11
Сила матери та же самая, что сила земли. У земли деревья сквозь камень растут, мать, спасая дитя, по воде пройдет, как посуху. Прибежала - в тайное Кудеярово место, не ведая, где оно, птичьим чутьем - молодая баба, принесла ребеночка, которому гневливый дворянин собственноручно отсчитал двенадцать плетей. Баба была из дворни, за красоту и ум в комнатах прислуживала. Утехи ради приказывали рабе приходить в комнаты с ребеночком. Уж очень на ангелочка был похож, головенка кучерявенькая, золотая, личико умилительное. Всегда были охи-ахи, сладости из господских рук. Да бес не дремлет, ребеночек, вставая с пола, ухватился за скатерть да и стянул со стола заморскую раковину, раковина раскололась, господин рассвирепел.
- Спаси дитятю! - молила женщина, кладя сына в ноги Кудеяру. - Спаси! Третий день без памяти и не дышит почти.
Ужаснулась душа Кудеяра - в разбойнике целителя народ желал видеть. Ничего не сказал бедной матери. Только побледнел. Наклонился вдруг, поднял пылающее тельце, пошел к роднику. Одежонку с младенца сбросил, окунул в ледяную купель, потом завернул в свою ферязь и отнес в опустевшую землянку Киприана, где старец оставил икону Спаса Нерукотворного да лампаду. Велел принести еще воды, тулуп да холстину. Еще раз окатил младенца водой, завернул в холстину, как в кокон, кокон в тулуп и велел матери баюкалки петь.
Диво дивное, но ребеночек на заре пробудился, улыбнулся, ручки из холстины выпростал, чтоб с матушкиной щеки слезинку поймать.
Кинулась мать к Кудеяру - на колени пасть перед спасителем, а его нет, куда уехал с пятью молодцами - не сказался.
А Кудеяр посетил гневливого любителя заморских раковин. Вошел в комнаты без спросу, без приглашения. Дворянин сидел у окна, книгу читал. Поглядел Кудеяр на стол - вот она, перламутровая красавица, склеенная.
- Почитай, почитай, - сказал Кудеяр удивившемуся хозяину, - хозяйке твоей полезно послушать.
- Да кто ты таков?! - закричал дворянин, но, увидев дуло пистолета, помягчел. - Читать, что ли?
- Читай.
- "Но в день, в который Лот вышел из Содома, пролился с неба дождь огненный и серный и истребил всех. Так будет и в тот день, когда Сын Человеческий явится". - Голос у чтеца вдруг оборвался, он глянул на почтительно сидевшего человека и задрожал. - Ты небось Кудеяр?
- Кудеяр, - согласился незваный гость.
- Ты пришел убить меня за то, что я бедное дитя высек?
- О деле потом поговорим. Ты читай, уж очень хорошее наставление для всех нас от евангелиста Луки.
Дрожащим голосом, икая, дворянин покорно продолжил:
- "В тот день, кто будет на кровле, а вещи его в доме, тот не сходи взять их; и кто будет на поле, также не обращайся назад. Вспоминайте жену Лотову…" - Дворянин сполз со стула на пол. - Кудеяр, я виновен, но жену мою не трогай, бога ради, детишек оставь!
- Читай, читай! - вежливо попросил Кудеяр, и дворянин, угождая, стал произносить слова ясно и как можно покойнее:
- "Кто станет сберегать душу свою, тот погубит ее, а кто погубит ее, тот оживит ее"…
- Довольно, - сказал Кудеяр. - Это про нас. Ты, читая Евангелие, спасаешь душу, а я, пришедший убить тебя за твое зло, гублю душу. Идем во двор.
Во дворе распластали гневливого господина, вывели барыню с четырьмя детишками от пяти лет до десяти, и сказал Кудеяр:
- Я хотел засечь твоего мужа до смерти, барыня, но ради детей твоих и чтоб была им память на всю жизнь, чтоб никогда даже пальцем не тронули человека зависимого, накажу зверство малым зверством, - и приказал разбойникам: - Отсчитайте негоднику дюжину плетей.
12
Словно молния сверкнула - сразу во всех усадьбах, в селах, в городках узнали, что у крестьян объявился заступник: барин, осмелившийся выпороть своего раба, сам будет тотчас схвачен и выпорот.
Помещичьи дома спешно превращались в крепости, дворяне доставали залежавшееся оружие, чистили, точили, заряжали. Один хитроумный господин собрал дворян-соседей для засады и назло Кудеяру перепорол всех своих крестьян. Засада расположилась в самой усадьбе, кругом усадьбы. Ждали ночь, другую, а на третью запылали зарева со всех четырех сторон: горели дворянские дома, дворяне сломя голову помчались на выручку своим женам и чадам, и тогда явился к хитроумному господину Кудеяр со многими разбойниками. Из усадьбы вывез все, что только можно было увезти. Забрал хлеб, скот, сундуки. Господина запорол насмерть и положил на перекрестке дорог.
Рязанский воевода со стрельцами, с дворянским ополчением рыскал по уездам, где буйствовал Кудеяр. Побродили по дорогам, по лесам вокруг сел и усадеб - ни слуху ни духу. Вдруг весть от владимирского воеводы: разбойники за один день ограбили и высекли трех помещиков. Все трое были повинны в порке своих крестьян.
Тогда решили рязанские дворяне разойтись по домам своим, вооружить дворню, все междоусобья забыть и в случае надобности без мешканья идти на помощь друг другу.
Месяца полтора жили усадьбы по ночам, ожидая нападения, но во всем воеводстве наступила тишина, и дворяне начали стыдиться своей трусости, а кто сам не пережил разбойного нашествия, тот уж почитал рассказы о Кудеяре досужими.
И вдруг новая история - Кудеяр утопил богатейшего мельника. И не сам утопил, но предложил мельнику выбрать казнь и казнить себя самого.
Опять-таки не за богатство казнил - за подлую жизнь, ибо крестьяне платили мельнику за услуги не только частью зерна, но обложены были сверх того особой, стыдной данью. Привозили мельнику - дочь ли, жену. Иным же приходилось нанимать в складчину невинную девицу. Но то были слухи, сказания, в жизни было похоже, да не совсем этак.
13
Мельника звали Дорофей. Сколько было ему лет, никто не знал, а сам он никогда не сказывал, но чем старее делался мельник, тем прихотливее становилась дань. С каждой деревней у него был заключен договор: раз в году община поставляла ему невинную девицу, но зато в тяжкие весенние месяцы получала от мельника муку и отруби, пшено и гречу по божеской Николы зимнего цене или в долг, и тоже с божеской накидкой: за четыре мешка - мешок. Но берегись, упрямцы! Коли своего хлеба не хватило - за сто верст ни у кого не купишь. Продать - мельника прогневить. А самому в ножки кинуться: извольте за мешок - три мешка да неделю на плотине отработать.
Проезжал Кудеяр с товарищами деревню Боровички. Смотрит - бежит, бежит от колодца девица, и не прочь от разбойников, а к разбойникам. Вдарилась в стремя Кудеярова коня, отдышаться не может. Личико небесное, глаза как у горлицы, и сама будто горлица.
- Спаси, Кудеяр!
Кудеяр из седла прочь, взял девушку за руку.
- Кто тебя обидел?
- Меня выбрали мельнику на выкуп! Спаси! Будь как батюшка родной. Батюшка мой плачет, и Сеня, мой жених, плачет…
- Что-то больно вы все расплакались! - нахмурился Кудеяр и приказал созвать сход.
На сходе и поведали ему о мельнике Дорофее.
- Оказывается, и на Руси султаны водятся, - сказал Кудеяр и оглядел коней своих разбойничков. - Дорога у нас была дальняя. Исхудали кони. Накормим же их пшеницей из мельничных амбаров.
И, не давая времени молве опередить себя, тотчас отправился на речку Истью, где, как сыр в масле, жил-поживал греховодник Дорофей.
Может, наказал бы его Кудеяр, забрав казну, опустошив амбары. Глядишь, высек бы, но разведчики нагрянули в хоромы Дорофеевы, когда тот, злодей, тешился с девочкой, у которой грудки еще только назавтра набухнут.
Матушка той девочки камень на шею прилаживала, чтоб с плотины да под мельничье колесо, - русалкой мельнику отомстить, коли в этой жизни не уберегла дочку от позора.
Камень у женщины разбойники отняли, мельнику руки выворотили, повязали. Тут и Кудеяр подъехал, несчастным матери и дочери поклонился.
- Простите, не успел помешать злодейству. Одно прошу: не губите жизней своих ради горя своего. Если тяжко вам в деревне жить, ступайте к нам в лес.
Женщина уже опамятовалась, заплакала.
- Успел Дорофей надругаться над моей доченькой, да хоть не натешился. Утешусь погибелью его, проклятого! А жить нам суждено среди таких же, как мы. Многие от Дорофея потерпели. В нашей деревне, себе на беду, все девки - красны да белы!
Велел Кудеяр развязать Дорофея, вошел с ним в избу и остался с глазу на глаз.
- Я не судья людям, - сказал он Дорофею, - но уж так скверно живет родной нам народ, что проще всего было бы настегать коня и умчаться прочь. Только где спрячешься от скорби крови своей?
- Вон ты какой, Кудеяр! - удивился Дорофей. - Ты и впрямь метла, как о тебе толкуют.
- Какая метла?
- Та, что сор из избы метет, - и засмеялся. - Ничего у тебя не выйдет, Кудеяр. Ты веником машешь, а пыль вся к потолку поднимается. Ты уйдешь - пыль на пол сядет.
Кудеяр поглядел в глаза Дорофею. Глаза у того были карие, с огнем.
- Что-нибудь все же и за порог ветром вынесет.
- Что вынесет, на ногах обратно возвратится.
Кудеяр сдвинул брови.
- Поговорили, Дорофей! Довольно. Теперь слушай меня. Если бы не подоспели мои люди, мать девочки, которую ты погубил…
- Куда она делась, вон уж цветочки рвет!
- Молчи, Дорофей! - Кудеяр положил руку на стол, небольшую руку, но что-то холодно стало мельнику, передернуло его. - Мать этой девочки уже камень себе на шею сыскала и веревками опутала. Этот камень - вес твоих грехов. Утянет на дно - так тому и быть, выплывешь - твое счастье.
- А велик ли камень? - усмехнулся Дорофей.