- Валяй, Уриенс! - хохотнул Мельвас. - Вот смеху будет на твоих похоронах! Ответь ему, Артур! - И впрямь, не только же Мельвасу терпеть такой позор, что я его побил. Но Мельвасу тут же пришла в голову другая идея, как отстоять свой престиж. - Или нет! Позволь мне ему ответить! - Мельвас вскочил, спружинив, на ноги, усмехаясь волчьей усмешкой.
Уриенс, пораженно глянув на него, переменился в лице и, кажется, прокусил себе язык, резко трезвея.
- Нет, - сказал, поднимаясь, Кадор. - Я ему отвечу! Как твой родич, Артур. - Этакий реверанс после веселой реплики Константина.
- Нет, - повторил я.
- О, тогда позвольте мне, - вмешался оживляясь, Лот. - Уриенс мой ближайший сосед, а моя дражайшая супруга… - Моргейза одарила его мрачным взглядом.
- Нет, - повторил я. - Я объявляю мир. Если Уриенсу угодно, он может удалиться хоть на все четыре стороны, раз его так тяготит наше общество, но не рассчитывать при этом, что кто-то за него вступится, когда кто-то из нас или даже многие - посягнут на его власть и владения. Союз - дело добровольное, милорды.
И тут все с выжидающим злорадством воззрились на Уриенса как канюки на добычу. Озираясь, Уриенс мертвенно побледнел. Что ж, стая есть стая - может напугать кого угодно. Интересно, они все думают, что это хорошая идея?
- Прошу прощения… - пробормотал Уриенс, вряд ли имея в виду именно это и вообще что-то соображая. Но отвертеться я ему не дал, поймав на слове.
- Хорошо. Твои извинения принимаются.
Уриенс вздрогнул от неожиданности, затем явно испытал облегчение и покорно кивнул.
Но не стоило так уж давить его в одиночку. В конце концов, даже не он первый начал.
- Король Леодегранс, - сурово окликнул я. Тот поперхнулся, обгладывая потихоньку баранью лопатку, которую не успел ни в кого запустить, и похоже почувствовал себя очень неуютно, когда всеобщее хищное внимание переключилось уже с Уриенса на него. - Ты ведь сожалеешь о том, что невольно дал повод брату своему к обиде? Не так ли?
Леодегранс судорожно глотнул, затравленно огляделся и проблеял.
- Я… хм… да-а… э-э… Сожалею. Конечно!
- Благодарю, - молвил я не слишком доверчивым тоном. Леодегранс покраснел. Не знаю, мелькала ли у него мысль, что яйца курицу не учат, но высказать эту идею вслух он постеснялся. И правильно. Сейчас мне было все равно, кем он меня видит и что думает о моем возрасте. Но, скорей всего, он сам не знал сейчас, что и думать. Мельвас был не так далек от истины, сказав однажды про "сотни лет". Иногда это становилось заметно.
Чуть выдержав взгляд на Леодегрансе, я перевел его на Лота. Тот сориентировался моментально:
- Брат мой, я тоже весьма сожалею об этой прискорбной ссоре!
Я улыбнулся.
- Благодарю, милорды. Так пожмите друг другу руки, и пусть исчезнет между вами даже тень раздора. - Когда они с некоторой натяжкой это исполнили, я добавил завершающий штрих:
- А теперь, представьте, что этот стол - круглый, - призвал я увлекшись, как заправский массовик-затейник. - И за ним нет мест лучших или худших - все зависит только от вас. Если мы обернемся - не будет стороны света, с которой на нас можно напасть врасплох, не останется незащищенных границ, не останется слабых мест. Но это требует доверия и честности от всех нас, и взаимного уважения - недостаток их всех ударит жестоко, и нам самим придется быть жестокими, если это случится. Да не допустят этого боги, и да сохранят нас от всякого зла!
Я поднял рог, наполненный вином, а ответил мне громкий довольный рев, перешедший в дружный троекратный вопль:
- Долго живи, король!
Я сел, посмеиваясь, и обращаясь сам к себе, воскликнул: "Какой актер пропадает!" - Эту реплику я стащил у Нерона.
Дальше все пошло уже спокойней, и все вопросы государственной важности касались, в основном, только кулинарии. А вещи более беспокойные мы оставили для завтрашнего совета. Сегодня же все только ели, пили и веселились по мере сил, и последнее, что я помню о том вечере или уже утре, это как мы с Кеем на пару перетаскивали сладко посапывающего графа Эктора в его комнату. Бедвир вертелся рядом, пытаясь перехватить инициативу, и занудно намекал мне, что не королевским я делом занимаюсь. На что я резонно отвечал, что будучи единственным трезвым во всей компании, я просто обязан взять в свои руки столь ответственную и тяжелую во всех отношениях задачу.
Пожалуй, надо всем еще всплывает странно задумчивый взгляд Кадора, преследовавший меня в тот день до самого конца. И слова Кея, что он всегда подозревал, что я могу быть тем еще камнем на шее, если захочу.
А потом были всего лишь сновидения, о которых не стоит помнить.
Общий план крепости, который мы восстановили на чертеже, был на самом деле очень даже неплох. В основе его лежали правильные квадраты и другие разумные геометрические фигуры. Запутано все оказалось лишь в результате нововведений, разрушений и перестроек по каким-то сиюминутным соображениям, включающим в себя и вполне сознательные акты вандализма с целью покончить с позорным римским прошлым.
Фризиан брал на заметку места, которые стоит в первую очередь пустить под снос, Олаф пытался терпеливо пристроить к постоянно меняющейся схеме системы канализации, вентиляции и теплообмена, используя или не используя остатки старых. Гамлет пытался бастовать, заявляя, что все только дурью маются, и его лично эти доисторические проблемы никак не касаются, после чего решил, что совершенно необходимо усовершенствовать систему стоков лишней влаги со двора и из подвала. Дурака по большей части валял только я, как субъект чрезмерно загруженный связями с общественностью, так что идеи подкидывал только мимоходом, бессистемно, зато по всем возможным направлениям и не сильно утруждаясь математикой или логикой. За что я любил эти маленькие сборища, так это за поистине космический порядок и хоть какую-то наполненность смыслом, по сравнению с теми шумными и бестолковыми высокими собраниями, вроде того, что состоялось после того, как в Камелоте все в первый раз протрезвели. Ну и поскольку с похмелья думается лучше, тут же занялись важными делами.
Однако сперва меня нашел Гарет, и отказать ему я конечно не мог, тем более, что все равно уже проснулся и выбравшись на открытую площадку полуразрушенной башни разглядывал внизу давно рухнувшие отсюда обломки парапета.
Моргейза встретила меня загадочным взглядом.
- Доброе утро, брат.
- Доброе утро, сестра.
Уже с "утра" - а раз в замке почти никто еще и не проснулся с прошлой ночи, можно было и впрямь считать это утром, она выглядела удивительно свежей и ухоженной. А ведь ей все-таки немногим больше двадцати пяти, - решил я, - а может, вовсе и не больше. Я дал бы ей и меньше, если бы не Гарет.
Ее комната была завешена пурпурными темными занавесями, милосердно скрывающими обшарпанные стены, и все скрывала полутень. Все колченогие стулья были надежно замаскированы подушками. На них мы теперь с полной невозмутимостью и балансировали.
- Мне сказали, что ты уже проснулся, - промолвила Моргейза. - Как почивалось?
Она понятия не имела, о чем спрашивала…
- Крепко, - сказал я, не вдаваясь в подробности.
- Это хорошо, - кивнула она. - Бран не обнаружил никаких наложенных заклятий?
- Ничего существенного, - заверил я ее.
- И это хорошо. Выпьешь что-нибудь? - она вопросительно приподняла бровь.
- Спасибо. Уже нет, - отказался я.
Она тихонько рассмеялась.
- Иногда я начинаю сомневаться, так ли ты молод, как кажется. Например - вчера… - Она посмотрела на меня и многозначительно погладила подушку. - Ты случайно не одержим каким-нибудь духом посильнее тебя?
- Сильнее меня? - с готовностью усмехнулся я в ответ. - Да разве такое возможно?
- Не знаю, не знаю, - загадочно сказала она.
- По-моему, я знаю, чего ты хочешь, - сказал я, пристально поглядев на нее. Она чуть заметно подобралась, но продолжала улыбаться.
- Чего же?
- Просто не отпускать меня. Как Гарета. Но тебе не о чем беспокоиться. Я и так питаю к тебе добрые чувства, и меня незачем подкупать видимостью излишней заботы. - Может, это и было несколько резковато, но постоянная раздвоенность впечатлений рядом с ней несколько выводила из равновесия, хотя я старался все время быть настороже. Может быть даже, я чуть перестраховывался.
Ее улыбка ничуть не увяла.
- Ты так думаешь?
- Ведь случайно наложенные на древние стены заклятия не могут быть настоящим поводом для этой встречи, о которой ты известила через Гарета еще вчера. Кстати, о Гарете…
- Ты прав, - сказала она. - Это не настоящий повод для беседы. Но Камулос - это место, можно сказать, проклято. Твой отец потерял здесь и власть и разум. И после него здесь случилось немало нехороших смертей, говорят, тех, кто пытался установить власть над этим местом. Пока не пришел Пеллинор. Но он скорее тень, чем человек, на многое он смотрит и смотрел сквозь пальцы. Он ничего здесь не менял и ничего не трогал. Не он выбрал свое место. Оно выбрало его. Он только страж, а не правитель. Но если ты действительно собираешься что-то менять - тебе придется остерегаться собственных стен. Здесь может произойти что угодно. Что угодно, Артур. Если говорить напрямик, прежде чем ты сможешь быть уверен, что все в твоих руках, тебе придется избавиться от многих людей, населяющих эту крепость. Я не знаю, как ты это сделаешь, но прими мой совет - при первой возможности смени всех старых слуг. Старших же лучше всего будет просто убить.
Я смотрел на нее не отрываясь. По-моему, она говорила серьезно.
- Зачем ты говоришь мне это?
В ее глазах появился хитрый блеск.