Фанфан все еще не пришел в себя. Сорвиголова вскинул его на плечо и бросился к лесу. Но едва он вступил на опушку, как в нескольких шагах громоподобно прозвучало: "Огонь!" – и юноша очутился среди дыма, пламени и грохота выстрелов.
Сорвиголове на мгновение почудилось, что он угодил прямиком в ад.
Глава 3
Как-то в парижском еженедельнике "Путешествия и приключения на суше и море" был опубликован рассказ "Ледяной ад" о приключениях французов на Клондайке. Здесь стоит сказать несколько слов об этой захватывающей драме.
Несколько молодых французов, случайно оказавшихся жертвами бандитского сообщества "Коричневая звезда", покинули родину и отправились искать счастья у Полярного круга – там только что были открыты богатейшие золотые россыпи. Ценой неимоверных усилий они действительно стали обладателями баснословного состояния. Однако бандиты, не упускавшие их из виду, также последовали на Клондайк и вскоре пронюхали, что молодые люди открыли месторождение золота, которое, по самым скромным подсчетам, могло принести владельцам фантастическую сумму в сто миллионов франков.
Героями этой драмы были молодой ученый Леон Фортэн и его невеста Марта Грандье, газетный репортер Поль Редон, присоединившиеся к ним канадец Лестанг Дюшато и его отважная дочь Жанна, а также брат Марты – Жан Грандье.
Жану Грандье, воспитаннику прославленного парижского коллежа Сент-Барб, было в ту пору всего пятнадцать. Природа одарила его редким умом, физической силой и необыкновенной выносливостью. Он с легкостью переносил пятидесятиградусные морозы, проявил необыкновенную ловкость в борьбе с полярными волками и в довершение всего, будучи тяжело раненым, собственноручно уничтожил пятерых главарей шайки "Коричневая звезда" и освободил свою сестру и Жанну Дюшато, угодивших в плен к злодеям.
Во Францию Жан Грандье вернулся сказочно богатым и одержимым жаждой новых приключений. Через несколько месяцев спокойной жизни он жестоко заскучал. Его живая натура требовала впечатлений и действия. Жан уже решил было организовать исследовательскую экспедицию и проникнуть в какой-нибудь неизведанный уголок Земли, но тут вспыхнула англо-бурская война.
Пылкая и благородная душа юноши мгновенно прониклась сочувствием к маленьким южноафриканским республикам, отчаянно сражавшимся за независимость. Его восхищали достоинство и величие "дядюшки Пауля" – президента Трансвааля Крюгера, который казался воплощением добродетелей бурского народа. Он влюбился в буров – этих солдат, ненавидевших войну и бравшихся за оружие только ради святого дела свободы. И само собой, Жан возненавидел англичан-завоевателей, развязавших жестокую войну.
С одной стороны – богатейшая и могущественнейшая империя с населением в четыреста миллионов человек, с другой – четыреста тысяч мирных фермеров, мечтающих лишь о том, чтобы весь мир оставил их в покое.
Жан Грандье размышлял: если большие государства так алчны и подлы, а политики только потворствуют их жадности, то любой честный человек должен действовать ради восстановления справедливости, не щадя своей жизни. Он молод, смел, богат и свободен, его влекут приключения, а душа полна ненависти к угнетению. Других причин и не требовалось, чтобы юноша стал добровольцем трансваальской армии.
Простившись с друзьями, Жан Грандье отправился в намеченное путешествие. Но едва его роскошный экипаж подкатил к парижскому вокзалу, как какой-то подросток лет пятнадцати бросился открывать дверцу, рассчитывая получить чаевые. Однако лакей грубо отшвырнул мальчишку прочь, и тот растянулся во весь рост, ударившись лицом о мостовую. Жан поспешно выпрыгнул из кареты, подхватил парня и поставил его на ноги.
– Прости, друг! – воскликнул он. – У тебя все цело?.. Прошу тебя – прими небольшое вознаграждение за эти неприятности…
Подросток, у которого струилась из носу кровь, пробормотал:
– Вы очень добры, сударь, но, право, ничего особенного…
– Бери, не стесняйся, – настаивал Жан, – и не поминай лихом нашу встречу.
Несколько золотых монет скользнули в ладонь подростка, и он разинул рот от изумления:
– Это все мне? Ну и ну!.. Благодарю вас, ваше сиятельство! Теперь-то я поглазею на белый свет!
– Любишь путешествовать? – спросил Жан.
– С пеленок мечтал… А теперь, благодаря вашей милости, смогу купить билет до Марселя.
– Постой, причем тут Марсель? – удивился Жан.
– Потому что там я уж как-нибудь изловчусь и непременно попаду в страну буров.
– Как?! Ты собираешься в волонтеры? – вырвалось у Жана.
– Да уж больно охота поколотить этих надменных англичанишек!
– Как тебя зовут? – спросил Жан.
– Фанфан.
– Где живешь?
– Раньше жил на улице Грене, а теперь… ну, в общем, где попало.
– А родители?
– Отец пьянствует, а мать… уже пять лет, как она умерла, – ответил парнишка, и на глазах у него блеснули слезы.
– Значит, ты твердо решил записаться в трансваальскую армию?
– Тверже не бывает!
– В таком случае, Фанфан, я беру тебя с собой.
– Не может быть!.. Благодарю от всего сердца! С этой минуты я ваш на всю жизнь!
Так капитан Сорвиголова завербовал первого добровольца в свою роту разведчиков. В Марселе к ним присоединился еще один доброволец – раньше он работал поваренком на судне, а теперь потерял работу. Его звали Мариусом, но парень охотнее отзывался на прозвище Моко.
Вербовка разноязычного интернационального отряда продолжалась всю дорогу.
В Александрии Жан завербовал сразу двоих – итальянца и немца. Оба служили юнгами, оба только что вышли из больницы и ожидали отправки на родину. Немца звали Фриц, а итальянца – Пьетро. В Адене он наткнулся на двух алжирских арабов. Их вывез из Алжира местный губернатор, но они сбежали от него и теперь пытались где-нибудь устроиться. Они говорили на ломаном французском и охотно согласились следовать за молодым человеком, который к тому же предложил им неплохое жалованье.
Наконец, уже на пароходе Жан Грандье встретился с большой семьей французских эмигрантов, отправлявшихся искать счастья на Мадагаскар. Их было пятнадцать человек, считая племянников и прочих родственников, и все они были бедны, как церковные крысы. Энтузиазм Жана произвел сильное впечатление на младших членов этого маленького клана, и ему удалось убедить троих юношей последовать за ним в Трансвааль. Чтобы возместить потерю рабочих рук, Жан вручил главе семьи десять тысяч франков и обещал выплатить столько же после окончания военных действий.
Ему хотелось пополнить свой отряд до дюжины, но по прибытии в мозамбикский порт Лоренсу-Маркиш результат превзошел все ожидания Жана Грандье.
Как человек, привыкший полагаться лишь на себя, он вез с собой на сто тысяч франков оружия, боеприпасов, одежды, обуви, снаряжения и упряжи. Он знал, что всему этому на войне нет цены, но его тревожил вопрос о том, как отнесутся власти этой португальской колонии к выгрузке столь подозрительного багажа. Однако на этот счет у него уже имелся некоторый опыт. Поэтому, едва корабль пришвартовался, Жан преспокойно отправился прямиком домой к начальнику местной таможни.
Португальское правительство скверно оплачивало труд своих служащих. Жалованье поступало редко, а зачастую вовсе не поступало. Чиновникам приходилось выкручиваться самим, и они делали это так ловко, что довольно быстро наживали целые состояния.
Жан Грандье, который все это знал, побеседовал с таможенником всего несколько минут и моментально получил разрешение на выгрузку своей поклажи, в которой, по его словам, не было ничего, кроме "сельскохозяйственных орудий". Правда, обошлось это ему в целых тридцать пять тысяч франков, из которых лишь пять тысяч достались португальскому правительству. "Орудия" были немедленно отправлены по железной дороге в Преторию – столицу Трансвааля.
Неистощимое великодушие и живость характера Жана производили сильное впечатление на всех, кто сталкивался с ним. Его уверенность в себе, сдержанность, чувство собственного достоинства – все выдавало в нем лидера.
И в конце концов в отряд вошли пятнадцать парней, мечтавших о подвигах. Они были представителями разных национальностей, но прекрасно уживались друг с другом, словно члены одной семьи.
На следующий день поезд мчал их в Преторию, а по прибытии Жан Грандье отправился к президенту Крюгеру и был немедленно принят вместе со всеми своими товарищами.