* * *
Тем же вечером, сразу после показательных - специально для Какама-цина - скачек и залповой стрельбы изо всех орудий крепости, начался первый день свадьбы восьми капитанов на восьми - точно по числу родов Семпоалы - дочерях вождей.
Кортес, как старший "в роду кастилан" с улыбкой подошел к восьми юным - и не слишком, - прелестницам, взял за руку самую красивую и развернулся к приосанившимся капитанам. Те замерли: как пройдет "свадьба", никто толком не знал, а святые отцы на все расспросы раздраженно отсылали к Кортесу.
- Карреро! - громко произнес Кортес, и погруженный в себя, стоящий последним по счету бывший друг вздрогнул и поднял недоумевающий взгляд.
- Алонсо Эрнандес Пуэрто Карреро! - повторил Кортес. - Тебе вручаю сию дщерь сарацинскую, поручая заботу о ней, пропитание и сохранение, а также всемерное научение слову Божьему.
Карреро, все еще не веря в происходящее, растерянно огляделся по сторонам.
- Ну, же, Алонсо! - широко улыбнулся Кортес, - прими эту руку!
Карреро густо покраснел и под одобрительные возгласы капитанов двинулся вперед - к самой красивой изо всех невест.
А спустя трое суток, едва праздник пошел на убыль, Кортес нежно потрепал по щечке свою очередную и на редкость безобразную "жену", оделся и чуть ли не силой собрал еще не вполне трезвых капитанов.
- Нас ждет большая война, - морщась от запаха перебродившей агавы, прямо сообщил он.
- И что? - громко, со вкусом рыгнул Альварадо.
- Нам понадобится помощь. Серьезная помощь.
Капитаны замерли. Такое они слышали от Кортеса впервые.
- Чья? - оторопело хохотнул умненький Гонсало де Сандоваль. - Может, Веласкеса?
- Точно, - кивнул Кортес. - Мы можем запросить помощи только у Диего Веласкеса де Куэльяра, губернатора Кубы. Для всех остальных мы - пираты.
Капитаны обомлели.
- Ты ж теперь - его смертельный враг! - мстительно напомнил Ордас.
Кортес улыбнулся. Его отношения с Веласкесом не укладывались в прокрустово ложе простых истин, вот только объяснять это капитанам он не собирался.
- Возможно, я Веласкесу и враг, - соглашаясь, кивнул Кортес. - Но флот куплен за его деньги, да, и солдаты наняты… Ему есть смысл… поучаствовать. Не пропадать же добру?
Капитаны смешливо переглянулись. Такой наглости не ожидал никто - даже от Кортеса.
- И вообще, пора отдавать долги, - напомнил Кортес, - и подносить подарки всем, от кого зависит наша судьба.
Капитаны задумались. Вот эта мысль была толковой.
- Не-е… золото так сразу отдавать нельзя, - с сомнением качнул огненной головой Альварадо, - налетят еще… самим ничего не останется.
- Рабы, - пожал плечами Кортес. - Тут неподалеку городок есть - Тисапансинго. Ни с кем пока не в союзе… удобный, в общем, городок. Однако тотонаки сказали, у них идут переговоры с Мотекусомой.
- И что? - насторожился Ордас.
- Надо напасть раньше, - пояснил Кортес. - Пока они и в Союз не вошли.
* * *
Едва Какама-цин кончил рассказывать о встрече с Кортесом, вожди гневно, перебивая один другого, зашумели, а потом как-то внезапно стихли и обратили взоры к Мотекусоме.
- А ты почему молчишь, Тлатоани?
- Думаю, сколько гарнизонов посылать, - отозвался Мотекусома.
Вожди удовлетворенно переглянулись. Тлатоани снова стал похож на себя самого прежнего - умный, решительный и не врет.
- Давай отправим туда всех, - решительно рубанул воздух ладонью Какама-цин.
Мотекусома и Повелитель дротиков быстро переглянулись.
- И оголим наши северные рубежи? - издевательски усмехнулся Повелитель дротиков. - Ты этого хочешь, Какама-цин?
Молодой вождь на секунду смутился, но только на секунду.
- Кроме того, - напомнил Мотекусома, - воинов надо кормить, а наших зернохранилищ в тех краях нет. Семпоала отложилась, а с Тисапансинго мы пока не договорились.
- Так ты будешь воевать с ними или нет? - как-то уж очень непочтительно спросил Какама-цин.
Мотекусома заглянул ему в глаза, и племянник - впервые - их не отвел.
- Буду, - кивнул Мотекусома. - Я предлагаю направить восемь тысяч воинов… хотя главное - вовсе не в их числе.
Вожди переглянулись.
- А в чем?
- Главное, застать кастилан врасплох, - медленно проговорил Мотекусома, - а для этого нужны две вещи.
Вожди превратились в слух.
- Договориться с Тисапансинго о тайном размещении наших гарнизонов - на любых условиях… - Мотекусома обвел членов совета внимательным взглядом. - Понимаете? На любых.
* * *
Когда падре Хуана Диаса известили о походе в Тисапансинго, он крестил "военных жен" сеньоров капитанов, с удовольствием отмечая, что, по крайней мере, воды недоумевающие сарацинки не боятся. Местные женщины вообще обожали мыться, как ядовито отметил брат Бартоломе, "словно горностаи". Однако, мужчин эти дикарки, что удивительно, стеснялись, и падре Хуан Диас все чаще подумывал, что привить им католические принципы большого труда не составит.
- Ну, так вы идете, святой отец, или нет? - нетерпеливо топтался на берегу посланец от Кортеса.
- Иду-иду…
Падре Хуан Диас одну за другой отправил окрещенных женщин в руки брата Бартоломе - для проповеди, а сам отправился надевать хлопчатый панцирь; после боя в Сентле он к безопасности бренного тела относился вдумчиво.
Пожалуй, будь его воля, он бы в Тисапансинго не ходил, но падре Диас до сих пор не держал в руках местных священных текстов, а именно они более всего интересовали Ватикан.
Нет, Хуан Диас искал, - постоянно, - но до сих пор встречал в здешних городках лишь сложенные гармошкой бухгалтерские счета со столбиками примитивных, в виде точек и полосок, цифр. И лишь в Семпоале жрецы показали ему свое Священное Писание, однако, из-за ссоры по поводу смены богов невестами все рухнуло. Даже копию не разрешили снять.
"Кортес прав, - печально признал Хуан Диас и пристроился в хвост колонны конкистадоров, - в делах веры мавров силой не убедишь… надо бы мне сдерживаться".
* * *
К Тисапансинго они подошли на третий день. Встали неподалеку от города и, стремительно соорудив неподалеку от дороги виселицу на тринадцать персон - точно по числу святых апостолов и Христа, - под руководством лекаря Хуана Каталонца выловили на полях тринадцать сарацинских баб.
Только что пропалывавшие поля с подросшим маисом сарацинки вступили в пререкания, затем попытались орать, но Каталонец это решительно пресек и, после коллективной - всем отрядом и шепотом - молитвы баб вздернули - на счастье.
- Инквизиции на него нет, - хмуро пробормотал брат Бартоломе.
- Кто-кто, а уж ты помолчал бы, - обрезал его падре Диас; он прекрасно слышал, что и монах в совместной мольбе участие принял.
Понятно, что святым отцам все это не слишком нравилось, но ни разрушать солдатскую традицию, ни, тем более, связываться с Каталонцем, ни тот, ни другой не рисковал.
Да, по правилам, Каталонца следовало предать церковному суду, и, как говорили, тот уже попадал в руки инквизиции - еще в Кастилии. Но здесь он был неуязвим. Именно Каталонец лечил солдат заговорами и человечьим жиром. Именно Каталонец лучше всех мог раскинуть карты или даже кости и тут же выдать человеку все, что его ждет, - до деталей. И именно Хуан Каталонец подсказал солдатам перед заходом в каждый город ставить виселицу на тринадцать веревок. И это всегда приносило удачу.
Но главное, в отряде все знали: этому лекарю человека угробить, - что вошь меж ногтей раздавить, и потому Каталонец делал, что хотел.
А назавтра, после ночевки, как всегда, поутру, в самый сон, отряд ворвался в Тисапансинго. Только на этот раз выскочившими из домов вооруженными мужчинами занялись не арбалетчики, а семпоальцы.
- Так, - развернулся Кортес к нотариусу, - начинай зачитывать.
Ко всему привычный Диего де Годой вытащил потрепанную тетрадку с "Рекеримьенто" и начал:
- От имени высочайшего и всемогущего всекатолического защитника церкви всегда побеждающего и никогда и никем не побежденного…
Кортес привстал на стременах. Вооруженные арканами семпоальцы уже взяли самых сильных, самых желанных их кровавым богам воинов.
- Я, Эрнан Кортес, их слуга… - читал нотариус, - извещаю вас… что Бог, Наш Сеньор единый и вечный, сотворил небо и землю, и мужчину и женщину от коих произошли мы и вы, и все сущие в мире…
- Троих сюда! - махнул рукой Кортес. - Пусть слушают.
От колонны отделился Гонсало де Сандоваль с несколькими солдатами, и вскоре перед Королевским нотариусом стояли трое багровых от ярости и рвущихся из ошейников вождей.
- И избрал из всех сущих Наш Сеньор Бог одного, достойнейшего, имя которого было Сан Педро , - на одном дыхании шпарил нотариус, - и над всеми людьми, что были, есть и будут во вселенной, сделал его, Сан Педро, владыкой и повелителем…
Кортес оценил ситуацию и махнул арбалетчикам.
- Вперед! Добивайте остальных!
Арбалетчики тронулись и пошли.
- И повелел ему Бог, чтобы в Риме воздвиг он престол свой, ибо не было места, столь удобного для того, чтобы править миром…
"Черт! А хорошо на этот раз возьмем! - восхитился Кортес. - Тысячи две-три точно будет…"
- Один из бывших Понтификов… дал в дар эти острова и материки… со всем тем, что на них есть, названным королям…
И вот тогда из домов повалила главная добыча - женщины и подростки.
- Сантъяго Матаморос! - яростно выкрикнул Кортес. - Кавалерия, вперед!
- Бей мавров! - подхватили всадники, ставя лошадей на дыбы.