Давно с берез слетели листья,
И на рябинах у крыльца
Повисли трепетные кисти,
Как обнаженные сердца.И всюду видится нетвердость,
Непостоянность бытия…
И не горит, как мокрый хворост,
Душа притихшая моя.И сердце бьется неприметно.
Оно устало на весу
Дрожать от холода и ветра
В пустом неприбранном лесу.1964
Я БЫЛ НАЗНАЧЕН БРИГАДИРОМ
Я был назначен бригадиром.
А бригадир - и царь и бог.
Я не был мелочным придирой,
Но кое-что понять не мог.Я опьянен был этой властью.
Я молод был тогда и глуп…
Скрипели сосны, словно снасти,
Стучали кирки в мерзлый грунт.Ребята вкалывали рьяно,
Грузили тачки через край.
А я ходил над котлованом,
Покрикивал:
- Давай! Давай!..И может, стал бы я мерзавцем,
Когда б один из тех ребят
Ко мне по трапу не поднялся,
Голубоглаз и угловат.- Не дешеви! - сказал он внятно,
В мои глаза смотря в упор,
И под полой его бушлата
Блеснул
Отточенный
Топор!Не от угрозы оробел я,-
Там жизнь всегда на волоске.
В конце концов дошло б до дела -
Забурник был в моей руке.Но стало страшно оттого мне,
Что это был товарищ мой.
Я и сегодня ясно помню
Суровый взгляд его прямой.Друзья мои! В лихие сроки
Вы были сильными людьми.
Спасибо вам за те уроки,
Уроки гнева
И любви.1964
ПОЭТ
Его приговорили к высшей мере.
А он писал,
А он писал стихи.
Еще кассационных две недели,
И нет минут для прочей чепухи.Врач говорил,
Что он, наверно, спятил.
Он до утра по камере шагал.
И старый,
Видно, добрый надзиратель,
Закрыв окошко, тяжело вздыхал…Уже заря последняя алела…
Окрасил строки горестный рассвет.
А он просил, чтоб их пришили к делу,
Чтоб сохранить.Он был большой поэт.
Он знал, что мы отыщем,
Не забудем,
Услышим те прощальные шаги,
И с болью в сердце прочитают люди
Его совсем негромкие стихи…И мы живем,
Живем на свете белом,
Его строка заветная жива:
"Пишите честно -
Как перед расстрелом.
Жизнь оправдает
Честные слова…"1964
МАРТА
Сгорели в памяти дотла
Костры сибирской лесосеки.
Но в тайниках ее навеки
Осталась теплая зола.И лишь подует горький ветер
С далеких, выжженных полян,
Как затрещат сухие ветви,
Метнутся тени по стволам.Сохатый бросится, испуган,
Рванет по зарослям густым.
И ругань, ругань, ругань, ругань
Повиснет в воздухе, как дым.Взметнутся кони на ухабы,
Таща корявый сухостой.
И кто-то крикнет:
- Бабы! Бабы!
Гляди-ка, бабы, с ноль шестой!..Она запомнилась навеки…
По хрусткой наледи скользя,
Она несла по лесосеке
Большие юные глаза.Она искала земляков,
Она просила: - Отзовитесь.-
И повторяла:
- Лабас ритас!.. -
не слыхал печальней слов.Она сидела у огня,
Ладони маленькие грела
И неотрывно на меня
Сквозь пламя желтое смотрела.Густым туманом по ручью
Стелилось пасмурное небо…
И я сказал ей:
- Хочешь хлеба? -
Она ответила:
- Хочу.И я отдал ей все до крошки.
Был слышен где-то крик совы.
Желтели ягоды морошки
Среди оттаявшей травы…И было странно мне тогда,
Что нас двоих,
Таких неблизких,
В седой глуши лесов сибирских
Свела не радость,
А беда.1965
СЫН
Товарищ мой по несчастью
Жадно курил махорку,
Гулко шагал по камере,
Голову наклоня.
- Я не боюсь расстрела,-
Все повторял он горько. -
Жаль только, нету сына,
Сына нет у меня……Сын мой голубоглазый!
Тебе по утрам не спится.
Смотришь из колыбели
В распахнутое окно.
Слушаешь, как на ветке
Тонко поет синица.
Хочешь достать росинки
Трепетное зерно.Сын мой голубоглазый!
Мир-то какой открытый!
С радостью, болью, ложью -
Вот он перед тобой!
В этом суровом мире
Клены росой умыты,
В нем каждая капля - счастье,
В нем каждое слово - бой!1965
* * *
Полынный берег, мостик шаткий.
Песок холодный и сухой.
И вьются ласточки-касатки
Над покосившейся стрехой.Россия… Выжженная болью
В моей простреленной груди.
Твоих плетней сырые колья
Весной пытаются цвести.И я такой же - гнутый, битый,
Прошедший много горьких вех,
Твоей изрубленной ракиты
Упрямо выживший побег.1965
* * *
Я сыну купил заводную машину.
Я с детства когда-то мечтал о такой.
Проверил колеса,
Потрогал пружину,
Задумчиво кузов погладил рукой…Играй на здоровье, родной человечек!
Песок нагружай и колеса крути.
А можно построить гараж из дощечек,
Дорогу от клумбы к нему провести.А хочешь, мы вместе с тобой поиграем
В тени лопухов, где живут муравьи.
Где тихо ржавеют за старым сараем
Патронные гильзы - игрушки мои.1965
БОРИСОГЛЕБСК
Сухой красноватый бурьян на заре
И утренний тонкий серебряный холод,
И город вдали на покатой горе,
Военного детства неласковый город.Лежит в огородах сухая ботва.
На низеньких крышах - следы пулевые,
На клеверном поле притихли "Пе-2",
Блестящие, новые двухкилевые.И словно в насмешку над вихрем смертей,
На стенах старинных бревенчатых зданий -
Скупые таблички былых страхований
Губернских, уездных и прочих властей…О, город из древней семьи городов!
Резные ворота, крылечки косые.
Глазами твоих опечаленных вдов
Тревожно мне в сердце смотрела Россия.Спасибо тебе за твою лебеду,
За мягкое сено в домишках сосновых,
За редкую сласть петушков леденцовых
На бедном базаре в том горьком году.1965
КОРДОН ПЕСЧАНЫЙ
Брату ВячеславуСпустился летчик, весь иссеченный,
На мягкий мох березняка.
Над ним в слезах склонились женщины -
Жена и дочка лесника…И мы с братишкой в яму черную
Смотрели, стоя под сосной.
Мы были просто беспризорными
Той неуютною весной.Потом у маленького озера,
Где самолет упал вдали,
Двух карасей молочно-розовых
В прибрежной тине мы нашли.Под ивой, перебитой крыльями,
Без соли - не достать нигде -
В консервной банке их сварили мы,
В бензином пахнущей воде…Кордон Песчаный!..
Пойма топкая,
Худой осинник на пути!
Хочу опять сырыми тропками
В твои урочища пройти.Хочу опушками сорочьими
Пройти к дымящейся реке…
Хочу найти могилу летчика
В сухом и чистом сосняке.1965
* * *
Громыхала бадья у колодца,
Где под срубом росла лебеда.
И тяжелыми каплями солнца
На колоду струилась вода.А за серой ольхой на болоте
Над полями задымленной ржи
Голубой-голубой самолетик
В желтом небе кружил и кружил.И ударили где-то зенитки.
И травинки подрезал металл.
И паук на серебряной нитке
Паутину вязать перестал.А потом на пригорке покатом
Зачернели глазницы могил.
И босою ногой на лопату
Нажимать просто не было сил.1965
* * *
В. К.
Ветер стучал ладонями
В спину товарняка…
Все, что тогда не поняли,
Видно издалека.Снова душе заказана
Тропка за Калитвой.
Город вдали под вязами -
Тихий и синий - твой…Белым песочком выстланы
Заросли ивняка.
Стихла далеким выстрелом
Вспугнутая река.Только за низким тальничком
В черные невода:
"Валечка!.. Валя!.. Валечка!.." -
Всплескивает вода.1965
* * *
Светло и холодно над Волгой.
Притих в долине город Плес.
И склон расчерчен черной елкой
По желтой проседи берез.И мир распахнут и расколот.
В нем легкий треск и тишина.
Сошлись на миг тепло и холод,
Ноябрь и ранняя весна.Горел костер на снежном склоне,
Веселый, рыжий, словно пес.
Огня горячие ладони
Бросали искры на откос.Условность мира отражая,
Пришли к огню трава и снег,
И рядом - ты, еще чужая,
Но самый близкий человек.О, наш костер
Над хмурой Волгой!
Ледком хрустящая лоза…
Холодный снег,
Кустарник колкий
И солнцем полные глаза!1965
ТЕБЕРДА
Теберда, Теберда!
Голубая вода,
Ледяная вода
Из домбайского льда.