Догадался бы заговорить один из камней на "дистанционное» управление, не пришлось бы сейчас выворачивать собственные мозги, удерживая связь!
Сокол сконцентрировал отдельные порывы ветра в один мощный поток и направил его на группу разбойников, которым удалось сбиться в круг и организовать что-то вроде совместной обороны. Удар оказался настолько мощным, что бедняг просто приподняло над землей и отшвырнуло на расстояние трех длин дракона. И сбросило со скалы. После этого битву можно было считать почти законченной.
Вер Алория начал успокаивать стихии. Распускать пульсирующий над ладонью видимый лишь ему одному клубок потоков стихии, отводить их в сторону. Мысленно он прошелся по находящемуся далеко отсюда кругу, тщательно линия за линией, откачивая энергию из магических полей, осторожно «гася» кристаллы. Буря поднялась над горными вершинами, постепенно утихая. Небо стало светлеть…
Он не услышал свиста. Вспыхнула раскаленная боль в спине, ударила вдоль позвоночника. Темнота в глазах, и вдруг вставшая на дыбы земля, и боль в легких, которые почему-то забыли, как делать вдох…
– Лэрд!!!
– …арбалетный болт… в спину… отравленный…
– Целителя! Да где же этот стихиями проклятый…
– …залечил рану, но яд…
Бледное, с посиневшими губами лицо Терра, склоняющееся над ним.
– …ец!.. не виноват!.. подкрался сзади…
Глухой стон, сорвавшийся с губ, когда его подняли на спешно сооруженных носилках. Ставшее вдруг ближе и в то же время дальше хмурое небо. Дождь, падающий на запрокинутое лицо. Боль.
Он совсем не запомнил дорогу назад до замка. Он был за это благодарен.
Темный балдахин кровати. Вереница целителей, беспомощно разводящих руками.
Боль.
Осунувшееся, посеревшее лицо его наследника.
Они не ладили. Много и часто спорили, по поводу и без повода – об этом знали все в замке. Терр убил разбойника, сделавшего роковой выстрел. Но… был ли выстрел сделан разбойником?
– Вы не виноваты, сын. – Громко и ясно, так, чтобы все собравшиеся в затемненной комнате могли слышать. Терру ими править. Нельзя, чтобы люди сокола не доверяли своему лэрду. – Если кто и должен был предусмотреть, что среди этого отребья может оказаться маг, способный пробиться через ветер и зайти к ним со спины, то только я. Сам недодумал сам за свою глупость и расплачиваюсь.
И потом жгли губы непривычные, неловкие, ни разу раньше не произнесенные слова:
– Я люблю вас, мальчики, – жгли еще больше оттого, что не были правдой.
Законы гор суровы. Редко встречаются раны, с которыми не способны справиться маги-целители. Редко, но встречаются. Законы гор не терпят калек. Долг ближайшего друга или ближнего родственника – оказать несчастному последнюю услугу. Ни один истинный халиссиец не захочет жить недочеловеком. И меньше всего – правящий лэрд тотемного клана.
А если захочет – лучше бы у него хватило ума промолчать.
Тэйон вер Алория не чувствовал своего тела ниже поясницы.
Занесенный родовой кинжал с гардой в виде раскинувшего крылья сокола в руке Терра вер Алория…
– Нет!
Ее серебристо-снежный голос резанул торжественную тишину, взорвав охватившее всех скорбное оцепенение. Раскосые глаза лучились яростью. На Таш все еще была черная форма капитана лаэссэйского военного корабля, лицо ее было обветрено, на тяжелозмейных волосах осела белая изморозь морской соли. Как узнала? Как успела? Когда склонилась над ним, Тэйон ощутил запах солнца, йода и чего-то извечно недосягаемого.
Терр протянул матери кинжал, справедливо считая, что лэри Алория должна сама оказать супругу последнюю почесть.
Тэйон навсегда запомнил выражение страшного потрясения на его лице, когда железная рука матери ударила по запястью, выбивая кинжал, отшвыривая древний клинок, точно ядовитую змею.
– Он еще не мертв.
– Лэри!
– Он не мертв, и я не позволю его убить. – Снежный голос звучал холодно, спокойно и безоговорочно. Голос капитана д'Алория.