- Пусть попробует! - с вызовом бросил ярл, глядя на англичанина.
"Вот это был бы поединок", - подумал я.
- Эгфрит! - крикнул Эльдред, не отрывая взгляда от Сигурда.
Ответа со стороны английских воинов не последовало. Их шлемы озарялись факелами, сжатыми в руках товарищей, стоявших у них за спиной, но лица оставались погруженными в тень.
- Ну же, святой отец, не робей. Выйди вперед и ослепи Сигурда своим благочестием.
По толпе англичан пробежал ропот, из темноты суетливо выступил монах в черной рясе, невысокий даже по меркам доморощенных воинов Эльдреда. Когда он вышел из строя, ощетинившегося мечами, в лунном свете сверкнула выбритая тонзура. Монах стиснул руки, скрытые длинными просторными рукавами рясы, а ноги его были босыми. Над ушами пучками торчали волосы, длинный и острый нос выступал между близко посаженными глазами. В целом монах напоминал хорька. Он поднял взгляд на Сигурда, прищурился, словно ему было больно открывать глаза, и громко шмыгнул носом.
- Это создание хотя бы не прячется за гнилыми словами, Эльдред, - сказал Сигурд, кивнул на монаха и убрал меч в ножны, показывая, что не боится магии Белого Христа. - Этот раб вашего бога носит свой страх, словно плащ. Только посмотри на ненависть в его глазках! - Сигурд сплюнул. - Они похожи на лунки, оставленные мочой в снегу.
- Отец Эгфрит - слуга Господа, - сказал Эльдред. - Ты для него - мерзость, язычник вроде валлийцев, терзающих нас на западе. Эти лунки, оставленные мочой, видят в тебе лишь дикое животное. - Он улыбнулся. - Но вот чего у Эгфрита не отнять, так это решимости доказать твое заблуждение. Не правда ли, святой отец? Тебя ведь так и подмывает схватить распятие и изгнать дьявола из черного сердца Сигурда?
- Зло пятнает человеческую душу, милорд Эльдред. Если она испачкалась хоть раз, то ее уже больше нельзя начистить так, чтобы она сверкала, словно лезвие меча, - гнусавым голосом ответил отец Эгфрит и нахмурился, будто ухватился за отдаленное воспоминание. - Иногда спасение еще возможно, - пробормотал он и снова уставился на Сигурда. - Но это чудовище может не надеяться на избавление.
- Ну же, святой отец, где же твоя решимость? - спросил Эльдред. - Даже медведя можно выучить плясать. Мы не раз слышали, как ты твердил об этом в своих отупляющих проповедях.
- Не каждого медведя, - вмешался оскалившийся Сигурд. - Тебе следует прислушаться к словам этого маленького человечка, Эльдред. Некоторые медведи умеют только убивать.
Отец Эгфрит сморщил лицо от ярости и семенящей походкой приблизился к Сигурду вплотную. При этом его глаза оказались на одном уровне с грудью ярла.
- Пусть члены мои - не кряжистые дубы, язычник, - начал он. - Но я предупреждаю тебя, что Господь Бог дает мне силы, суть которых тебе не суждено понять. - Священник посмотрел Сигурду в глаза.
Мне показалось, что великан норвежец рассечет его пополам, но тот лишь громко расхохотался, схватил меня за плечо и выдернул из скьялборга.
- Ворон, теперь я уверен в том, что ты пришел от Отца всех. Не может быть, чтобы ты был порожден этой землей. Я в это не поверю!
Некоторые воины, стоявшие у нас за спиной, рассмеялись, глядя на монаха, который пыжился, старался расправить плечи перед ярлом, остальные стояли с угрюмыми лицами, ожидая продолжения побоища.
Служитель божий подался вперед, в полумраке всмотрелся мне в лицо и спросил:
- У тебя глаз черный?
Тут я разглядел его бледное лицо и желтые крысиные зубы.
- Красный, святой отец, - ответил я и прикоснулся к этому самому глазу. - В нем сгусток крови.
Я усмехнулся, увидев на лице монаха неприкрытое отвращение.
- Да помогут нам небеса! - воскликнул отец Эгфрит, делая в воздухе крестное знамение. - Надеюсь, милорд Эльдред, ты знаешь, что делаешь. - Он обернулся к олдермену и предостерегающе помахал пальцем. - Господь Всемогущий видит все. Этого человека невозможно приручить. Сатана не потерпит оков.
Великан воин, стоявший слева от Эльдреда, нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно происходящее ему смертельно надоело.
- Заканчивай побыстрее, монах, - прорычал он. - А то я превращу тебя в мученика и отдам твои кости язычникам, чтобы они сварили из них похлебку.
- Терпение, Маугер! - велел ему Эльдред.
Отец Эгфрит поежился и закрыл глаза, словно собираясь с духом.
Кое-кто из англичан начал насмехаться над скандинавами, а другие стали хором кричать:
- Прочь! Прочь! Прочь!
Но олдермен поднял руку, и его люди умолкли.
- Не тяни, монах, - проворчал Маугер. - Мы не можем ждать всю ночь. Люди хотят знать, прольется ли новая кровь.
Отец Эгфрит открыл глаза, кашлянул, прочищая горло, и подался вперед. Я ощутил в его дыхании перегар меда.
- Есть одна книга, - зловещим шепотом начал он. - Очень ценная!..
- Книга! - воскликнул Сигурд.
- Молчи!
Отец Эгфрит приставил палец к губам ярла, и тот удивленно отшатнулся назад.
Монах обернулся к олдермену и заявил:
- Ты совершаешь ошибку, милорд Эльдред. Этот человек живет вне тени Господа. Это невозможно. Да сохранят нас небеса и все святые!
- Осторожнее, монах! - отрезал тот. - Мы ведь заключили соглашение, не забыл?
- Но я не знал… - начал было служитель божий, однако Эльдред заставил его замолчать взглядом, обещавшим боль.
- Теперь уже поздно идти на попятный, отец Эгфрит. Если, конечно, ты ценишь расположение короля, моего кузена, - натянуто улыбнулся олдермен. - Готовы ли новые кельи? Полагаю, мой кузен скоро навестит тебя, чтобы своими глазами увидеть, как слуги Господа расходуют его деньги. - Он повернулся к Маугеру. - Ведь надо как следует заботиться о наших монастырях, ты не находишь?
Здоровенный воин буркнул что-то себе под нос.
- Монастыри - это соль, необходимая для сохранения общества, - продолжал Эльдред, пожимая плечами.
Он обращался к Сигурду так, словно говорил о чем-то очевидном, вроде того, что море мокрое.
- По крайней мере, я так всегда думал. Ты со мной согласен, Маугер?
Воин сплюнул и пробурчал:
- Я мало смыслю в таких вещах, милорд, но слышал, что эти монастыри кишат мужчинами, которые находят удовольствие друг у друга в постели.
Отец Эгфрит понурил узкие плечи, признавая поражение, кивнул и снова повернулся к Сигурду.
- Это очень ценная книга, - сказал он, и его глаза сверкнули в свете факелов. - Прекраснее, чем какая-либо другая в этой черной стране. Она обладает редчайшей силой, Сигурд.
От меня не укрылось, как глаза ярла внезапно вспыхнули. Его любопытство наконец было задето.
- Это книга заклинаний? - спросил он.
Отец Эгфрит поспешно перекрестился, и Сигурд вздрогнул.
- Это книга молитв, язычник. Как я говорил, она очень могущественная. - Казалось, монаха возбудила реакция норвежцев. - В этой книге содержатся четыре Евангелия, переписанные с трудов самих апостолов нашим досточтимым святым Иеронимом. - Монах на мгновение закрыл глаза, будто наслаждаясь собственными словами. - Еще никогда в нашей земле не было ничего подобного.
- Покажи мне эту книгу, - повелительным тоном произнес Сигурд и протянул руку, словно ожидая, что отец Эгфрит прямо сейчас вручит ему Евангелия.
- Глупец, у меня ее нет! - бросил тот. - Клянусь бородой святого Петра, если бы она у меня была… Но…
- Но мы знаем, у кого она, - вмешался Эльдред, приближаясь к нам.
Маугер шагнул следом за ним.
Олдермен склонил голову набок и продолжил:
- К несчастью, по вине этих уродов ирландцев, которые не узнают священное сокровище, даже если милостивый Господь высечет на нем свое имя и искупает его в божественном огне, книга попала в руки невежды и свиньи Кенвульфа.
- Так зовут короля Мерсии, господин, - объяснил я Сигурду.
В те дни властители Уэссекса и Мерсии были заклятыми врагами. Предыдущий король Уэссекса Беортрик подчинялся Оффе, правившему в Мерсии. Новый король Эгберт стремился снова сделать свои земли независимыми.
- Кажется, туман наконец начинает рассеиваться, - промолвил ярл и оскалился по-волчьи. - Власть сладка на вкус, так? У меня на родине каждый, у кого есть дракар, мнит себя королем.
- А ты, Сигурд, сын Гаральда? Ты считаешь себя таковым? - спросил Эльдред, скулы которого отбрасывали резкие тени на отвислые усы. - Ты привел к нашему берегу два корабля. - Он поднял руку. - Они в безопасности, даю слово. Я приказал пощадить их в надежде на то, что нам с тобой удастся прийти к какому-нибудь соглашению.
Сигурд поморщился при напоминании об опасности, нависшей над "Змеем" и "Лосиным фьордом", затем покачал головой.
- Человек не сам решает, король ли он. Это делают те, кто его окружает. - Он снял шлем и провел рукой по длинным волосам. - Но каждый должен хорошенько задумываться о том, к чему стремиться. Там, откуда я пришел, короли не живут долго. Я сам убил одного.
- Несомненно, он умер, задохнувшись от вони, - пробормотал отец Эгфрит, громко принюхиваясь. - Рыбьи потроха, если мой бедный нос не ошибается.
Я увидел, как шевелились его ноздри.