Нгао проводила его взглядом. На берегу Нуо отдал сетку с рыбой Сиуму и пошел в поселение. С ним сразу ушли Олан и Эяо. Постепенно все карамы разошлись по своим хижинам. Уже темнело, и пора было разжигать костры. Дождавшись, когда все уйдут, Нгао сняла шкуру и, выжав ее, расстелила на плоту на просушку. Она действительно уже привыкла к плоту. Ей было совсем не страшно. После заката Нгао укрылась подсохшей шкурой и спокойно уснула под тихий шум моря.
* * *
Проснувшись, Нгао надела высохшую за ночь шкуру и села на плоту, наблюдая за поселением карамов. Первыми на берег вышли Нуо и Олан. Потом стали собираться остальные карамы. Последними подошли Сиум и Оуи.
Дождавшись их появления, Нгао принялась проверять крючки. По странной прихоти моря на каждом из них билась крупная рыбина. Нгао в изумлении оглядела столь крупный улов, снова выбрала рыбу поменьше и стала насаживать крючки. Рядом с плотом послышался плеск.
– Иуш-ш-ш, – пронеслось над морем.
Уже ожидавшая этого Нгао даже не оглянулась. Только забросив в воду все крючки, она подошла к краю плота.
– Иуш-ш-ш, – послышалось знакомое шипение.
Нгао бросила в воду разрезанную рыбу. Змей скрылся под водой и долго не появлялся. Она уже обеспокоено оглядывала море, когда Иуш вернулся. Змей всплыл прямо возле края плота. В пасти у него была крупная раковина.
Нгао робко взяла раковину и положила ее на плот. Карамы, затаив дыхание, наблюдали за происходящим. Дочь Тхена взяла рыбу покрупнее и снова повернулась к Иушу. Змей по-прежнему был возле самого плота. Она опустила рыбу прямо в его раскрытую пасть.
Нгао испытывала страх от такой близости змея и в то же время восторг от его явной благосклонности. Она дала Иушу вторую рыбу. Змей проглотил и ее, но не сдвинулся с места, ожидая любимого лакомства. Нгао подняла с плота принесенную им раковину и попыталась открыть ее ножом. Иуш терпеливо ждал, наблюдая за дочерью Тхена своими умными глазами. Нгао подумала, что Иуш все знает о ней и тоже испытывает, достойна ли она жить с карамами.
Наконец ей удалось раскрыть створки раковины. Внутри на мягком теле моллюска лежали две крупные розовые жемчужины идеально круглой формы. Восхищенно ахнув, Нгао вытащила прекрасные камешки и отложила их в сторону. Затем она ножом достала моллюска из раковины и, поднявшись, протянула его Иушу. Змей с шипением распахнул пасть, и Нгао с трепетом положила туда моллюска. Иуш совсем не страшный и даже очень красивый и добрый. Она робко протянула руку и с трепетом погладила змея по морде.
Карамы на берегу замерли в изумлении. Иуш никогда не подплывал так близко к плоту и уж тем более никто никогда не дотрагивался до него.
Довольно шипя, змей скрылся под водой. С гулко бьющимся сердцем Нгао положила жемчужины в пустую раковину, чтобы не потерять. Ей придется стать женой Нуо сына Сиума, раз столь могущественные силы указывали на это. Нгао должна повиноваться своей судьбе.
Она сложила пойманную рыбу в сетку. Столь крупный улов едва уместился в ней. Взяв сетку с рыбой в левую руку, а раковину с жемчужинами в правую, Нгао скользнула в воду. Плыть было неудобно, сетка с рыбой тянула вниз.
Неожиданно снова всплыл Иуш. Нгао испугано вздрогнула, но змей просто плыл рядом. Посмотрев на него, дочь Тхена в порыве протянула правую руку и обхватила Иуша за шею. Змей поплыл быстрее, поддерживая Нгао и направляя ее к берегу.
Иуш плыл вместе с ней до самого мелководья. Почувствовав под ногами дно, Нгао убрала руку, и змей тут же развернулся и скрылся в море. Проводив его взглядом, изумленная Нгао повернулась и пошла к берегу. К ней навстречу бежал Нуо. Подбежав к дочери Тхена, он с радостным смехом подхватил ее на руки и закружил по воде.
– Нуо не ошибся, – смеялся он. – Нгао дочь Тхена принесет счастье племени карамов.
Он понес Нгао на берег. Вся трепеща, она прижалась к Нуо. Ее сердце колотилось от радости и возбуждения, страха больше не было. На берегу Нгао восторженно приветствовали все карамы, только одна молодая женщина смотрела на нее, недовольно поджав губы. Это была Леа дочь Ора.
– Дочь Тхена понравилась Иушу, – благосклонно проговорил Сиум. – Нгао станет женой Нуо сына Сиума и принесет счастье карамам. Сегодня вечером будет проведен обряд очищения. Через три дня Нгао дочь Тхена войдет в дом Нуо сына Сиума, – он повернулся к Олану. – Пусть сын Нома возьмет выловленную Нгао рыбу. Это рыба Нгао и Олана. До свадебного обряда дочь Тхена будет жить в доме Олана. Пусть сын Нома смотрит, чтоб Нгао ни в чем не нуждалась. Но Олан не должен заходить в хижину.
– Олан будет ночевать на улице у огня, – согласился сын Нома, взяв у Нгао сетку. – Олан никогда не ловил сразу так много рыбы.
Нгао отдала державшему ее на руках Нуо раковину. Сын Сиума открыл ее и замер, в изумлении глядя на жемчужины.
– Подарок Иуша, – восхищенно вымолвил он и объявил на все племя. – Иуш подарил Нгао прекрасные камни. Иуш благословляет союз Нуо сына Сиума и Нгао дочери Тхена.
Нуо на руках отнес Нгао в поселение. Олан шел рядом. За ними следовали Сиум, Оуи, Эяо, Миа и Лон. А уж за ними – все остальные карамы. Нуо донес Нгао до хижины Олана и только там поставил на ноги. Смущенная и растерянная она скорее скользнула в хижину, желая спрятаться от неожиданного внимания и восторга.
Оставшись одна, она села на постель из шкур и сухой травы и прислушалась к своим чувствам. Смятение и растерянность смешивались с радостью и восторгом. Нгао радовалась столь чудесным переменам. В хижину легкой походкой впорхнула Эяо.
– Нгао надо переодеться, – с улыбкой проговорила она. – Одежда Нгао совсем промокла. Эяо приготовила одежду как у женщин карамов.
Дочь Сиума протянула юбку из листьев и травы, как у нее самой. Нгао переоделась. Эяо помогла ей надеть непривычную одежду и показала, как завязывать поддерживающий юбку ремешок. Она хотела унести старую шкуру, но Нгао ее остановила.
– Не надо, – воскликнула она, – Нгао наденет это вечером, когда поплывет на плот.
– Почему Нгао думает, что вечером снова поплывет на плот? – удивилась Эяо.
– У Нуо и Олана есть раны. Сыну Сиума и сыну Нома нельзя будет плавать кормить Иуша.
– Олан не ошибся, когда сказал, что Нгао очень добрая, – послышался снаружи голос сына Нома. – Только дочь Тхена побеспокоилась, что у Нуо и Олана есть раны.
Понимая, что Нгао необходимо отдохнуть, Нуо и Олан расположились на улице рядом с хижиной и все слышали.
– Олан позволит Эяо поплыть на плот? – мгновенно вспыхнув, выскочила из хижины Эяо.
– Нуо не позволит, – поднял брови сын Сиума. – Иуш умеет брать рыбу с крючков. Никто никуда не поплывет.
– Нгао так не может, – выглянула из хижины дочь Тхена. – Карамы очень добры. Нгао должна что-то делать.
– Нгао очень красивая, – засмотрелся на нее Нуо. – Вечером будет проведен обряд очищения. Дочь Тхена тоже не сможет поплыть на плот. Обряд будет проводить Оуи. Оуи покормит Иуша.
– Сегодня? – жалобно скривилась Нгао.
– Пусть Нгао не боится, – подбодрил Олан. – Обряд проводят женщины. Нгао уснет от сладкого дыма и ничего не почувствует. Нгао будет есть? Все карамы уже поели.
– Нгао проголодалась.
Пока Нуо и Олан разводили костер, Нгао и Эяо почистили и разделали несколько рыб. Они все вместе поели.
– Нгао может сходить в лес? – неожиданно спросила дочь Тхена.
– Зачем? – удивился Нуо.
– Нгао нужно сходить.
– Сейчас Нгао не должна оставаться одна с мужчинами, – заметил Олан. – Даже Олану запрещено заходить в хижину. Олан и Нуо не смогут пойти с дочерью Тхена. Одна Нгао тоже не должна выходить из поселения.
– Эяо пойдет с Нгао, – улыбнулась дочь Сиума. – Эяо не мужчина.
– Днем в лесу тоже опасно, – качнул головой Нуо. – Пусть Эяо проводит Нгао. Только недолго.
– Нгао быстро все сделает, – обрадовалась дочь Тхена. – Нгао и Эяо пройдут краем леса.
Эяо взяла Нгао за руку, и они выбежали из поселения. Олан и Нуо смотрели им вслед, любуясь каждый на свою подругу.
До сих пор одежда из шкуры полностью скрывала фигуру Нгао, и Нуо мог лишь догадываться о ней. Теперь же грудь и живот Нгао были открыты, а юбка лишь слегка прикрывала бедра.
Добежав до леса, Нгао и Эяо замедлили шаг и вошли под сень деревьев.
– Нгао что-то ищет? – спросила Эяо, наблюдая, как дочь Тхена идет, внимательно оглядываясь по сторонам.
– Нуо и Олан ранены, – ответила она, отыскивая нужную траву. – Нгао перевяжет раны.
– Нгао заботится о Нуо и Олане.
Эяо не смогла сдержать нотку ревности.
– Нуо сын Сиума и Олан сын Нома очень добры, – словно не заметив этого, ответила Нгао. – Никто так не заботился о Нгао.
– Эяо перевязывает раны вот этой травой.
Эяо сорвала небольшой стебелек с цельными сердцевидными листочками темно-зеленого цвета.
– Эта трава медленно заживляет раны и редко встречается, – возразила Нгао, подходя к кустику искомой травы. – Вот эта трава растет везде. Такая трава хорошо снимает боль и очень быстро заживляет раны.
Нгао сорвала стебель с листьями и отдала его Эяо. Они нарвали много лечебной травы, сорвали несколько крупных листьев для повязки и вернулись в поселение. Когда они пришли, Нуо и Олан так и сидели возле хижины.
– Нгао и Эяо быстро вернулись, – улыбнулся сын Сиума. – Нуо догадался, что Нгао пошла за лечебной травой.
– Нуо и Олан очень добры к Нгао, – смутилась она.
– Мужчины всегда должны защищать женщин и детей, – пожал плечами Олан. – В этом заключается забота о выживании племени.