- Ну, теперь-то, надеюсь, мне можно передохнуть? - осведомился я у Сапта.
- Тратить время на отдых, когда нам дорога каждая минута! - возмутился Фриц фон Тарленхайм, который вошел в комнату вместе с Саптом. - Мы должны немедленно расквитаться с Черным Майклом!
- Взял бы ты лучше себя в руки, дружок, - сурово ответил Сапт. - Не ты один такой умник. Я бы с еще большим удовольствием с ним поквитался, но сейчас нам это может дорого обойтись. Даже если мы внезапно нападем и победим. Мы уничтожим герцога, но он убьет короля.
- Дело обстоит еще сложнее, - вмешался я. - Если король сейчас в Стрелсау, какие у него могут быть претензии к любезному братцу Майклу?
- Значит, вы вообще не собираетесь ничего предпринимать? - еще больше возмутился Фриц.
- Мы не собираемся предпринимать никаких глупостей, - брезгливо отозвался Сапт.
Атмосфера явно накалялась, и я решил разрядить ее.
- Знаете, Фриц, ситуация, в которую мы попали, больше напоминает не реальную жизнь, а театр. У нас, в Англии, драматурги очень любят такие ситуации. Представьте себе театральные подмостки. На сцене стоят два молодых человека с револьверами. Каждый хочет выстрелить в другого, но ни один не решается. Вот так и мы с Майклом. Ни он не решится разоблачить меня, ни я его - ведь таким образом я разоблачу самого себя…
- И короля, - добавил Сапт. - Очень трогательная ситуация.
- Если он меня все же разоблачит, я во всем признаюсь и начну бороться против герцога, - твердо сказал я. - Но пока он этого не сделал, нечего рисковать.
- Пока вы тут осторожничаете, он убьет короля, - не сдавался Фриц.
- Он не сделает этого, - уверенно возразил Сапт.
- Трое из Майкловой "шестерки" сейчас в Стрелсау, - сообщил Фриц.
- Только трое? - Сапт оживился. - Ты уверен?
- Уверен.
- Значит, король жив! Никогда не поверю, что Майкл оставил троих головорезов охранять труп короля, - сказал Сапт.
- Вы правы! - воскликнул Фриц, и лицо его оживилось. - Иначе они спрятали бы тело, и все шестеро были бы уже тут, с Майклом. Кстати, полковник, вы знаете, что Майкл вернулся в Стрелсау?
- Знаю, чтоб ему провалиться!
- Постойте, друзья мои, - поспешил я воспользоваться минутной паузой в разговоре. - Объясните, что это за шестерка такая?
- Боюсь, встречи с ними вам не миновать, - "обнадежил" меня Сапт. - Это шестеро дворян, которых Майкл приблизил к своей особе. Они преданы ему до фанатизма. Один из них француз, другой - бельгиец, третий - ваш соотечественник, англичанин. Трое остальных - руританцы.
- Это настоящие убийцы. Если Майкл прикажет, они отправят на тот свет кого хотите, - в свою очередь решил "порадовать" меня Фриц.
- Недурные перспективы, - насколько мог весело отозвался я. - Выслушав вас обоих, я убедился, что шестерка Майкла состоит из чрезвычайно благовоспитанных джентльменов. Ничуть не удивлюсь, если кто-нибудь из них перережет мне горло.
- Я тоже не удивлюсь, - с какой-то садистской готовностью поддержал меня Сапт. - Вы не знаете, Фриц, кто те трое, которых Майкл взял с собой сюда?
- Де Готе, Берсонин и Детчард, - ответил Фриц.
- Ну ясно. Он взял с собой иностранцев, а соотечественникам поручил самую ответственную работу - охранять пленного короля. Майклу надо, чтобы руританская знать тоже впуталась в это.
- Значит, среди тех, у охотничьего домика, никого из шестерки не было? - разочарованно спросил я.
- Увы, мой мальчик, - столь же разочарованно произнес Сапт. - Это было бы слишком удачно для нас. Ведь тогда от шестерки осталась бы только четверка.
И тут я поймал себя на том, что, будучи всего лишь мнимым монархом, тем не менее обретаю подлинное монаршье лукавство. У меня созрел собственный план борьбы, однако я не стал посвящать в него ни Сапта, ни Фрица. Это была моя "государственная тайна". Суть же ее заключалась в следующем. Я постараюсь завоевать популярность среди подданных. По отношению к Майклу буду выказывать полное дружелюбие и с помощью такого маневра, возможно, обрету сторонников даже среди той части страны, которая относится к его приверженцам. Даже если поклонники Майкла и не полюбят меня, они перестанут видеть во мне угрозу своему кумиру, а мне и этого достаточно. Если мой план осуществится, никто не сможет больше считать Майкла жертвой. Стоит ему хоть что-то предпринять против меня, и общество расценит это как черную неблагодарность.
Впрочем, в глубине души я совершенно не рассчитывал на открытое выступление Майкла. Я чувствовал, что он не решится этого сделать. Но я считал своим долгом укрепить власть короля. "Уж если я вынужден замещать его на троне, - размышлял я, - значит, не следует попусту тратить время". И я торжественно пообещал самому себе, что если за время моего "правления" власть Майкла и не уменьшится, увеличиться ей я, во всяком случае, не позволю.
Я приказал оседлать коня и в сопровождении Фрица и Сапта проехал верхом вдоль широченной аллеи королевского парка. Я старался отвечать на все поклоны встречных и чувствовал, что делаю это не зря. Затем я предпринял еще одну небольшую акцию. Проезжая по одной из центральных улиц, я увидел хорошенькую девушку, которая продавала цветы. Я остановился, и она протянула мне букетик. Я в ответ вручил ей золотой. К этому времени за моей персоной следовало не меньше пятисот человек, и малейший мой жест не оставался без внимания. Доехав до дворца принцессы Флавии, я остановился и повелел узнать, примет ли она меня. По толпе пронесся одобрительный гул, я почувствовал на себе сотни пристальных взглядов. Впрочем, я знал, что делаю. Ведь мне уже было известно, что принцесса Флавия - самая популярная личность в Руритании. Даже канцлер намекнул, что чем скорее состоится мое бракосочетание с принцессой, тем больше станут любить меня подданные. Разумеется, канцлер не знал самого главного. Думаю, иначе он поостерегся бы так торопить меня с женитьбой на Флавии. Однако я рассудил, что ни принцессе, ни настоящему королю не станет хуже, если я нанесу ей визит вежливости, престиж же мой в народе, несомненно, поднимется.
Я действовал на свой страх и риск. Вот почему я очень удивился, что Фриц явно поддерживает меня. Правда, в следующее мгновение он разъяснил, в чем дело. Оказалось, сам он был влюблен в графиню Хельгу - фрейлину и самую близкую подругу Флавии, и мой визит вполне отвечал его собственным намерениям и сердечным склонностям. Меня провели в комнаты принцессы, Фриц же остался беседовать с Хельгой.
Впрочем, сейчас мне было не до Фрица, ибо, переступив порог этого дома, я начал играть самую трудную и опасную часть своей роли. Предстояло достигнуть почти невозможного. Я хотел, чтобы принцесса была мне предана, но проявляла равнодушие. Самому же мне следовало выказать ей нежность, но не влюбляться. Иными словами, я должен был бороться за любовь другого человека. Если бы речь шла о какой-то заурядной принцессе, у которой нет иных достоинств, кроме богатой родословной, моя задача не казалась бы столь уж трудной. Но в том-то и беда, что Флавия отличалась редкостной красотой. Все же, собрав волю в кулак, я приступил к делу, но с первых же шагов понял, что отнюдь не преувеличивал трудностей.
- Вы заслуживаете золотых лавров, - с очаровательным смущением объявила Флавия. - Вы напоминаете шекспировского принца, который, став королем, изменился к лучшему. Но простите, сир. Я, кажется, забылась. Ведь вы же действительно стали королем, и мне не пристало говорить с вами таким тоном.
- Можете говорить все, что велит вам сердце. И не называйте меня сиром. У меня есть имя.
Мгновение она молча разглядывала меня.
- Вы радуете меня, Рудольф, - вдруг сказала она. - Теперь я горжусь вами. У вас даже лицо стало какое-то другое.
Комплимент Флавии пришелся мне по душе, но она затронула опасную тему, и я поспешил переменить разговор.
- Я слышал, мой братец вчера съездил в Зенду, а сегодня вернулся.
- Да, - подтвердила принцесса.
И я сразу понял, что воспоминание о Майкле не доставляет ей удовольствия.
- Бедный Майкл! - продолжал я. - Не может долго оставаться без брата! Что ж, мы тронуты его вниманием. Пусть живет рядом. Чем он ближе, тем нам спокойнее.
Принцесса внимательно посмотрела на меня. Лицо ее вновь оживилось: мои колкости в адрес Майкла явно понравились ей.
- Итак, кузен, вы хотите…
- Видеть, что он замышляет? - договорил за нее я. - Возможно. А что, вас тоже радует, когда он рядом?
- С чего вы взяли?
- Так многие говорят, - уклончиво ответил я.
- Не могу же я отвечать за все, что обо мне говорят.
- Мне иногда тоже кажется… - начал я.
- Настоящие короли не ошибаются, - перебила она и всем своим обликом изобразила ироническое почтение, - но…
Она замолчала.
- Что "но"? - спросил я.
- Вынуждена вас огорчить. На этот раз вы ошиблись, ваше величество. Мне совершенно безразлично, где находится герцог Стрелсау.
- Какое счастье, что короли иногда ошибаются! - воскликнул я. "И как жаль, что я не настоящий король!" - с горечью додумал я про себя.
- Значит, вам нет никакого дела до кузена Майкла? - продолжал я вслух.
- Кузен Майкл? - пренебрежительно произнесла Флавия. - Никогда я его так не называю. Для меня он герцог Стрелсау.
- И все-таки при встрече вы обращаетесь к нему по имени.
- Увы, так повелел ваш покойный отец.
- Значит, теперь вы будете называть его так, как прикажу я?
- Да. Вы оставляете приказ в силе?
- Разумеется. Все мы просто обязаны обращаться как можно лучше с нашим милым Майклом.
- Ну, а его друзей вы тоже прикажете мне принимать?
- Шестерку?
- Вы тоже их так называете?