- Ну что же, - Мидоссак хлопнул в ладоши. - Если начнется большая война херсонеситов со скифами, я перекрою горло Таврики. А что касается пшеницы и вина - будем рады таким дарам. И чем больше, тем лучше…
Одетые в полупрозрачные хитоны вошли девушки - они внесли подносы с яствами и чаши с вином. Послам дали в руки канфары и наполнили их.
- Выпьем же за греков и за сарматов, - сказал Мидоссак, - пусть наша дружба будет крепче, чем сталь этого меча!
Все отпили вина. Оно было крепкое и незнакомое по вкусу.
- А за скифов мы пить не будем, - сказал Мидоссак и, неожиданно встав, подошел к Диафу. - Скифы же - свиньи. У них даже дома на колесах… И у них нет бань…
- Это верно, царь, у нас, скифов, дома на колесах, - сказал Диаф после паузы. - Но ни один скиф еще не обидел в своем доме ни одного гостя.
Мидоссак неожиданно выхватил нож, но рука, взметнувшаяся для удара, застыла в воздухе, - Амага крепко держала ее своими цепкими пальцами.
- Да благоволят боги послам в дальней дороге, - сказала Амага. - Мы выполним все наши договоры.
Сириск подхватил Диафа. И все греки быстро вышли из покоев. Никто не проронил ни слова.
Они вскочили на коней и понеслись по ровной степной дороге к тому месту, где ждал их корабль.
Уже было совсем темно, когда их догнала Амага, - она передала им несколько бурдюков с вином и хлеб на дорогу.
- Если будет беда, шли гонца, Сириск, - сказала царица. - Я помогу. - Она круто развернула лошадь и ускакала. Только огоньки от факелов мелькнули несколько раз в ночной степи. И степь погрузилась во тьму.
СКИФЫ
Они скакали по узким тропам в плавнях, среди камышей. И чем ближе приближались к условленному месту, к песчаной отмели, тем большая тревога проникала в душу Сириска. Они ехали молча. Беда точно нависала со всех Сторон. И предчувствия не обманули их. Отмель была пуста. Только свежий след от киля и следы гребцов на берегу всюду напоминали о судне. Отчаяние точно взорвало всех.
- Вот наши пиры! - крикнул в сердцах Сириск. - Я во всем виноват!
Диаф спешился.
- Все мы виноваты. Сушей нам не пробиться через сарматов и скифов. Не те, так эти достанут. Не копьем, так стрелой догонят.
- Кибернет ждал восемь дней. - Эти слова произнес Сострат. - Смотрите.
Все подошли к небольшому песчаному холму. Там, на ровном влажном песке был нарисован большой крут. И отмечено восемь дней. В центре круга торчала ровно отструганная палка.
- Это были их часы. - Сириск покачал головой. - Они ждали нас неделю, как и договаривались. И еще один день…
- Идите сюда, - крикнул Диаф. - Смотрите…
Три могильных холма увидели они на берегу. Вместо каменной стелы в каждую был вкопан обломок весла с выжженной надписью. Это были известные им воины: Номофилак, Самосис, Ктиний.
- Надо бы справить тризну по убитым, - сказал Сириск и наткнулся на злой взгляд Сострата.
- Как бы нам не пришлось разделить их участь, - сказал он. - Думаю, надо лететь скорее с этого места.
- В руки к скифам? - ответил Сириск, хотя и понимал, что другого выхода нет.
Диаф молчал. И по его лицу Сириск понял - что-то рождается в его голове.
- Ты что-то хотел сказать, Диаф? - все с надеждой устремили взоры на скифа.
- Кажется, есть выход… Только… Впрочем, мы можем… нам помогут наши убитые братья…
- Как помогут? Убитые? - Сириск не знал, что и подумать.
- Говори, Диаф, - Сострат, видимо, начал понимать замысел Диафа.
- Мы сейчас должны пробиться к скифам. - Все внимательно слушали Диафа. - Если это нам удастся, - а они в одном дне пути отсюда, - мы выдадим себя за послов, но не к Амаге, а к скифам. Это спасет нас. Любой скиф обязан будет сопроводить нас к царю Агару. И он жизнью будет отвечать за нашу жизнь.
- Ловко придумано, - сказал один из воинов.
Но при чем тут наши убитые братья…
- А при том… - Диаф не договорил.
- Понятно, - сказал Сострат. - Дары?
- Точно. - Диаф, хотя и не любил Сострата, в очередной раз отметил цепкость его ума. - Мы скажем Агару, что сарматы убили троих наших людей и похитили дары, предназначенные ему, царю скифов… Это еще более поссорит их…
План был настолько умен и прост, что все, с восторгом глядя на Диафа, согласились с ним. Было раннее утро и это радовало: важно было проскочить владения сарматов. Не сговариваясь, они вскочили на лошадей и понеслись прочь от берега, туда, где раскинулась по бескрайним степям Скифия. Где было их спасение.
Они скакали весь день, ибо у каждого была пара лошадей. И это спасало животных. Держались по оврагам; осмотревшись, проносились от рощи к роще. К вечеру, когда уж казалось, что проскочили, они лоб в лоб столкнулись с десятком конников. Те тоже неслись по дну оврага. И за поворотом, не видя друг друга, буквально смешались в одну кучу.
- Сармата, - крикнул Диаф. И греки, хлестнув лошадей, помчались прочь. Еще не утихло ржание перепуганных лошадей, а стрелы уже засвистели над головами. Сарматы быстро развернулись и с гиканьем пошли в погоню.
- Ну, братья, держись, - крикнул Гераклеон. Он изо всех сил хлестнул коня Сириска плетью. - Не думайте о нас!
Сириск скакал и слышал, как все удаляется от него топот копыт коней воинов. Диаф и Сострат неслись впереди. Сириск оглянулся и увидел, что два воина, воспользовавшись изгибом оврага, по сигналу Гераклеона, понеслись вверх по склону оврага. Трое, во главе с Гераклеоном, продолжали скакать за Сириском. Впереди был очередной изгиб оврага, и Сириск еще раз обернулся: двое воинов стояли уже на гребне оврага, и было видно, как их стрелы летели вниз. Одна лошадь внизу взвилась на дыбы и упала. Четверо из погони развернулись и поскакали вверх. Но это ничуть не испугало двоих греков. Они не спеша расстреляли всех четверых - сверху, стоя на земле, стрелять было намного удобнее. Затем эта пара вновь вскочила на лошадей и поскакала по гребню.
Сириск, Диаф и Сострат проскакали еще несколько стадий и остановились: погони не чувствовалось. Не сговариваясь, они повернули назад и медленно поехали по оврагу.
- Надо спешить. - Сириск вдруг опомнился. - Их всего трое.
Они рванули во весь опор, но тут им навстречу выбежала пара коней без седока. Сириск сразу узнал - это была пара Гераклеона. Сверху послышался топот и треск кустарника. Это спускались два всадника. Чуть дальше, на тропе оврага стояли двое других. У их ног лежал Гераклеон. Чуть поодаль в разных местах лежали сарматы: все они были без панцирей, и стрелы торчали из их тел. Двое еще шевелились. Один сломал стрелу, торчащую в животе и рывком вытащил ее. Он дико закричал, но тут же вскоре затих.
Гераклеон был еще жив: две стрелы торчали из спины, но это были обломки - они не пробили толстый кожаный панцирь. Но одна торчала чуть выше сердца. Сириск хотел сломать стрелу и вытащить, но Гераклеон, молчаливый Гераклеон, отрицательно мотнул головой.
- Нет… не нужно… - тихо сказал он.
- Что я могу сделать для тебя, Гераклеон?
- Можешь… Ты много можешь. Сириск… Хелена… Она моя сестра. Ты не знал этого… У нее нет отца… Я был один… Она о тебе хорошо говорила… Не обижай…
Он рывком сломал стрелу и вырвал из груди. Крови почти не было, но он выгнулся и затих: рана была смертельная.
Сверху послышался топот сотен копыт: в ужасе они подняли головы. Всадники спокойно смотрели на них, не доставая оружия.
- Скифы, - тихо сказал Диаф.
Да, это были скифы. И это было их спасение. Диаф вскочил на коня и поскакал прямо к ним. Он подъехал к предводителю. Говорили они недолго. Тот, что выглядел главным (он был высок, красив и на нем, кроме скифской одежды, сверкал греческий панцирь) пустил коня вниз. Скифы, не менее сотни, рассыпались по оврагу.
Скиф-предводитель и Диаф подскакали к Сириску.
- Ты херсонесский посол? - удивленно обратился воин к греку.
- Да, как видишь… - Сириск стоял, опустив руки. - Как видишь, я и Сострат, - он указал в его сторону, - мы оба послы. И мы не вооружены…
- А кто этот человек? - скиф указал на Гераклеона.
- Этот человек дан нам для охраны. И он исполнил свой долг.
- Что ж, - скиф уважительно склонил голову, - пять воинов одолели десяток сарматов - это достойно уважения. Похороните его согласно вашему обычаю. И мы проводим вас к царю.
…Дождь размыл дорогу, и кибитки скифов медленно двигались по степи, прямо по сухой траве. Давно уже спешились и Сириск, и Сострат, и Диаф. Они и четверо воинов сидели в кибитке. Быки медленно тащили ее и еще десяток таких же повозок по бескрайней степи. Уже четвертые сутки обоз двигался к югу, и ничего нельзя было сделать, чтобы ускорить путь. Сириск лежал на подстилке из сена, а перед глазами сменялись события этих дней. Лицо Амаги… Ее счастливые, восторженные глаза… Пьяное лицо Мидоссака - его слюнявые, красные губы… и сверкнувший нож… Могильный холм Гераклеона… Скифы, привычно снимающие скальпы с убитых сарматов…
Он вспомнил, как они ехали верхом. И Гарпин (так звали сотника скифов) спросил: "Отчего греки оказались тут, в диком поле, а не в Неаполе у Агара?" - "Мы шли кругом, боясь натолкнуться на тех скифов, что грабят наши клеры… - ответил Сириск. - Мы боялись, что те, таврические скифы, убили бы нас раньше, чем мы смогли бы что-нибудь сказать". - "Ты прав, - помолчав, сказал Гарпин, - так бы оно и было. Да и теперь не лучшее время для переговоров. Агар болен и уже сжег троих гадателей. Если ему не станет легче, он может и вас отдать в жертву Арею".
Сириск и Сострат довольно часто ловили на себе непонятные взгляды молодых скифов.
- Диаф, отчего они так странно на нас смотрят? - обратился Сириск к другу.
- Боюсь, что все это не к добру.