- Идем! - произнес человек с серьгами.
- Сначала назовись и скажи, куда я должен идти с тобой. - сказал Гектор, борясь с головокружением и звоном в ушах. Он подумал, что его могут тут же вновь швырнуть в каменную яму и приготовился к совершенно безнадежной драке. Но человек с серьгами усмехнулся:
- Изволь. Я - Сети, начальник охраны фараона. И пойдем мы туда, куда Великий Дом велел нам прийти. Ты ведь признаешь, что и я должен повиноваться приказам моего господина?
- Да - пленник перевел дыхание. - Хорошо, я пойду с тобой.
Это дорого стоило ему. Цепь укорачивала шаги, руки, тоже отягощенные железом, тянули вниз, слабость и боль рождали малодушное желание упасть ничком и больше не двигаться. Но он шел.
Они покинули пустую комнату-темницу, прошли длинным каменным коридором, затем по лестнице, длинной, но, к счастью, некрутой, поднялись в верхний коридор. Блеснуло солнце, и Гектор увидел, что они идут по открытой террасе какого-то огромного здания, расположенной на высоте примерно тридцати локтей от земли. Внизу виднелись макушки деревьев и зеленели кусты, дальше, сквозь загустевший и дрожащий от зноя воздух, проступали очертания городских построек и блестело тающее в светлом мареве полотно реки.
Будь руки и ноги троянского героя свободны, он попытался бы расшвырять охрану, невзирая на окружившие его копья, и спрыгнуть с террасы. Но в цепях это было невозможно. Впрочем, он понимал, что все равно бы погиб - он слишком ослабел, чтобы одолеть сейчас тридцать вооруженных людей, а внизу, скорее всего, тоже дежурили воины…
Терраса закончилась поворотом, и они еще по одной лестнице поднялись на более высокий балкон, очень широкий и целиком закрытый деревянным навесом, защищавшим его от солнца. Здесь, вдоль парапета балкона, застыли еще человек десять воинов. Спиной к вошедшим, разглядывая что-то вдали, стоял высокий мужчина, одетый в узкую синюю рубаху из очень тонкой и легкой ткани. Широкое золотое с эмалью ожерелье закрывало целиком его могучие плечи, запястья обнаженных рук украшали эмалевые браслеты шириною в ладонь.
Человек повернулся. Ему казалось на вид лет сорок. Крупное, умное, волевое лицо было красиво и спокойно. Черные прямые волосы, подстриженные довольно коротко, обрамляли высоченный лоб и были охвачены золотым широким обручем, посередине которого поднималась изогнутая золотая голова кобры с изумрудными глазами. На груди сверкал и переливался огромных размеров изумруд, выточенный в форме жука-скарабея.
Сети, выступив вперед, упал лицом вниз, коснулся лбом земли и, поднявшись, произнес, оставаясь согнутым в низком поклоне:
- Он здесь, как приказал ты, великий!
- Хорошо.
Голос человека был глуховат, но звучен. Он посмотрел в лицо Гектору, для чего пришлось немного вскинуть голову: при своем огромном росте он все же доставал троянцу лишь до подбородка.
- Ты сказал, что будешь говорить только с фараоном, не так ли? Я перед тобою, Гектор, сын Приама. Говори.
Глава 2
Гектор и так уже понял, кого видит перед собой. Он знал, что обруч с головой кобры, урей, как его называли египтяне - символ царской власти. Да и от описаний, которые он слышал прежде, Рамзес III не отличался - фараон был таким, каким рисовали его рассказы купцов и послов.
Еще раз сделав усилие, чтобы ничем не выдать своего смятения, герой поклонился.
- Я приветствую тебя, повелитель Двух царств, великий фараон! Приветствую и благодарю за твое царственное гостеприимство!
В последних словах не прозвучало насмешки, но они были жестки и надменны.
Рамзес немного приопустил веки, с интересом вглядевшись в лицо пленника. Он тоже не мог не понять, что Гектор находится у последнего предела телесных, а быть может, и духовных сил. Откуда же такая твердость?
- Ты вздумал упрекать меня, троянец? - голос фараона звучал так же ровно, только губы негодующе изогнулись. - Ты считаешь, что я мог иначе поступить с человеком, который на моей земле поднял против меня восстание?
- Не я его поднял! - возразил Гектор.
- Ты возглавил отряды мятежников-нубийцев, ты своим воинским искусством дал им преимущество перед моей армией, дважды разбил ее и погубил более семисот моих воинов! Ты, в чье государство наши войска никогда не вторгались! Или это все не так?
Теперь уже гнев звучал в словах фараона, он резко сдвинул свои тонкие, но густые брови.
Однако Гектор отвечал, не дрогнув и не смутившись:
- Все, что ты сказал, правда. И я не отрицаю, что виноват. Я поддался глупейшему и подлейшему обману и совершил ошибку. Но тем не менее, так не поступают со взятым в плен врагом, который дрался в честном бою, тем более, если он царской крови! Ты упрятал меня в каменный мешок, оставив без воды и без пищи, даже не выслушав, даже не узнав, что заставило меня пойти на такой шаг!
Тьма сбежала с лица фараона, и он вдруг усмехнулся.
- Ну, это я, положим, знаю.
- Ты думаешь, что знаешь, - продолжал троянец, с трудом выталкивая слова из пересохшего рта. - Ты думаешь, что это только из-за давней дружбы между родом Приама и царями Эфиопии, или Нубии, как зовете ее вы. Но дело не только в этом. И не столько…
- Я знаю, - отрезал Рамзес. - Неужели ты не понимаешь, что тебя предали от начала и до конца? Я знаю: Колуба, нынешний царь Нубии, заманил тебя в ловушку, сыграв на твоей любви к брату.
Гектор почувствовал, что вот-вот упадет. И не было даже возможности шире расставить ноги - мешала проклятая цепь.
- Я уже понял, что меня обманули, - проговорил он хрипло. - Но я не знал, что тебя извещали обо всем.
- Ну, не обо всем. Чтобы все до конца понять, я должен задать тебе еще несколько вопросов, Гектор, - проговорил Рамзес уже другим, более мягким тоном.
- Чтобы я смог тебе отвечать, - выдохнул пленник, - мне нужно выпить хотя бы чашку воды. Думаю, в этом ты мне не откажешь, как ни велик твой гнев. Только вот поднести ее ко рту я не смогу: цепи помешают, а из твоих слуг и воинов мало кто достанет до моего рта.
- Хм! - то ли вспылил, то ли восхитился фараон. - Не хвались своим ростом. Во всяком случае, он не спас тебя от плена. Ответь: поклянешься ли ты, что не нападешь ни на кого из моих подданных и не попытаешься убежать, если я прикажу освободить тебя от цепей?
Гектор еще нашел в себе силы засмеяться, хотя смех вызвал боль в раскаленном горле.
- Это не я хвалюсь, это ты меня перехваливаешь, фараон, то есть переоцениваешь! Если бы я и попытался убежать, мне бы не дали, я это понимаю. И тем более не побегу, раз могу сейчас поговорить с тобой и во всем разобраться. А что до нападения… Клянусь, я никого не трону, если ты действительно меня выслушаешь и честно оценишь мои поступки.
- Я верю тебе, - сказал Рамзес и махнул кому-то рукой.
С двух сторон к Гектору подошли воины. Троянский царь услышал, как железо скрипнуло, звенья клацнули друг о друга, и тяжеленные цепи упали к его ногам. Тотчас их оттащили в сторону, а перед троянцем появилась молоденькая девушка с подносом, на котором стояла алебастровая чашка с водой. Гектор взял чашку, осторожно поднес к пересохшим губам и мгновенно проглотил воду.
- Так лучше? - спросил фараон.
- Намного, о Великий Дом! Если бы еще было, на что сесть…
Снова движение руки, и рабы вынесли откуда-то и поставили у парапета балкона два кресла с красиво изогнутыми подлокотниками, отделанными слоновой костью. Рамзес сел и жестом указал троянцу на другое кресло. Гектор не опустился, а упал в него, и тут же рабыня подала ему еще одну чашку воды.
- Я ведь зачем-то нужен тебе, повелитель? - тихо проговорил герой, на этот раз выпив чашку до половины и смакуя каждый следующий глоток. - Ведь это так?
- Это так, - кивнул Рамзес. - Но сначала мы оба должны до конца понять, что произошло. Скажи, как ты попал в Нубию, миновав Египет?
Гектор вздохнул.
- История долгая и невеселая. О том, что Троя пала, ты знаешь, разумеется. Я чудом остался в живых, вернее, выжил и спасся лишь благодаря моему брату Ахиллу. Кроме него, в живых остались еще двое моих братьев и моя мать. Царь Приам и многие из нашей родни погибли, а мою жену и маленького сына ахейцы увезли в рабство. И мы с братом решились отправиться в ахейские земли, чтобы их разыскать. На одном корабле, всего лишь с десятью гребцами - в Трое еще мало жителей, и мы не хотели увозить оттуда людей.