Что же касается борьбы за права человека, то после падения советской власти это движение всё более приобретало разрушительный для России характер, всё более превращалось в некую религию человекобожия, в которой высшей ценностью объявлялся человек и его право осуществлять все, в том числе и совершенно противоестественные проявления его повреждённой грехопадением природы. Гибельность этого безбожного пути, прямо противоположного покаянию, уже достаточно явственно проявилась в мировом экономическом кризисе, экологических катастрофах, что вызвано по признанию учёных безудержной алчностью современных людей, и чудовищно аморальной атмосферой общества, из которого изгнано понятие греха и ответственности перед Творцом.
Как оценить этот период своей жизни? Я делал то, что считал для себя категорическим императивом, что должен был сделать. Мы помогли в меру наших сил увидеть всему миру как на самом деле обстоит положение верующих в нашей стране. И в то же время наша работа содействовала развалу коммунистического государства уже фактически после смерти коммунизма вполне себя скомпрометировавшего и убившего. Оставалась только фальшивая вывеска из лозунгов типа "Слава КПСС", которая ничего кроме иронии не могла вызвать. За исключением небольшого числа бездумных фанатиков это понимали все до самых верхов и уж конечно прекрасно понимали в спецслужбах.
При аресте майор (тогда) Трофимов говорил мне, что 70-я статья УК ("Антисоветская агитация и пропаганда") устарела и что её скоро может быть, отменят, но пока она есть и они должны действовать в соответствии с законом (как они его понимали). Они чувствовали приближение конца, и именно этим отчасти объяснялось их "вегетарианство". Кто кем будет завтра командовать, и кто кого сажать и казнить в тот момент было ещё неясно.
Так закончилась попытка участвовать в возрождении России путём внешнего давления политических сил из вне, а не заповеданным отцами путём внутреннего покаяния и преображения.
И вот наступил новый период. Советская власть перестала существовать. Многие бывшие диссиденты заняли почётные места на политической арене. В страну на место образовавшегося вакуума хлынул поток идеологии мира потребления.
Мы думали, что главным препятствием религиозному возрождению в России является Советская власть. Стоит ей рухнуть и Россия снова станет православной страной с её ценностями и нравственностью. Этого не произошло. Конечно, стала свободной проповедь, число верующих выросло, но почти на незаметную величину. Для большинства Мамона оказался привлекательнее Христа. Советская власть потрудилась, чтобы истребить в России всё духовно-аристократическое и превратить народ в стадо. И много в том преуспела. Кого уничтожили физически, кого вышвырнули из страны, кого сгноили в лагерях, а кому-то основательно промыли мозги, начиная с младенче5ского возраста. Где те иудеи, которым проповедовали апостолы, часть которых приняла с радостью христианство, а часть других готова была жизнь свою положить, чтобы истребить самих апостолов. Основная масса не была ни горяча, ни холодна, но совершенно равнодушна к небу, всецело распластавшись на земле, лишь бы захватить побольше земных благ. Коммунисты в достижении этой своей цели преуспели.
Что же дальше? Мне представляется несомненным, что никакие экономические или политические реформы Россию не спасут. Должно произойти что-то, что потрясёт сердце россиянина и обратит его к Богу Небесному, Творцу и Промыслителю.
Трудно представить, что именно: война, космический катаклизм или что-то ещё, но ясно, что это событие оторвёт от земных ценностей ради более высоких: спасения жизни и души. Боюсь, оно будет страшным. Но оно не будет более страшным чем та гибель душ в болоте потребления и развлечений, которая уже происходит сейчас.
Пожалуй, одной проповедью здесь не обойтись. Об этом же свидетельствуют и все мои попытки заинтересовать церковных людей иконологией.
Первой серьёзной попыткой публикации иконологии был мой доклад ы 1991 году в Новосибирске на Международной богословской конференции. Там произошло некоторое чудо. На первом пленарном заседании после вступительного слова Епископа, мой доклад "Православие и другие христианские конфессии" был поставлен вторым (или третьим – точно не помню). И это в присутствии именитых иерархов и профессоров, даже приехавших из-за границы. Я же рядовой христианин, ничем себя не ознаменовавший. Как это могло случиться, до сих пор – не знаю. Доклад был принят очень хорошо, в течение трёх дней в коридорах подходили ко мне люди и благодарили за доклад. Протоиерей о. Бобринский, декан Парижского богословского института, слушая доклад, говорил своему соседу, представителю Славянского центра: Мы и не знали , что в России есть такое богословие". Я торжествовал: наконец-то иконологией займутся всерьёз. Может быть, даже пригласят читать лекции. Размечтался. Не тут-то было. Через три дня про иконологию все забыли.
Говорили о русских скаутах, ещё о чём-то важном, но проблема цельного знания уже никого не интересовала.
Похожая ситуация происходила и на других конференциях: в Москве, в Мичуринске: вспышка бурного интереса и немедленное забвение. Это продолжалось около 10 лет.
Список людей и организаций, к которым я обращался, был бы слишком длинным. Но везде одно и то же: одобрение и забвение.
Из этоо пришлось сделать вывод: иконологи, то есть цельное знание. Но везде одно и то же: одобрение и забвение.
Из этого пришлось сделать вывод: иконология, то есть цельное знание никого сейчас не интересует или же особая воля Божия препятствует публикации иконологии, впрочем здесь нет никакого противоречия. Всё по воле Божией.
Вот маленький пример: в одной редакции, а именно газеты "Московский журналист" мне предложили: "Вы бы лучше написали статью о жизни своего прихода. Это более актуально". Я отговорился тем, что это не моя специальность.
Но всё же это кризисное посткоммунистическое время должно же когда-нибудь миновать. Или Россия совсем погибла и останется только тем, чем стала теперь Великая Византия?
Если же духовная жизнь вновь проснётся и расцветёт в России, то вопрос о "Цельном знании" станет неизбежным ибо в истинно – религиозном сердце не может существовать нечто не от Бога (социология, антропология, искусство, нравственность). Закончим словами апостола Павла: "Все, что не по вере, грех". Рим. 14:23."
Православная иконология
Что такое "Иконология" (Предисловие)
Есть два похожих слова: "иконоведение" и "иконология". Иногда в различных текстах они взаимозаменяемы. Ими обозначают учение об иконах, исследование икон. Имеются в виду иконы, написанные красками на доске или каким – либо другим образом изготовленные священные изображения Господа, Божией Матери и Святых. В этом случае, действительно, речь идёт о ведении, то есть знании, исследовании св. икон. Думается, что в этом случае русскому языку, в самом деле, более свойственен термин "иконоведение". "Иконология" – это в переводе с греческого учение об образах. Именно в таком смысле и представляется нам наиболее правильно и удобно использовать этот термин. Причём в этом случае речь идёт не о св. изображениях, созданных человекам, а об образах вообще, о всех образах, существующих в тварном мире. И как бы ни были замутнены или искажены эти образы в твари, всё равно и они, как и всё в тварном мире, имеет своим началом Бога, и вне Бога нет ничего, что имело бы начало в чём-то ином. Стало быть, и они происходят от высших Божественных Первообразов. Но как? И что происходит с ними в созерцаемом нами тварном мире? Вот именно это и призвана изучать иконология.
Раньше, рассматривая вопросы о том, как проявляется Премудрость Божия в образах тварного мира некоторые православные философы использовали термин "софиология". Но, увы, вокруг этого термина скопилось столько неясного и невыясненного, столько спорного, связанного именно с тем, как понимать Софию, премудрость Божию, проявленную в твари, что начали даже звучать обвинения в ереси одних богословов со стороны других. К спокойному и глубокому исследованию вопросов начала примешиваться человеческая страстность. Поэтому лучше оставим понятие "софиологии" для той области, которая, действительно, занимается специально этим вопросом – о Софии, Премудрости Божией. Тем более, что для рассмотрения нашего вопроса об образах и структурах тварного мира и о соотнесении их с Высшими Божественными Первообразами нет необходимости обязательно затрагивать сложнейший богословский вопрос о Софии Премудрости Божией.
Итак, представляется, что термин "иконология" настолько идеально подходит для нашей цели, что лучшего, пожалуй, ничего и не придумаешь. В этом смысле как учение об образах и структурах тварного мира в свете Божественного откровения мы и будем использовать его в дальнейшем, оставив термин "иконоведение" для исследования собственно св. икон.
Весь Божий мир предстанет перед нами как некая Божия икона, хотя, как мы уже говорили, далеко не все образы в нём столь же чисты и столь же ясно отображают Первообразы, как те св. иконы, на которые обращается молитвенный взор верующего в храме Божием или в святом углу его жилища.