Слова его прозвучали неуверенно, в голосе слышались плаксивые нотки. И все же большинству хотелось верить Раковине. Сын поддержал отца приветственными кликами, и десятки голосов вторили ему.
Нармер не издал ни звука.
Собрали уцелевшие циновки, и члены клана улеглись спать под открытым небом. Наследник главы клана подошел к сидевшему в стороне Нармеру.
- Почему ты молчал, почему не вознес хвалу нашему правителю?
- А ты как думаешь?
Вопрос озадачил бородача.
- Тебе есть в чем его упрекнуть?
- А тебе разве не в чем?
- Ты спятил, Нармер!
- Разве не карают боги своим гневом плохого правителя, а вместе с ним и его подданных?
- Давай считать, что я ничего не слышал!
- Ты все прекрасно слышал!
- Если я передам твои слова отцу, тебя осудят и казнят.
- Не утруждай себя, я сам поговорю с ним.
Решимость юноши произвела на бородача впечатление.
- Буря принесла нам всем много горя, и я думаю, ты говоришь так, потому что слишком расстроен.
- Спроси у отца, когда мы сможем поговорить. Я хочу увидеться с ним как можно скорее.
- Мы не друзья с тобой, Нармер, и мне нет до тебя дела. Но в такое время нам нужны твои руки. Одумайся! Забудем этот разговор, а ты должен отказаться от своей безрассудной задумки.
- Я требую встречи с главой клана.
Бородач смерил его недобрым взглядом и отступил на шаг.
- Будем надеяться, что за ночь ты остынешь. Раковина терпеть не может нарушителей спокойствия и поступает с ними так, как они того заслуживают. Живи как жил и не высовывайся, и ничего плохого с тобой не случится. Иначе…
На душе у Нармера было легко, он не испытывал и тени страха. Он осознавал, что должен сделать; выбора у него не было. Спать не хотелось, поэтому он всю ночь работал при полной луне, восстанавливая поселение.
Природа, казалось, вернулась к своим привычным ритмам, в небе сияли тысячи звезд. Но не временное ли это затишье? Спокойное течение дней нарушилось; может ли быть так, что эта катастрофа перечеркнет будущее?
Незадолго до рассвета Нармер нашел труп своей приемной матери. Очистив тело от грязи, он омыл его и похоронил. Благодаря этой внимательной и щедрой душой женщине он вырос и стал мужчиной. Она упокоится здесь, в родной земле.
Лучи жаркого солнца разбудили уцелевших. Многие оглядывались в надежде, что им приснился страшный сон. Печальная реальность удручала. Люди вставали с трудом, сожалея, что вообще проснулись.
Нармер направился к хижине Раковины. Сын вождя лежал перед порогом.
- Я хочу поговорить с правителем.
Бородач вскочил на ноги.
- Ты… Снова ты! Значит, ты настаиваешь?
- Я настаиваю.
- Подумай в последний раз, Нармер! Наш повелитель не любит тех, кто проявляет к нему неуважение, и его воля осуществляется неумолимо!
- Если он хороший правитель и поступает как надо, то иначе и быть не должно.
- Я тебя не понимаю..
- Иди предупреди отца. Я буду ждать, сколько потребуется.
Рассерженный бородач повиновался.
Нармер понимал: принято окончательное решение и обратного пути нет. Оставалось главное - открыть свое сердце.
3
Сын предводителя клана вернулся, сжимая в руке тяжелую палку, которой обычно глушили рыбу.
- Ты не передумал, Нармер?
- Нет.
- Входи. Отец согласился поговорить с тобой.
Юноша переступил порог и поклонился.
Просторное жилище Раковины было в ужасном состоянии. На восстановление уйдет немало времени и труда. Хозяин сидел на грубой циновке. Левая рука от плеча до кисти была обмотана тряпкой. Он был плохо выбрит, волосы висели паклей, взгляд устремился в пол. Раковина казался совершенно обессиленным.
- Будь краток, мой мальчик. Я хочу залечить свои раны и отдохнуть.
- Твои раны серьезные?
- Это тебя не касается!
- Это касается всех членов клана.
- Я вернул им надежду, они будут меня слушаться.
- Я потерял надежду.
Раковина посмотрел на Нармера снизу вверх.
- Опрометчивые слова… Объяснись!
- Тот, кто лишился благосклонности богов, не должен стоять во главе клана!
- Не тебе судить об этом!
- Небо, гроза, молния, ветры, вода и земля… Разве они не излили на тебя свой гнев?
- Разумеется нет, ведь я жив! И, нравится тебе это или нет, я по-прежнему предводитель клана!
- Раз так, разреши мне покинуть наши земли.
Раковина не пытался скрыть удивления:
- Ты хочешь… умереть?
- Я хочу понять.
- Понять… Но что?
- Речи богов. Если в этом бедствии повинен ты, то клан должен избрать нового вождя; если же объяснение нужно искать где-то в другом месте, я хочу найти это место.
- Но других мест не существует, Нармер! Единственное место, где могут жить люди, - это наша земля! Вне ее пределов нет ничего!
- До недавнего времени я в это верил.
- Моего слова тебе недостаточно?
Деспот с трудом поднялся и посмотрел Нармеру в глаза.
- Ты осмеливаешься обвинять меня во лжи?
- Разве боги не оставили тебя?
Предводитель клана поднял здоровую руку, в которой держал священную раковину.
- Вот символ моей абсолютной власти! Немедленно преклонись перед ней!
Нармер склонил голову.
- Ты разрешаешь мне уйти, чтобы исследовать окружающий мир?
Кровь прилила к лицу Раковины, и он заорал:
- Ты хочешь выставить всем напоказ мою слабость и занять мое место! Я уничтожу тебя, Нармер, я тебя…
Пятидесятилетний вождь хватал ртом воздух, он задыхался. Его взгляд остановился. Потом он покачнулся, выронил символ клана и повалился на пол.
Когда Нармер наклонился и подобрал реликвию, желая убедиться, что она уцелела, в хижину ворвался сын вождя с двумя помощниками, тоже вооруженными палками.
- С ним случился удар, - пояснил юноша.
- Ты убил его! - заявил бородач. - Ты заслужил самую страшную казнь!
* * *
Нармера избили и связали, а потом приговорили к смерти, даже не попытавшись выяснить, виновен ли он. Ему не дали возможности оправдаться перед остальными членами клана. Убийство правителя - ужасное преступление, поэтому выжившие в буре вынесли юноше приговор криками "Убить его! Убить!" и признали бородача своим новым вождем, владетелем священной раковины.
Привязанному к столбу на невысоком холмике посреди враждебных болот, Нармеру предстояло умирать медленно. Его заживо сожрут насекомые, он будет страдать от жажды…
И освободиться от веревок у него не было ни единого шанса. Его палачи оказались настоящими мастерами по части вязания узлов, да к тому же они пообещали вернуться и проверить, не слишком ли легко умирает их жертва.
Приговоренный неистово хотел жить, несправедливость наказания возмущала его до глубины души. Он не оскорбил богов, не сделал ничего предосудительного, а потому просто не мог примириться с такой участью. Но боль от ударов, укусы комаров, жажда и солнечные ожоги мало-помалу лишали его жизненных сил.
И вдруг рядом послышался всплеск. Если его заприметит крокодил, то может запросто откусить ногу…
Нармер привык драться, чтобы доказать соплеменникам свою силу. Но в данной ситуации одной храбрости было недостаточно.
Теперь торжествовала ложь.
- Не беспокойся, - услышал он рядом тоненький голосок. - У меня есть нож.
Лезвие из кремня не подвело. Девочка одну за одной перерезала веревки и освободила его.
- Я принесла тебе наше сокровище. Ты один достоин им владеть.
Из грубого мешка черноволосая девочка вынула священную раковину и протянула ее Нармеру.
Озадаченный юноша поднял реликвию к небу.
- Как она к тебе попала?
- Они всю ночь танцевали, чествовали нового вождя. А когда заснули, я пробралась в его хижину. Раковина не послушал тебя… Значит, клан пропадет. Тебе теперь нужно уходить, далеко-далеко.
- Ты пойдешь со мной!
Девочка задумалась.
- Без куклы не пойду! Я схожу за ней.
- Я с тобой!
- Ни за что! Они снова тебя схватят и изрубят на куски! Держись пока подальше от поселения.
Нармер последовал совету своей маленькой союзницы.
Он нашел себе убежище посреди зарослей шестиметрового папируса и наконец перевел дыхание. Разноцветная бабочка присела на его плечо, по голубому небу пролетел пеликан. Совершенно обессиленный, юноша уснул.
4
Жуткая вонь и душераздирающие крики разбудили Нармера.
Кричали птенчики в гнезде, которых, взобравшись бесшумно по стеблю папируса, пожирала генетта.
А запах… Это был запах паленой плоти.
Юноша вышел из своего зеленого убежища. Вдалеке, там, где располагалась деревня, в небо поднимались столбы черного дыма.
Прихватив с собой мешок с бесценной реликвией клана, он бросился туда, где до вчерашнего дня жил в мире и покое. Какое новое несчастье случилось по вине сына покойного главы клана, неспособного нести бремя власти?
Нармер бежал со всех ног, а потому вскоре достиг своей цели.
Зловоние было невыносимым, всюду валялись почерневшие куски человеческих тел. Самый густой дым валил от развалин хижины вождя. Там же были свалены в кучу многочисленные трупы, опознать которые не представлялось возможным. Вокруг - отрубленные головы, руки, ноги…
Нармер долго не мог прийти в себя от потрясения.
Может, его соплеменники перебили друг друга? Но нет, какая-то сила уничтожила их!
Он бросился к останкам жилища девочки и стал рыться в обломках.