Мужчины, державшиеся рядом с ним, одобрительно загудели, подбодренные мужеством своего предводителя. Ряды защитников деревни росли. Все больше селян, отправивших семью в безопасное место, присоединялись к Гриффину. Некоторые были со щитами. Они вставали в первый ряд, другие держались сзади, вооруженные мечами и длинными охотничьими ножами.
Сигурд пожал широкими плечами, усмехнулся и сказал:
- Иногда мы бываем купцами, иногда нет.
- Откуда вы прибыли? - спросил Гриффин. - У нас здесь чужеземцы бывают редко.
Я увидел, как он оглянулся, и понял, что охотник выгадывает время, давая возможность женщинам увести детей из деревни в лес, находящийся на востоке. Тут хлопнула дверь, и мне стало ясно, что по крайней мере одна женщина решила остаться в доме.
- Мы из Гардангер-фьорда. Это далеко на севере, - сказал Сигурд. - Как я уже говорил, иногда мы бываем купцами.
В слове "иногда" прозвучало неприкрытое предостережение.
- Не смей угрожать нам, язычник! - послышался раскатистый голос священника Вульфверда.
Он шел из церкви, держа перед собой большой деревянный крест. Служитель Господа отличался высоченным ростом и широкими плечами. Люди поговаривали, что когда-то он был воином. Отец Вульфверд встал перед скандинавами, напоминая один из тех обтесанных камней, из которых была сложена его церковь.
Он смерил Сигурда свирепым взглядом и заявил:
- Господу известно, какие черные у вас сердца. Он не позволит вам пролить кровь в этом мирном месте.
Отец Вульфверд поднял деревянный крест, словно один его вид был способен обратить скандинавов в пыль. В это мгновение я поверил в мощь христианского Бога.
Священник повернулся ко мне. Его лицо исказилось в неприкрытой злобе.
- Ты прислужник сатаны, мальчишка, - медленно и раздельно промолвил он. - Мы всегда это знали. Теперь ты привел волков в стадо.
Эльхстан пробормотал что-то нечленораздельное и махнул рукой, опровергая эти слова.
- Он прав, Вульфверд, - поддержал старика Гриффин. - Язычники все равно пришли бы к нам. Ты сам это прекрасно понимаешь. Парень не виноват в том, что они приплыли к нашим берегам!
Сигурд взглянул на меня и со скрежетом вытащил меч из ножен.
Вульфверд презрительно посмотрел на оружие и сказал:
- Вы, идолопоклонники, являетесь последними рабами сатаны и скоро превратитесь в пыль, как и все остальные неверующие до вас. - Священник улыбнулся, его дрожащее раскрасневшееся лицо озарилось силой этих слов. - Воины Христа отмоют мир от вашей грязи!
Тут некоторые северные воины, наверное, испугались, подумали, что непонятные слова священника являются заклинанием, и стали кричать Сигурду, чтобы он убил Вульфверда. Однако сын Гаральда решил показать, что не боится священника. Он повернулся к нему лицом, поднял огромный меч и глубоко вонзил его в землю перед своими воинами. Скандинавы увидели это и стали с громкими криками делать то же самое. Вскоре перед ними выросло целое поле клинков, колыхающихся, словно пшеница на ветру.
Сигурд снова повернулся к Вульфверду и швырнул в него свой круглый щит. Священник отскочил назад. Щит ударил его по щиколотке, наверное, больно, но служитель божий не подал вида.
- Мы пришли торговать, - объявил Сигурд нестройной цепочке англичан. - Клянусь на мече своего отца, - добавил он, положив ладонь на серебряную рукоять клинка, торчащего из земли. - Я не желаю вам зла. - Норвежец сверкнул глазами, посмотрел на Вульфверда и спросил: - Разве тот, кому вы молитесь, запрещает иметь замечательные меха? Только очень странный бог позволит вам замерзнуть, когда первый снег накроет эту деревню.
- Пусть лучше у нас кровь застынет в жилах, чем мы будем торговать с приспешниками сатаны! - гневно бросил Вульфверд.
Тут Гриффин вышел из строя, вонзил в землю свой меч рядом с клинком норвежца и сказал, не отрывая взгляда от Сигурда:
- Вульфверд говорит за самого себя. Это его право. Однако в этом году благородные олени встречаются в лесах все реже. Наш король любит серебро, которое можно за них выручить, поэтому его люди алчно охотятся на этих животных. Хороший мех может спасти человеку жизнь. У нас есть семьи. - Гриффин кивнул на людей, стоявших за ним. - Мы будем торговать, Сигурд.
С этими словами он шагнул вперед и стиснул руку норвежца. Оба улыбнулись, потому что место кровопролития должна была занять торговля. Я шумно выдохнул и хлопнул Эльхстана по спине. Жители Эбботсенда встречали чужеземцев радостными улыбками и рукопожатиями. В воздухе витало облегчение. Люди едва избежали смерти.
Вульфверд удалился к себе в церковь, бормоча проклятия.
Гриффин проводил его взглядом, покачал головой и сказал скандинаву:
- Он опекун наших душ, Сигурд, но человек должен думать и о своем теле. Ты и я пока что еще живы. Если мы можем взаимовыгодно торговать друг с другом, то мне нет никакого дела, поклоняешься ты собачьему хвосту или кривому дереву. - Охотник поднял руки. - Главное, чтобы мы жили в мире и верили друг другу. Именно это делает нашу жизнь лучше.
Сигурд кивнул, ткнул рукой в сторону удаляющегося Вульфверда и заявил:
- Да, англичанин, мой годи - так мы называем наших жрецов - тоже частенько готов мне уши отгрызть. Что ж, пусть они довольствуются своими кислыми яблоками. Им суждено жить в нищете. Мы же будем обмениваться серебром и мехами!
- Согласен, - сказал Гриффин и тотчас же нахмурился. - Разумеется, мы должны послать гонца к нашему магистрату. Он выплюнет зубы от злости, если узнает, что вы высадились здесь и не заплатили налоги. - (Тут Сигурд наморщил лоб и почесал бороду.) - Не беспокойся, скандинав, - продолжал охотник, положив руку ему на плечо. - Если мы поторопимся с нашими делами, то вы успеете убраться из деревни до того, как Эдгар притащит сюда свою жирную задницу. - Он пожал плечами. - Мы не собираемся мешать вам отплывать, это уж точно.
Сигурд обернулся. Его люди вытаскивали мечи из земли и вытирали лезвия.
- Наше оружие останется в ножнах, - заверил норвежец охотника, увидев, что тот, как и остальные англичане, забеспокоился.
- Твоего слова мне достаточно, Сигурд, - сказал Гриффин и торжественно кивнул. - Теперь я переговорю со своими людьми.
Сын Гаральда пожал ему руку, еще раз выражая полное доверие. Охотник вернулся к англичанам и начал отвечать на вопросы самых влиятельных жителей деревни.
Сигурд повернулся ко мне и спросил по-норвежски:
- Как тебя зовут, красноглазый?
- Озрик, господин. А это Эльхстан, мой хозяин, - добавил я, гадая, как могу находить нужные слова на чужом языке.
- Ты служишь этому старому немому козлу? - удивленно усмехнулся Сигурд. - Ладно, я все понял. Ты не любишь, когда тебе указывают, что надо делать.
- Уверяю вас, у моего хозяина много других способов добиваться желаемого, - с улыбкой сказал я.
Тут Эльхстан раздраженно похлопал меня по плечу и покрутил ладонью, изображая плавающую рыбу. Я отрицательно покачал головой. Старик недовольно поморщился и удалился шаркающей походкой. Он понял, что ему сегодня придется обойтись без макрели, и ничуть этому не обрадовался.
- Где ты выучился нашему языку? - продолжал Сигурд.
- Я сам не знал, что могу говорить на нем, мой господин, - ответил я. - До сегодняшнего дня.
- Жрец Белого Христа не любит тебя, Озрик, - сказал Сигурд, проведя большим пальцем по лезвию меча, чтобы вытереть с него грязь.
- Здесь многие меня боятся, - сказал я, пожимая плечами.
Сигурд свел в нитку толстые губы и кивнул. Я еще никогда не видел такого великана. Мне казалось, что этот человек мог голыми руками сразиться с медведем и одержать верх в такой схватке.
- Мы первыми из нашего народа повели свои дракары через неспокойное море, но не можем сказать, что нам неведом страх, - заявил Сигурд. - Известно ли тебе, паренек, чего я боюсь?
Я покачал головой. Определенно ничего.
- Я страшусь пересохшей глотки. Принеси-ка нам что-нибудь выпить. Мед станет хорошей смазкой в торговле.
Он улыбнулся верзиле-скандинаву с рыжими волосами и бородой. Тот ухмыльнулся в ответ. Я направился в дом Эльхстана за медом.
- Только не вздумай налагать проклятие на этот напиток, приспешник сатаны! - крикнул мне вдогонку Сигурд, подражая Вульфверду. - Я умираю от жажды!
Вскоре скандинавы уже вытаскивали товары на берег. Деревенские ребятишки и кое-кто из взрослых суетились вокруг них, восторгаясь красивыми судами с драконами на носу. Ничего похожего они никогда не видели. Дети помогли язычникам нести товары в деревню, где их уже ждали шумные кучки женщин, жаждущих увидеть то, что привезли чужестранцы. Оленьи шкуры, имевшиеся у пришельцев, были густыми и пышными. Точильные камни обладали ровным мелким зерном, хотя кузнец Сивард и убеждал всех, что они уступают качеством английским.
Скандинавы расстелили на земле шкуры и высыпали на них янтарь, собранный в бусы, туда же положили кожаные бурдюки, полные свежего меда. Еще они привезли сушеную рыбу, оленьи рога и моржовую кость, которая очень понравилась нашим мужчинам. Селяне по дешевке раскупили весь запас и намеревались затем заплатить Эльхстану, чтобы тот вырезал из нее гладкие или покрытые узорами рукоятки ножей, мечей и амулеты для своих жен.
Все женщины и дети, укрывавшиеся в восточном лесу, вернулись в деревню, чтобы принять участие в торговле со скандинавами. Принесли весы, чтобы взвешивать монеты и янтарь. Обе стороны отчаянно жестикулировали, объясняясь друг с другом. Несколько раз приходилось приглашать Сигурда, чтобы тот помог разобраться в недоразумениях. Он делал это с готовностью. С его лица не сходила улыбка, словно прочерченная резцом.