено для тебя, - сказал юноша.
Тарик вздохнул и поднял глаза к полотку.
- Да услышит тебя Аллах! Ступай, но поторопись.
Отбрасывая полы одежды, Гарун умчался прочь.
Тарик использовал возможность, чтобы получше осмотреться. Со скучающим видом человека, привыкшего ко всему, в том числе и к этому месту, он вышел во внутренний двор бывшего караван-сарая.
Это здание еще сохраняло прежние черты внушительного сооружения. Но то, что его давно не использовали по назначению, удивления не вызывало. В самом центре Каира было множество караван-сараев, способных вместить сотню нагруженных верблюдов или мулов и их погонщиков. С началом расцвета Аль-Кахиры и утратой Фустатом значения торгового центра Байат аль-Дхахаб оказался слишком далеко от ядра города, в котором только и могли совершаться крупные сделки.
Округлую арену, устроенную по приказу Амира ибн Садаки в центре внутреннего двора, Тарик уже не мог увидеть. Собравшиеся к этому времени зрители обступали ее со всех сторон. Но в задней части двора левантиец увидел высокий помост, на котором находился большой металлический бубен, подвешенный к перекладине толщиной с руку, - это устройство напоминало виселицу, а также глиняная доска, на которой мелом записывалось число спорщиков, делавших ставки на того или иного борца. Сейчас на арене дрались два добровольца из толпы, которая подбадривала их свистом и криками. Победитель должен был получить пять дирхамов.
Тарик украдкой оглянулся. Слева и справа, там, где раньше были стойла, хозяйственные помещения и места для хранения товаров, перевозимых караванами, теперь находились трехступенчатые трибуны, сделанные из широких досок. Зрители, сидевшие на трибунах, могли смотреть на арену поверх голов остальных собравшихся.
Но лучшие места все же находились на верхнем этаже бывшего караван-сарая. К ним вели стершиеся ступеньки лестницы, начинавшейся справа от ворот. Там, наверху, Амир ибн Садака сломал кирпичные стены отдельных комнат и установил деревянные ложи различной величины. Они подобно эркерам выступали из стен. В эти ложи не получалось заглянуть снизу. Они были снабжены мушраби, деревянные решетки которых сделали таким образом, что, как и рассказывал Маслама, для зрителя, смотревшего через них, арена лежала как на ладони. При желании мушраби можно было полностью раскрыть, дабы видеть все, что происходит снаружи.
К сожалению, Гарун уже бежал обратно. Неуклюже кланяясь, юноша, бессчетное число раз извинившись перед Тариком, сообщил, что лучшие ложи наверху уже сданы другим посетителям.
- В чем дело, Гарун? - раздался грубый голос, тут же ставший сладчайшим, когда обладатель его обратился к роскошно одетому Тарику: - Ахлан ва сахлан! Добро пожаловать в мой скромный дом отдыха после проведенного в трудах дня! Скажи, незнакомец, есть ли у тебя жалобы на моего недостойного слугу? Мальчишке предстоит еще многому научиться.
Тарик неторопливо обернулся и увидел, что перед ним стоит не кто иной, как сам Амир ибн Садака. Маслама описал его очень точно. Впрочем, хватило бы и одного указания на монгольские черты лица Амира.
Хозяин Байата аль-Дхахаба резким жестом руки остановил испуганное лепетание Гаруна. На лице юноши отразилось облегчение, когда Тарик сказал, что, возможно, при последнем посещении "дома золота" он высказал свои пожелания недостаточно ясно.
- По воле Аллаха, - да будет благословенна воля его! - далеко не всем человеческим желаниям суждено исполниться, - миролюбиво добавил Тарик.
На лице Амира ибн Садаки появилась маслянистая улыбка.
- Твои речи - признак великой мудрости, - льстиво произнес он. - Но позволь мне услышать твое имя, которое я, к величайшему своему стыду, забыл.