Они пошли по тропе среди высокой травы и зарослей барбариса и дикого винограда. Сириск подошел к обрыву. Он чуть наклонился и посмотрел вниз - пропасть, казалось, не имела дна. Было жутко в этой смертельной темноте.
- Страшно? - с усмешкой спросила она.
Сириск резко подхватил ее на руки и развернул в сторону пропасти.
- А тебе страшно?
Гелика в ужасе взглянула вниз - пропасть простиралась прямо под ней. Одно движение - и она погибнет.
Сириск не знал, что творилось за его спиной. Гилара беззвучно вскинула лук, натянула тетиву, но стрелять не решалась. Она понимала, что пораженный стрелой юноша упадет в пропасть вместе с Геликой. Она бросила лук, выхватила меч, рванулась вперед, но в это время увидела: Гелика уже стояла на ногах, тесно прижавшись к Сириску.
- Ты пощадил меня? - прошептала она.
- А разве можно убить цветок? - Сириск улыбнулся и уже не мог оторвать взгляда от ее огромных, бесконечно родных, давно знакомых глаз. - Всю жизнь я искал тебя, - прошептал он. - Мог ли я подумать, что найду тебя здесь?
- Молчи. - Гелика прижалась к нему плотно-плотно, и они стояли так и молчали. Потом они медленно пошли по тропе, и Гелика сорвала маленький цветок.
- Посмотри, какой он неприметный, этот цветок, а какой душистый.
Сириск не заметил, как их губы слились в нежном поцелуе.
- Но аромат от тебя еще прекраснее, - произнес он.
- Это розовое масло, - улыбнулась Гелика.
- Нет, - Сириск нежно целовал ее лицо. - Это ты, вся, как лучший цветок на свете.
Поняв, что они всецело принадлежат друг другу, он всмотрелся в ее лицо: огромные, голубые глаза - он потрогал веки пальцами, точно сомневаясь, что такое может быть, - темные брови слегка вразлет, нежный овал лица. Он провел пальцами, ладонью по щеке и коснулся ее губ. Гелика опустилась на колени, и он уже не мог остановиться: их хитоны, сами собой, точно лепестки роз, разлетелись в разные стороны, и земля поплыла под ногами…
Было темно, и они лежали среди высокой травы, С той стороны озера все еще доносился смех, крики и плеск воды.
- Ты нежный и добрый. - прошептала Гелика. - Совсем не такой, как я думала. Ты, как прохладный родник в жаркую пору.
- А ты мой костер в зимнюю стужу. Я не мог себе представить, что тут, среди лесов и гор…
Сириск стал читать стихи:
"Сила предательских кубков вина и любовь Никагора
К ложу любви сегодня смогли Аглонику склонить…
Ныне приносит она Афродите дар девичьей страсти…
Пару сандалей, грудные подвязки
Свидетели первых и жарких мучений любви
И наслажденья, и сна…"
- А что ты принесешь в дар Киприде? - спросила Гелика.
- Может быть, вот это? - И Сириск вынул из ножен Гелики острый как бритва нож. - Зачем он тебе… в ночь любви? - спросил он тихо. Гелика рванулась, но Сириск сдержал ее за плечо.
- Я все знаю, Гелика, я вспомнил. Еще в Афинах мне рассказывал один моряк об этом ноже. И о том, для чего он. Что ж, делай свое дело. Ведь таков ваш закон. - Он подал нож Гелике. - Только когда будешь отсекать мне сонному голову, вспомни, что мы говорили о звездах. И ты знаешь, Гелика, я вдруг понял нечто… Еще там, у озера… мы с тобой говорили о том, что нас объединяло… нечто волшебное… я понял, что это…
- Что же?
- А вот, - он снова лег на траву и, глядя на звезды, прошептал. - "То, что нас объединяет выше всех земных препятствий…"
- Выше, - прошептала Гелика.
- "То, что в нас открыло небо, выше главных тайн земли…"
- Выше, - еще тише прошептала она.
- "Приближенье к сердцу жизни и предчувствие ответа: кто, куда, зачем стремится через время и миры…"
- Как прекрасно. - Она посмотрела ему в глаза, и слезинка, маленьким голубым алмазом, блеснула у нее на щеке.
Колокол пропел низким басом, и Гелика рванулась, вскочила, и вдруг, точно подкошенная, упала.
Когда она очнулась, то увидела Сириска, склонившегося над ней, - он промокал краешком хитона слезинки на ее лице.
- Ойропаты никогда не плачут, - громко произнесла она. Сириск ласково улыбнулся. И вдруг Гелика почувствовала - теплая нежность разливается по всему ее телу от сознания, что ты слаба, что это прекрасно быть слабой и нежной и знать, что у тебя есть верный друг, который так нежен и близок, и что всегда можно забиться воробышком под его теплое крыло и знать, что этот кто-то - весь мир.
- Делай свое дело. - Сириск встал на колени и опустил руки.
* * *
У храма Арея уже собрались ойропаты. Еще не взошло солнце, но к колоколу, одиноко стоящему посреди большого поля, идут со всех сторон вчерашние невесты…
И видно сверху запоздалому филину: по кровавому полю маков тянутся темные дорожки в примятой траве. И не понять сверху, то ли это примятые маки устлали каждый путь, то ли кровь от мужских голов окропила их.
Первой пришла Агриппа. Она с презрением бросила голову юного Аристона на жертвенный, еще не подожженный костер из поленьев, и обвела взглядом всех.
- Восемь трутней уже не будут жужжать, - процедила Агриппа, глядя на Мелету. - Где же головы еще двоих?
- Кого нет? - Верховная жрица всмотрелась в лица ойропат, уже пришедших и бросивших головы своих женихов на жертвенник. Они молчали, подавленные и растерянные.
- Нет Гелики! - прокричала Агриппа. - И нет Алкиды!
Верховная подождала еще немного.
- Опоздание ко второму удару колокола - это уже преступление, - обратилась она к Агриппе. - Найти! Отыскать!
Агриппа и все, кто был рядом, устремились туда, где вчера видели Гелику.
* * *
- Нет! - Гелика бросила нож на землю. Она обняла Сириска, и он чуть не задохнулся от аромата густых ее волос.
- Если ты не убьешь меня, - прошептал он, - они убьют тебя. - Он поднял нож и подал Гелике. - Делай свое дело.
Третий удар колокола огласил рассветное плато.
Гелика рванулась.
- Скорее! Скорее! - Она потянула его за руку, и он побежал за ней. Росистая трава хлестала их по ногам. На ходу Сириск успел прихватить кусок хитона. Он разорвал его надвое, и они обмотали свои бедра этой тканью.
Гелика бежала по узкой тропе через плато. Всюду зияли пропасти, но она бежала, и он следовал за нею.
- Скорее… - она потянула его за руку. - Скорее же…
Звук колокола, наконец, растаял в тумане, и Гелика, на мгновение замерев, кинулась вниз по тропе.
- Я знаю… я знаю… - шептала она. - Только одна тропа…
Вскоре они подбежали к краю обрыва. Сириск никогда не заметил бы веревку: она была привязана за камень и уходила вниз, в туман.
- Слава богам! - Гелика простерла руки к небу.
И тут они услышали: сзади, в роще, все громче разносились крики.
- Это погоня. Скорее - туман спасет нас. - Гелика первая стала спускаться по уступам, держась за веревку, Сириск последовал за ней, как только услышал снизу крик.
Он спускался вниз по уступам, а наверху все яснее слышались голоса, но он уже ничего не видел: густой предутренний туман заполнил все вокруг, и только голос Гелики чуть слышно звал его.
Тропа шла вдоль скалы. Гелика, не говоря ни слова, схватила его за руку, и они побежали. Сверху, с кромки скалы, уже явственно до них доносились слова: "Они были здесь… они в тумане… они спустились по тропе…" Гелика на мгновение остановилась. Раздумывать было некогда.
- По тропе не успеем! - прошептала она и бросилась вниз по крутому косогору, прямо через кусты шиповника, мелкого дубняка и густых зарослей кизила.
Вскоре они, исцарапанные, подбежали к озеру. Сириск разглядел песчаную отмель. Рядом с водой, привязанная к вербе, лежала на боку лодка.
- Скорее, Сириск!
Они стащили лодку на воду, но веревка крепко была привязана к кусту. Гелика попыталась отвязать ее, но не смогла…
- Веревка! - сдавленно крикнула она.
Голоса уже раздавались внизу, под скалой. Сириск попытался зубами развязать узел, но тщетно.
- Нож! Где твой нож! - Сириск протянул руку, но увидел лишь пустые ножны.
- Там, - Гелика повела головой. - Я выкинула его.
Голоса все ближе и ближе.
- Давай вплавь! - Сириск повлек ее за руку в воду.
- Я не могу, я дочь царицы… мне нельзя… Постой!
Она подбежала к границе песка и леса: там былр множество обкатанных голышей. Он понял сразу. Вскоре с помощью двух больших камней веревка была перебита.
- Ну, плыви же!
- А ты? Скорее в лодку!
Он стоял в лодке и держал весла, а она, войдя в воду, изо всех сил оттолкнула ее.
- Я не могу! - прошептала она. - Я дочь царицы! Лодка отходила все дальше от берега. Из густого тумана донеслось: "Я найду тебя… сохрани тайну ойропат…"
Он греб, а голоса все яснее летели по озеру и, наконец, слились в один сплошной визг и рев, и он услышал удар… Он знал, так бьют плашмя мечом по телу. Стон, сдавленный, глухой, и вопли "Преступница! Ты отпустила его! Через неделю здесь будут эти трутни и тайне нашей конец! Ты нарушила главный завет! Продажная тварь!"
Вопли и удары все продолжались. Сириск узнал голос той, которая кричала громче всех - это была Агриппа. Но вдруг все стихло. И только плеск его весла отчетливо раздавался в тумане над озером.
- А! Он здесь! Хорош возлюбленный Гелики! Уносит ноги! - завопила Агриппа. Вой пронесся по озеру.
Сириск перестал грести.
- Сиди там, а мы займемся твоей голубкой.
Звучный удар, как по сердцу, и он явственно увидел Гелику, всю в крови. Меч плашмя бьет ее по груди, оставляя сине-алый след…