– Что ж, похоже, разговор исчерпан. Моя госпожа, предлагаю удалиться на отдых. Сегодня был трудный день, но последующие обещают быть еще труднее. Надо пользоваться моментом, пока у нас есть такая возможность.
– И в самом деле. – Лицо женщины было абсолютно непроницаемым. – Нужно пользоваться моментом.
И она направилась к двери. Но не к той, которая вела к выходу из личных владений мага и к ее собственным покоям. А к той, за которой скрывалась спальня Тэйона.
Так.
Маг на мгновение опустил кресло на пол.
Такого поворота он не ожидал.
Вновь поднял кресло в воздух и бесшумно влетел вслед за женщиной под темные спальные своды.
Эта комната была обставлена в халиссийском стиле: оружие и гобелены на каменных стенах, тяжелая резная мебель, брошенная на пол шкура гигантского горного медведя. Таш уже успела снять обувь и теперь вышагивала босиком, зажигая оплавленные магические свечи и наслаждаясь прикосновением густого меха к обнаженным ступням. Тэйон несколько скептически посмотрел на «прабабушку», явно находящую ситуацию весьма и весьма забавной, и, качая головой, отправился в ванную.
Когда он появился оттуда, одетый лишь в легкую пижаму и с влажными волосами, Таш уже почти избавилась от одежды. Ее китель висел на зеркале, черные брюки валялись на полу, широкий металлический пояс, наручи, поножи и прочие предметы туалета были разбросаны по всей комнате. Только оружие аккуратно разложено у широкой кровати так, чтобы в случае чего до него можно было без труда дотянуться. Тэйон не сомневался, что хотя бы один кинжал успел перекочевать под подушки – в дополнение к тому, который уже хранился там.
На самой Таш остался только гибкий и тонкий корсет, идеально облегавший тело начиная от горла и спускаясь до бедер. Работа лерсийских эльфов, откованная из какого-то незнакомого материала, обладавшего одновременно и странной пластичностью, и удивительной способностью держать даже самые мощные удары. Сделано на заказ за полвека до рождения Тэйона и стоило, должно быть, дороже, чем родовой замок клана Алория. Такая защита, совершенно незаметная под одеждой и почти не стеснявшая движений, была непробиваема даже для пущенного в упор арбалетного болта. Когда предстоял бой, Таш надевала еще и выкованные в Лаэссэ верхние доспехи или хотя бы кольчугу, а голову защищала остроконечным шлемом, и тогда достать ее можно было только очень серьезно заколдованным оружием. В повседневной же жизни адмирал д'Алория не без сожаления вынуждена была ограничиваться одним лишь корсетом, который снимала только на ночь, да и то не всегда.
Тэйон, взглянув на перетянутую тускло поблескивающим черным металлом фигуру, сжал губы. На доспехах было несколько царапин, которые он видел впервые. Одна из едва обозначенных вмятин наводила на смутные подозрения об ударе копьем в спину. Последние три года явно не были спокойными даже по меркам госпожи адмирала. Заклинания, вплетенные в стены этих покоев, были направлены не только на защиту от любых возможных форм нападения. Помимо почти полной непроницаемости, личные комнаты Тэйона были едва ли не единственным местом, где он мог передвигаться без помощи кресла. Тонкие магические струны, опутывавшие все пространство, позволяли опереться на твердеющий под прикосновениями воздух и двигаться так естественно, что наблюдавший со стороны человек мог бы и не догадаться, что тело мага наполовину парализовано. Магистр Алория поднялся, мысленным приказом отсылая кресло в соседнюю комнату, подлетел к кровати, откинулся на подушки (А! Три лишних кинжала!) и, подперев голову рукой, стал наблюдать за сражавшейся с доспехами Таш.
Адмирал д'Алория не признавала личных слуг. У нее никогда не было ни дневального, ни горничной.