P. S. Прошлое покинуло этот мир
История – это гвоздь, на который я вешаю свою картину
Александр Дюма
Несмотря на то, что Рик глубоко погрузился в историю происхождения мира, он благополучно вернулся на поверхность реальности. Благодаря своему душевному здоровью он не подхватил "кессонную болезнь" многих историков, возвращающихся из экспедиций в глубины древности. Поэтому Рик не собирался вещать, что "тот, кто не знает своего прошлого, не имеет будущего", настаивать на "исторической справедливости" или проповедовать об "уроках истории" и т. п., будто знает о соотношении всего лучше Лапласа. Надо бы вообще забыть о прошлом потому, что контурную карту истории все равно каждый раскрашивает и именует сам, а Рику всегда хотелось жить не по знаниям, а по душе, чтобы после не винить себя, если окажется, что его обманывали или сам ошибался в расчетах.
Узнав так много о происхождении мира и человека, Риччи пришел к выводу, что история – это интеллектуальная забава, совершенно непригодная для серьезных дел. К тому же обременяет и ничему не учит, а лишь смущает и вводит в заблуждение, мол, могло бы быть иначе, если бы… Но всегда все могло быть иначе – историческое подобно метеорологическому. Он видел, как настоящее теснит прошлое, спрессовывает века и превращает в реальность сегодняшнего дня. И он пришел к твердому убеждению, что, принимая серьезные решения, ни в коем случае нельзя полагаться на историю – там нет ответов о будущем, каждому свою историю приходится выстраивать заново, а потому наше будущее в забвении прошлого.
И вообще, чтобы не оказаться на привязи у прошлого не надо делать ничего, с чем не в силах будешь расстаться. Быть налегке, чтобы всегда быть готовым к пересадке на другие линии жизни!
В библиотеке мертвых тел
Однажды в ноябрьский День поминовения усопших Несси собралась в пещеру, чтобы поклониться праху своих предков, и, наблюдая, с каким рвением Рик занимается изучением ее истории, предложила вместе сходить к семейному кладбищу.
Они подошли к той самой пещере, откуда Несси недавно вынесла "лиелвардские пояса", и стали спускаться в глубину подземелья по запутанным коридорам со множеством ответвлений, не иначе как в преисподнюю. Хорошо, что Дик взял с собой электрический фонарик, который называл – мой фонарик Диогена. Он прикрепил его к голове Несси, и ему стало казаться, что она тоже ищет человека. И действительно, вскоре в одном из коридоров им навстречу вышел призрак вождя пещерных людей, за которым в темноте светились лысеющие головы его соплеменников. На его голове была узорчатая лента, со свисающими двенадцатью кожаными шнурками-волосами, означавших количество добавленных ему лет жизни – в те времена именно в волосах пряталась жизненная сила. Такую сакральную ленту повязывал призрак верховного жреца-лохнессовера, и она намертво прирастала к голове, а затем эти волосы жизни росли или отпадали, в зависимости от правильности решений, которые голова принимала на жизненном пути призрачного человека.
На фото призрак пещерного человека, которое Рик успел сделать, когда пробирались в Библиотеку мертвых тел. На голове "лиелвардская" лента со шнурками.
Известны случаи, когда на вождя нападали с целью снять с него скальп и завладеть жизненной энергией "волосатой" ленты. Учитывая это, не исключено, что увиденные Риком прячущиеся за спиной призрака лысины раньше были вождями, которых скальпировали. Несси шепнула, что остальные члены племени пытались вычислять время оставшейся им жизни по числу обычных волос, но это был ненадежный способ – их, ничем не защищенные, головы легко подвергались вредным воздействиям как снаружи, так и изнутри головы. Лысые, с непокрытой головой были обречены на скорую смерть. Им вообще не на что было рассчитывать – нечего было считать. Хорошо хоть из пещер не выгоняли.
И вот они подошли к самому красивому гроту, в центре которого на огромном плоском камне – усеченном конусе сталагмита, лежала кипа выделанных шкур, поверхность которых была тщательно очищена, и на них были видны какие-то узоры. Край шкур был обрезан и через отверстия в них кожи соединялись кольцами так, что они представляли огромный альбом прошлых реинкарнаций Несси.
– Да, – подумал Рик:
Только змеи сбрасывают кожи,
Чтоб душа старела и росла.
Мы, увы, со змеями не схожи,
Мы меняем души, не тела.
Увы, мы так не можем, поэтому меняем одежды, чтобы казалось, что душа в нужном ей теле, и чтобы другие догадались, о чем мы мечтаем сегодня.
Перед ним была семейная могила – родовой склеп всех, живших до Несси. Перелистывая страницы альбома, можно было увидеть всю историю ее рода, а также изучать как учебник всемирной истории. Здесь, на шкурах было в подробностях зафиксировано то, что Несси недавно рассказывала Рику о своем прошлом, но только она могла читать отпечатавшиеся на них знаки.
Вокруг центрального книжного постамента стояли сталагмитовые столики поменьше, на которых лежали "манускрипты" менее родовитых динозавров. Это была библиотека мертвых тел – хорошо хоть не мертвых душ, подумал Блокхэд.
А кто альбомы сделал? Оказывается, доступ в пещеру имел только главный жрец-призрак, который отбирал сохранившиеся шкуры, и это означало, что в этой реинкарнации животное прожило безгрешно, и потому ее телесная оболочка стала не подвластна тлению.
Несси предложила Рику, как почетному посетителю, оставить на последнем листе-шкуре оставить запись о посещении. И здесь, не перед лицом вечности, а перед образами краткости жизни, в голове Дика снова сочинились когда-то слышанные им стихи:
Память, ты рукою великанши
Жизнь ведешь, как под уздцы коня,
Ты расскажешь мне о тех, что раньше
В этом теле жили до меня
Он записал их узорчатым почерком на верхнем пергаменте, и расписался, в скобках добавив две буквы – PR, означающие, конечно же, не Pussy Riot, а Peeing Richard. На выходе из пещеры Риччи подумалось, что неплохо было бы и людям перейти от семейных захоронений на кладбищах к созданию кожных альбомов своих предков – ведь уже через несколько поколений к ним мало кто ходит. И не мумий, как это было принято у египтян, а хорошо выделанные кожи тел умерших родственников подшивать в книгу памяти – прадедов, деда с бабкой рядышком, отца с матерью лицом к лицу, добавляя в родовую память все новые кожаные страницы семьи. При необходимости можно будет ретушировать наиболее устаревших родственников. Вместо того, чтобы на семейных посиделках, охая и ахая предаваться воспоминаниям, разглядывая альбомы с поблекшими фотографиями предков, гораздо убедительнее показать свою благодарную память о "безвременно ушедших" своевременной реставрацией семейной реликвии. Как подобие родового склепа он будет храниться не в одиночестве на кладбище где-то за городом, а рядом, дома, на расстоянии вытянутой руки.
Конечно, состоятельные люди не ограничатся плоскими мемориями. Кто-то пожелает делать скульптуры из тел умерших родных и близких, покрыв их прочным герметическим составом вроде эпоксидной смолы, и украшать ими залы своих дворцов – памятник и скульптура одновременно! Но в размышлениях о вечном, Рик пришел к выводу, что все-таки проще и надежнее хранить кожаный семейный альбом в шкафу, на полке, и передавать его из поколения в поколение, зная, что придет и твое время занять в нем свое место.
Mr. Blochead Jr. все еще читает умные книжки