Деревянная панель, выпустившая мага из потайного хода, скользнула в сторону бесшумно, но что-то все-таки заставило обернуться невысокого человека в форме гвардейца империи Кей. Представитель империи умер, так и не успев понять, откуда в основании его шеи появился арбалетный болт. Одновременно новый болт исчез из специального колчана и материализовался на дуге уже вновь взведенного арбалета. Это было очень сложное заклинание, несоразмерное с кажущимся скромным эффектом. Мастер ветров долго бился, пока не разработал наконец нужную последовательность перемещения материи, пусть даже энергетические затраты казались неоправданными. Бывший сокол считал, что в таких вот ситуациях самозаряжающееся оружие того стоило.
Магистр вскинул к губам левую руку, одновременно нажимая большим пальцем на темный камень. Крышечка самоцвета скользнула в сторону, и халиссиец резко дунул, посылая облако тонкого белесого порошка в лица настороженных звуком падающего тела воинов.
Трое кейлонгцев, чтобы взять под обстрел вестибюль, заняли позиции за перилами галереи, они упали, точно подкошенные, не успев даже протянуть руки к оружию. Кого-то из них потом удастся разбудить, кого-то – нет. Мгновенное действие порошка, которому достаточно было всего лишь попасть на кожу или слизистую оболочку, чтобы усыпить человека, имело свои побочные эффекты. Тэйон только надеялся, что в ближайшие несколько минут ди Крий не появится на этой галерее со вторым ребенком.
Магистр успел досчитать до четырех, пережидая волну дурноты. Сплав яда и противоядия в его крови оказался последней каплей, пославшей метаболизм мага в ступор. Наплыв адреналина пока что позволял действовать, забыв о боли и слабости, но нельзя было вечно держать себя на пределе. Тело, сердце, душа – Тэйон чувствовал, что все его существо застыло в хрупком равновесии, способном в любой момент обернуться глубоким обмороком истощения. Пришла наконец пора платить отложенный долг за трехдневное напряжение битвы с душильником.
«Не сейчас. Только не сейчас. Я просплю два, нет, три дня – но только не сейчас!»
Затрудненное дыхание принцессы, вцепившейся в его мантию побелевшими кулачками, привело мага в чувство.
К верхним ступеням лестницы подплыл уже холодный, невидимый убийца, ничуть не менее страшный от того, что он не имел выбора, кроме как закончить бой быстро. Зрелище, открывшееся магистру воздуха и глотающей беззвучные слезы королевне, навсегда врезалось в память обоих.
Тела Одрика и двух служивших под его началом лакеев лежали на нижних ступенях лестницы, заливая ковры кровью, а перед ними по вестибюлю рассыпались бойцы в священных цветах империи Кей. В посольстве, должно быть, чтобы организовать одновременно два таких мощных нападения, не оставили ни одного клерка. Впрочем, судя потому, как профессионально держали оружие атакующие, в посольстве и не было никогда никаких клерков.
Вход в арку, ведущую к покоям мастера Ри, преграждала Укатта. Высокая, мускулистая женщина большую часть своей жизни была боевым магом стихии огня, хотя народ, к которому она принадлежала, и не знал этого понятия. Жуткие шрамы, оставленные пламенем на ее теле во время сорвавшегося заклинания, рыжий кот, оседлавший плечо, темперамент, достойный ее стихии, – повариха Тэйона была не из тех женщин, которые встречали опасность визгом и бессмысленным размахиванием сковородкой. Раскаленное дрожание огненного щита между ней и нападавшими донесло послание без всякого переводчика. «Здесь никто не пройдет» – буквально звенело в воздухе.
Напротив огненной застыла старая женщина, казавшаяся еще более хрупкой на фоне воинственного великолепия варварской Укатты. Седые волосы падали до пола свободной волной, подчеркивая строгую каноничность священного одеяния.
На мгновение магистр Алория замер, пронзенный сомнением.