Я пощупал амулет Одина, засунутый глубоко под одежду, затем оглядел кольчугу, ножны и шлем на тот случай, если на них были какие-нибудь языческие узоры, которые сразу не попались мне на глаза. С нами приветливо поздоровался подросток, пасший свиней. Маугер в ответ поднял руку. Мы опустили головы и пошли по дороге, покрытой подсыхающей грязью, к селению, обнесенному стеной. В мой нос, распухший после драки с Аслаком, ударил запах дыма и домашних животных. Я поежился при мысли о том, какая опасность нам угрожала. Ведь обман уже начался. Мы несли плохие новости королю Кенвульфу.
- Ров не составит проблем для твоих дружков, но стены выглядят достаточно прочными, - пробормотал Маугер. - Яйца и задница! - завопил он, случайно вляпавшись в свежую коровью лепешку. - Без приглашения вы внутрь не попадете, - добавил телохранитель олдермена, вытирая сапог о клочок травы, торчавший рядом с тропой.
- Стены сгорят, - сказал я, вспоминая Эбботсенд, угодивший в объятия желтого пламени.
Через пару минут, которых не хватило бы на то, чтобы оперить стрелу, мы уже стояли у ворот крепости короля Кенвульфа. Я даже не успел подумать, а не повернуть ли обратно. Моя спина между лопатками покрылась холодным потом. Маугер вдруг показался мне чужим и зловещим.
- У нас важные известия для короля, - сказал он старшему из двух стражников, торчавших по обе стороны распахнутых ворот.
Эти люди, одетые в кожаные доспехи и сжимающие в руках длинные копья, оглядели нас с головы до ног. Похоже, наши кольчуги и оружие не произвели на них никакого впечатления.
- Какие еще известия? - спросил стражник, направляя на Маугера острие копья. - Какое у вас дело к нашему королю?
Его молодой напарник таращился на мой глаз, налитый кровью. Поэтому я нарочно повернулся к нему, и он поспешно отвел взгляд.
- Известия, которые я принес, предназначаются для слуха моего короля Кенвульфа Сильного, - надменно заявил Маугер. - Я не намерен тратить время на какого-то мелкого бездельника, которому нужно объяснять, что он не достоин слушать то, что предназначается для повелителя Мерсии, победителя валлийцев и будущего короля Уэссекса. Да отвалится твой гнилой язык, недостойный ты лист лопуха, которым вытерли задницу!
Стражник побледнел и стиснул копье. На мгновение я испугался, что он попытается поднять оружие на Маугера и за это умрет. Стражник, вероятно, тоже все понял.
Он неуклюже вытянул шею, повернулся к своему молодому напарнику и приказал:
- Стой здесь, Кинегильс. Внутрь никого не пускать, это понятно, парень? Даже самого долбаного епископа Вустерского с целым ящиком индульгенций. - Стражник снова осмотрел нас с головы до ног и пожал плечами. - Ладно, пошли.
Он развернулся и с копьем в руке направился внутрь твердыни короля Кенвульфа. Мы последовали за ним.
Там царил громкий шум. Скрипело колесо водяной мельницы, стонал огромный железный жернов. Кудахтали куры, бегая по земле, превращенной в чавкающую грязь бесчисленным количеством ног. Хрюкали свиньи, мычали коровы, блеяли козы, жующие кустики молодой травы. В кузнице размеренно стучали два молота, мужчины и женщины окликали друг друга, ржали лошади, играли дети, плакали грудные младенцы. Мне показалось, что я тону в море звуков.
- Подождите здесь, - велел нам стражник и направился к двум воинам в кожаных доспехах, охранявшим дверь, за которой находился королевский зал.
Один из них скрылся внутри. Старая охотничья собака подбежала к Маугеру и принялась его обнюхивать, но тот отшвырнул ее ногой. Она жалобно посмотрела на меня, словно недоумевая, как я мог такое допустить, после чего вернулась обратно и улеглась у входа в зал.
Наконец стражник вернулся и сказал нам:
- Король Кенвульф, повелитель Мерсии, покоритель валлийцев и защитник истинной веры, дарует вам аудиенцию. Перед тем как войти в тронный зал, вы должны оставить здесь все оружие.
Мы отдали часовым мечи и ножи, вошли внутрь и тотчас же закашлялись, так как под толстыми старыми балками перекрытий висел густой дым. В дальнем конце зала на троне, украшенном затейливой резьбой, восседал сам король. У него за спиной висел гобелен с изображением крылатого воина, держащего в руках большой огненный меч. Вышивка была довольно посредственной, но образ тем не менее получился очень выразительным. Какая-то женщина помешивала варево в большом котле, висящем над очагом, расположенным между нами и королем. Две девочки сидели в углу и вышивали при тусклом свете огарка.
Кенвульф кивком пригласил нас подойти ближе. По бокам от него стояли два огромных воина, оба в кольчугах и стальных шлемах. Они сжимали в руках копья с древками из ясеня.
Маугер кашлянул и начал:
- Милостивый король, для нас большая честь…
Кенвульф поморщился и оборвал его взмахом руки, унизанной перстнями. В наступившей тишине король поудобнее уселся на троне и согнул палец, предлагая Маугеру продолжать.
- Мы пришли из Эофервика, что на севере королевства, ваше величество, - снова заговорил Маугер, переходя прямо к делу. - И принесли известие о том, что король Эрдвульф вторгся в ваши владения. Этот сукин сын спалил дотла наше селение и перебил множество славных воинов. Мы покинули поле боя только тогда, когда все уже было кончено.
Король недовольно нахмурился.
- Ваше величество, это далось нам нелегко, но мы понимали, что наш долг известить вас о вероломстве Эрдвульфа, - поспешил добавить Маугер. - Я могу лишь молить Христа простить нас за то, что мы не отдали свои жизни, отмщая за гибель невинных.
- Эрдвульф нарушил договор? - спросил Кенвульф.
Он подался вперед и пристально посмотрел в лицо Маугера черными проницательными глазами. У него было телосложение воина. Лицо короля покрывали шрамы. Один из факелов, закрепленных на стене, затрещал, погас и на мгновение отвлек внимание короля.
- Почему ни один соглядатай не известил меня об этом предательстве? - спросил Кенвульф, проводя зубами по нижней губе. - Впрочем, проклятый пес наверняка раскрыл их и перерезал им горло.
- Значит, как я и опасался, мы первыми принесли вам это известие, - сказал Маугер и угрюмо посмотрел на меня.
Затем он медленно покачал головой, и меня поразило его коварство. До сих пор я считал Маугера лишь грубым, прямолинейным воином, но теперь понял, что за обманчивой внешностью скрывалось нечто большее.
- Боюсь, все наши родичи отдали жизни за ваше величество и сейчас лежат мертвые в поле.
Маугер осенил себя крестным знамением. Я уставился на Кенвульфа, не смея посмотреть на своего напарника, боясь выдернуть нить из лжи, сотканной им. Король откинулся на спинку трона и молча почесал черную бороду.
- В Эофервике мы держали мечи наточенными, мой король, и постоянно следили за нашими вероломными северными соседями, - продолжал Маугер. - Но большинство наших людей - крестьяне, а не воины. Мы не смогли отразить вторжение. - Он уронил свои широкие плечи, демонстрируя внезапную и бесконечную усталость.
- Вторжение в Мерсию? - Глаза Кенвульфа на мгновение вспыхнули. - У вас есть доказательства этого?
Служанка сняла со стены погасший факел и держала его в пламени очага до тех пор, пока он снова не ожил.
- Доказательства, ваше величество? Только кровь на моем мече, еще не успевшая высохнуть, - мрачно ответил Маугер, пожал плечами и шагнул вперед. - Да, и еще письмо, мой король. Каракули одного монаха, хотя, бьюсь об заклад, он подобрал полы своей рясы и пустился наутек, едва учуяв беду.
- Придержи язык! - воскликнул король Кенвульф, наполняя зычным голосом полумрак тронного зала. - Не смей высказываться пренебрежительно о слове служителя Господа! Вера является нашим величайшим оружием в борьбе с язычниками и дьяволами, кишащими во мраке за границами наших владений. Помни об этом. А теперь дай мне это письмо.
- Прошу прощения, ваше величество, - смиренно пробормотал Маугер и отвесил низкий поклон.
Один телохранитель короля шагнул вперед и взял протянутый пергамент. Я не умел читать, но отец Эгфрит заверил нас, что неровные черные строки были умышленно начертаны так, чтобы проницательный человек увидел в них ужас. Как будто рукой, держащей перо, водило сердце, дрожащее от страха. Я не мог поверить, что эти маленькие причудливые значки способны передать далекий человеческий голос, просящий короля Мерсии спасти своих чад от нортумбрийцев. Кенвульф схватил пергамент отца Эгфрита, и я заметил, что его руки дрожали. Он приказал слуге позвать аббата, затем заорал на девушку-рабыню, поскольку факел снова погас. В уголках его губ выступила белая пена. Король закрыл глаза и сделал глубокий вдох, словно пытаясь обуздать ярость.
Вскоре появился краснолицый и запыхавшийся священник. Он торопливо приблизился к Кенвульфу, взял у него свиток и начал читать про себя, щурясь в полумраке. Закончив, аббат склонился к королю и что-то прошептал ему на ухо. Глаза Кенвульфа широко раскрылись, будто он видел не нас, стоящих перед ним, а самого короля Эрдвульфа, скачущего по земле Мерсии с пылающим факелом в одной руке и мечом в другой. Я стиснул зубы, сдерживая улыбку, ибо взгляд его величества зажегся воинственным огнем.
Когда ближе к вечеру Кенвульф во главе своего войска выступил в поход, его лицо было мрачным и сосредоточенным. Следом за ним ехала дружина с лучшим оружием. На руках воинов блестели браслеты. Дальше шли пешие ополченцы, одетые в те кожаные или железные доспехи, которые у них были. Эти люди несли с собой копья, косы и охотничьи луки.