* * *
Послание главного сборщика податей в семпоальской провинции, впрочем, как и все иные документы, Мотекусоме зачитывали в присутствии всего состава Высшего совета. Именно такое условие контроля за лживым Тлатоани назначили родовитые старухи всех двенадцати колен трех правящих родов. Снять Мотекусому они так и не решились.
- Великий Тлатоани, - громко и внятно читал секретарь. - Я еще не успел собрать и половину взносов на нужды нашего великого Союза, когда семпоальцы привязали меня к столбу и сказали, что принесут в жертву своим богам…
Вожди охнули. Это была не просто дерзость; это был вызов!
- Дальше, - холодея от предчувствий, распорядился Мотекусома.
- Они сказали мне, - стараясь сохранять хладнокровие, зачитал секретарь, - что все тридцать селений Семпоалы отложились от нашего великого и могучего Союза и теперь не будут платить взносов. Ни тебе, ни кому другому.
- Он что, священных грибов объелся? - недоуменно заморгал Верховный судья. - Как это не будут платить?!
"Кастилане! - понял Мотекусома. - Быстро же они их подмяли!"
- Читай дальше.
- А потом пришел главный "мертвец" со своими воинами и освободил меня и моего помощника, наказав передать Тебе, Великий Тлатоани, что он всегда был и будет твоим преданным другом.
Теперь уже Мотекусома, приводя себя в чувство, тряхнул головой.
- Читай дальше.
- Он вывез меня и моего помощника на дорогу за пределами земель Семпоалы и одарил немыслимо прекрасными нефритовыми бусами. Но, уже находясь в пути, я узнал от гонца, что "мертвецы" забрали у семпоальцев и остальных попавших в плен чиновников Союза, и теперь намерены вернуть их Тебе.
Дальше пошли обычные заверения в преданности и обещание добраться до столицы не позже чем через шесть дней после прибытия письма. И первым опомнился Какама-цин.
- Раздавить кастилан! - обращаясь к вождям, яростно выкрикнул он.
Мотекусома досадливо покачал головой. Какама-цин определенно уже настроился стать новым правителем Союза.
- Не за что… - возразил он племяннику. - Не за что их давить.
- Но это же вызов! - наперебой загомонили вожди. - "Мертвые" украли у нашего Союза целый народ!
Мотекусома поднял руку, и вожди нехотя умолкли.
- Задумайтесь лучше о другом, - тихо произнес Тлатоани. - В письме сказано, что Семпоала не будет платить взносов не только нашему Союзу, но и никому другому. Верно?
Вожди переглянулись. Да, секретарь зачитал именно так. Но Мотекусома уже продолжал:
- Значит, он не собираются входить в союз с кастиланами.
- Верно… - закивали вожди.
- Но почему? - он обвел вождей напряженным взглядом. - Зачем уходить от нас, если не собираешься породниться с кастиланами? Кто-нибудь может объяснить?
Члены Высшего совета замерли.
- Какама-цин! - громко обратился Мотекусома к племяннику.
- Да, дядя… - мрачно отозвался Какама-цин.
- Съезди в Семпоалу и поговори со всеми, с кем получится. В общем, разберись. Только по-умному, без лишних угроз. Ну, а мы… - Мотекусома вздохнул и обвел совет тяжелым взглядом, - мы с вами будем готовиться к войне.
* * *
Тем же вечером он пришел к одной из своих младших жен - дочери главной Женщины-Змеи всей Семпоалы.
- Слышала?
- Да, - побледнела жена. - Семпоала отложилась.
Мотекусома сокрушенно покачал головой, и жена медленно стащила через голову расшитое цветами платье, подняла и скрепила на темечке тяжелые черные волосы и, встав на колени, склонила голову к циновке.
- Не надо, - коснулся ее Мотекусома. - Сядь.
Жена всхлипнула и села.
- Ты же имеешь право меня задушить… - отирая крупные слезы с округлых щек, пролепетала она.
- Мне не хочется, - улыбнулся ей Мотекусома.
- А как же закон? - мгновенно перестала плакать ошарашенная жена.
И тогда Мотекусома засмеялся. Он смеялся все пуще и пуще, пока не захохотал во все горло и, не в силах даже стоять, повалился на циновку.
- Ты знаешь… я уже… о-хо-хо! Столько… законов… нарушил! Ой, не могу!!! Ха-ха-ха-ха-ха…
* * *
Едва сумев дослушать длинный, на полчаса текст "Рекеримеьенто", Кортес рассеянно принял поздравления капитанов и удалился под свой навес. Его трясло.
"Лихорадка?" - подумал он, повалился на бок и поджал ноги к животу. Знобило.
Лихорадкой болели многие из его людей, хотя это еще было меньшее из зол. Здесь, в жарком, влажном климате у многих набухли в паху огромные, остро ноющие желваки, открылось кровохарканье, а от колотья в боку погибло никак не меньше двух десятков солдат.
"Мне нельзя болеть… - подумал он. - Только не сейчас…"
Но встать и заставить себя двигаться, руководить, жить… сил не было.
Сплетенная из пальмовых листьев занавесь у входа затрещала, и он подумал, что надо бы встать, встретить…
- Колтес!
Его развернули на спину, и Кортес вяло улыбнулся. Это была Марина. Юная переводчица тронула его лоб, сокрушенно чмокнула губами, стащила через голову просторную полотняную рубаху и легла на него всем телом. Стало теплее.
- Ты класивый, Колтес, - тихо шепнула ему в ухо Марина. - Очень.
Кортес хотел удивиться кастильскому языку из ее уст, и не сумел.
- И сильный… Меня взял себе…
- Угу… - прикрыл глаза Кортес.
- Женщин дадут, возьми дочку толстяка… Ты понял, Колтес? Только ее… будешь еще сильнее…
Кортес хотел спросить, а хороша ли она, но уже не успел; его стремительно засасывала цветастая, наполненная бредовыми картинами воронка - на полвселенной.
* * *
Спустя два дня крепость Вера Крус была заполнена народом. Семпоальские землекопы готовили рвы под фундаменты, камнетесы - камни, носильщики таскали бревна, плотники их обстругивали, а вожди союзного Семпоале племени тотонаков не отходили от капитанов, где на пальцах, а где в картинках объясняя особенности местной тактики и детально разъясняя, как и откуда, скорее всего, будут атаковать военачальники Мотекусомы.
А тем временем между здешними жрецами и кастильскими священниками шла настоящая схватка. И сойтись не могли в главном: крестить ли дочерей вождей, а если крестить, то перед тем, как отдать капитанам или после того.
Позиция каждой стороны была по-своему логична, и глубокомысленный теологический спор, изрядно отягощенный переводом Агиляра и Марины, все время вел в тупик. И лишь когда в дело вмешался Кортес, основание для спора иссякло - само собой.
- Ты что, брат Бартоломе, - взял он монаха под локоть, - во второй раз венчать меня собираешься? При живой жене?
- Упаси Бог! - перекрестился тот.
- Ну, а какого черта?! К чему это словоблудие? Разве кто пострадает, если мы отгуляем по-сарацински, а уж потом их окрестим?
- Но…
- Хватит, - отрезал Кортес. - Ты прекрасно понимаешь цену этого "брака", так что нечего умника из себя строить.
А когда и частокол, и "невесты" были практически готовы, прибыли послы Мотекусомы - оба его племянники, то есть, по здешним обычаям - самые близкие люди и наследники.
"Если они уже выслали войска, - сразу же высчитал Кортес, - у меня дней пятнадцать осталось… не больше", - и отправился обмениваться дарами. Но вскоре понял, что столько времени у него может и не быть.
- Как здоровье Женщины-Змеи Хуаны и ее могучего сына дона Карлоса, военного вождя всех кастильских племен? - сразу же после обмена поинтересовался главный посол - Какама-цин.
- Слава Сеньоре Нашей Марии, Их Высочества здоровы, - вежливо кивнул Кортес. - А как себя чувствует Великий Тлатоани Мотекусома Шокойо-цин и все его жены, сестры и их дети?
- Уицилопочтли сохраняет их здоровье, - наклонил голову Какама-цин.
Воцарилась неловкая пауза, и Кортес решил не медлить.
- У меня в гостях еще трое ваших капитанов, - напомнил он о спасенных им от расправы чиновниках, - можете их забрать.
Какама-цин сдержанно кивнул.
- Великий Тлатоани благодарит тебя за помощь и обещает примерно наказать Семпоалу, из-за которой ты подвергался риску, спасая наших людей.
- Нет-нет, - рассмеялся Кортес, - ни в коем случае! Мы сами разберемся со своими подданными.
Агиляр и Марина перевели, и лицо посла вытянулось, да так и застыло.
- Вы… берете с наших братьев дань?!
Внутри у Кортеса промчался ледяной вихрь.
"Ну, что - попрыгаем?" - вспомнил он любимое выражение драчливого Альварадо.
- Семпоальцы и тотонаки добровольно вошли в состав союза вождей Кастилии и Арагона, - старательно подбирая слова, произнес он и, дабы не пропустить первой реакции, уставился послу в глаза.
Какама-цин выслушал перевод, кивнул… и больше ничего.
- Я понял, сеньор Кортес, - перевел Агиляр.
"Ну, вот и все… - пронеслось в голове Кортеса. - Теперь драки не избежать…"
Он чувствовал это всем нутром.