- Ну-ка, ребятушки, доедайте быстрее! - прикрикнул на нас Побор. - Кажись, недобрые вести нам тот конник несет.
И словно в подтверждение слов болярина послышался крик всадника:
- Мал! Скорее, княже! Варяги! Близко! И закипело…
Побросав еду, дружинники стали спешно вооружаться.
Мы, наскоро натянув порты и кожаные нагрудники, бросились собирать развешенную на кустах для просушки тетиву. Побор помог натянуть наши луки и велел держаться подле него.
- Прижмут к реке, - ворчал он, - совсем плохо будет. Эх, Маренины дети…
- Дружина, к бою! - послышался голос отца. - Полк правой руки - к опушке. Полк левой руки - вам у берега стоять. Передовой полк - спешиться! Коней вон в том овражке схороните. Вам первый удар держать. Побор, ты лучников пополам дели. Две лодьи ставь у бора. А три - перед передовым полком. Как скажу, сразу за него уйдете. Велемудр, ты со своими в чащу уходи. И сидите там тихо, как мыши. Увидишь три огненные стрелы, тогда и бейте варягам в бок. Да бейте дружно. Не как в нас.
- Не осрамимся, княже. - Ятвиг надел свою медвежью голову и повел ватагу к лесу.
- Ты как, сынко? - спросил отец, осаживая коня возле меня.
- Не тревожься, княже, - сказал Побор. - Я пригляжу.
- Уж побереги мальцов. Эй, Гридя, носа не вешать! Был бы жив твой отец, сейчас бы гордился тобой. И за хвост не переживай. Отрубим, если что, - улыбнулся он и поскакал к полку левой руки, на ходу отдавая последние распоряжения.
- Ну что, Даждьбожьи внуки, не посрамим славы дедов наших! - громко, чтобы слышали лучники, сказал Побор. - Лик Божий, - показал он рукой на солнце, - над нами! А что пообедать не успели, так на тризне по врагам нашим наверстаем! Верно я говорю?
- Верно! - ответили лучники.
- Дедята! Липок! - позвал он младших боляр. - Берите свои лодьи и давайте к полку правой руки. С коней не сходить. Мало ли, как вражины себя поведут. Остальные - за мной!
Только мы успели встать на место, как из-за излучины реки, двигаясь по течению Припяти, показались три большие ладьи.
- Вон, Добря, видишь? На носах головы змеиные - значит, варяги те ладьи строили, - тихо прошептал Славдя.
- А ты почем знаешь? - посмотрел на него с недоверием Гридя.
- Правду Славомир говорит, - вступился Побор. - Варяжские это ладьи. Зовут они их драккарами. Я тех драккаров насмотрелся. Когда с князем Нискиней, дедом твоим, Добрыня, да с Хольгом Киевским на хазаров ходили. Умен и хитер был старый варяг. Древлянский стол уважал. Не чета Ингварю. Этот все нахрапом норовит… А в драккарах, похоже, не варяги. У тех по бортам червленые щиты, а у этих разномастные. Русь это. Худо дело. А вон и конница. Сразу видать, полянская. Плащи-то алые. В лесу приметные. Не то что наши.
И верно. По берегу черно-кровавым пятном растекалась конница, на ходу разворачиваясь в боевые порядки.
- А мне хоть варяги, хоть поляне, - сказал Куденя, лучший лучник старшей дружины, - только бы не егозили сильно…
- Чисто ты не попадешь, - подшутил кто-то. Но ответить Куденя не успел.
- Стрелы на тетиву! - крикнул болярин.
- Не по Прави поступают, - удивился я, когда увидел, что неприятель не собирается останавливаться.
Ладьи даже прибавили ходу. Стало видно, как на концах весел вспенились белые барашки.
- Ни переговорщиков, ни поединщиков не будет? - спросил Славдя.
- А что им Правь? - ответил Побор. - Они, видать, знают что творят…
- Хорошо идут, - вздохнул Гридя.
- Шибко, - отозвался Побор. - Видно, спешат к предкам своим на ужин успеть, - и засмеялся.
И лучники подхватили этот смех. Я тоже смеяться начал. И понял: со страху это. Никто ж не знал, кто после этой битвы в землю Древлянскую вернется, а кто уже к вечеру в Ирии за стол с пращурами сядет. Неизвестность. Вот что страшнее всего…
- Куденя, ты кормчих на драккарах на себя бери, - распоряжался болярин. - Они за щитами хорониться станут, бей промеж них. Без кормчих ладья, что конь без всадника. Звяга и Ерш, вам задача особая. Высматривайте, кто в коннице управляет. И чтоб стяг Полянский еще до битвы на земле лежал. Ясно?
- Да что ты, Побор? В первый раз, что ли?
- В первый не в первый, а напомнить не помешает. Первая лодья - реку кроет. Остальные - конницу. И не подставляться. У них небось тоже лучники имеются.
Между тем полянская конница рассыпалась на два отряда. Первый скоро шел вдоль берега реки, метя ударить между передовым полком и полком левой руки. Второй, прижавшись боком к лесу, направлялся прямиком на полк правой руки. А ладьи, выйдя на середину Припяти, старались обойти нас, чтобы сидящая в них русь смогла ударить нам в спину.
- Эх, не достать отсюда, - злился Куденя, прикидывая натянутую тетиву к щеке. - Дозволь ближе подобраться.
- Давай, - кивнул болярин, и лучник дернул поводья коня и рванул к берегу. - Все равно, - вздохнул Побор, - далековато будет… Луки к бою!
Все ближе и ближе подкатывала волна вражьей конницы.
- Ждем!
Уже можно было рассмотреть сбрую на борзых полянских конях.
- Ждем!
Уже первые стрелы, пущенные лучниками неприятеля, жужжали в небе и впивались в песок недалеко от ног наших коней.
- Ждем!
Короткая черная стрела, просвистев, ударила в нагрудный доспех Поборова коня.
- Бей!
Звонко запела тетива, отправляя в недолгий полет чью-то смерть. И сразу новая стрела легла на лук и отправилась вслед за первой. И еще одна. И еще.
- Бей прицельно! - услышал я команду болярина.
Опустил лук пониже. Высмотрел врага. Спустил тетиву. Наложил новую стрелу. И лишь тогда понял, что только что отобрал жизнь у человека. И, словно в отместку, железное жало стукнуло в кожаный нагрудник. И желтые волчьи глаза вспыхнули в сознании и обожгли огнем ненависти. Сразу все стало на свои места. Либо я их, либо они меня. А все остальное потом. После боя…
- Эй, Добря! - Я увидел, как кричит Гридя, утирая рукавом кровь с располосованной щеки. - Отходим за передовой полк!
- Гнедко, выноси! - крикнул я.
Сколько боев и битв было в моей дальнейшей жизни. И больших. И малых. И явных. И тайных. Сколько битв я выиграл? Сколько проиграл? Разве теперь упомнишь. Но только этот бой, первый бой в моей жизни, я помню, точно только что вышел из него. Может, потому, что он был первым. Оттого и всплывает в памяти все время, как тот сон… Бабушка. Я - маленький. Сказка про птицу Сва и про яичко золотое…
Словно в пустой колоде, в голове заухало. Кто-то молотил в дверь.
- Кто там?
- Болярин! С дальней заставы гонец прискакал.
- Подожди. Сейчас выйду.
А вставать все равно было невмоготу… Ох, Путята, Путята…
Бой бурлил, как бабулино варево…
Мы успели выйти из-под удара, и вражья конница врезалась в передовой полк.
Завязла.
И алые Полянские плащи покрылись алой кровью. Чужой и своей.
Звон оружия, стоны изломанных ратников… Крики боли людей и коней…
- Глядите-ка, попал Куденя-то! - Радостный крик Звяги заставил вздрогнуть.
Словно почуяв недоброе, мой конь тревожно заржал.
- Тише, Гнедко, - похлопал я его по потной шее и понял, что руки трясутся.
- Нет, ты погляди, что пострел учудил! - продолжал кричать лучник и махнул зажатой в кулаке стрелой в сторону реки.
Я повернул голову в сторону реки.
А ведь точно.
Огромный драккар, шедший первым в этой стае странных, голодных до нашей крови, чудищ.
Одетый в броню из круглых червленых щитов речной змей, привыкший покорять водные просторы.
Ощетинившийся веслами и горящими стрелами, впившимися в борта, властелин вод.
Вдруг потерял управление… Беспомощно начал разворачиваться против течения… Словно слепой кутенок, ткнулся носом в бок своего собрата, идущего следом… Проскрежетал змеиным носом по борту, сдирая щиты и ломая крылья весел… И, ошарашенный внезапной потерей кормчего, беспомощно замер. А течение продолжало безжалостно сносить его к противоположному берегу.
Другой драккар от удара завалился на левый бок, зачерпнул бортом Припять и стал быстро тонуть.
На третьем драккаре был опытный кормчий. Он сумел увернуться от столкновения. Сохранил все весла и еще быстрее понесся прямо на нас.
Крики древлянской радости и варяжского горя слились в единую песню войны. И поднялись к самым небесам, радуя и огорчая сцепившихся в жестокой схватке богов-покровителей. Перуна Полянского, Одина Варяжского, Радогоста Ятвигского и Даждьбога Древлянского.