Собор Рождества Богородицы в Суздале. Современный вид.
В Суздале стоял старый собор, построенный еще прадедом Юрия, Владимиром Мономахом, из кирпича-плинфы. Дед его, Юрий Долгорукий, тот храм перестраивал из плинфы и из белого камня. Но был он низок, "безнаряден", без украшений.
Говорит летописец, что князь Юрий в 1222 году "заложи церковь каменьну в Суждали на первом месте, заздрушив старое зданье, понеже учала бе рушитися старостью и верх ея впал бе".
А в другом месте говорит летописец, что в 1225 году князь Юрий "създа церкы краснейшю первыя". И еще поминает он, что была она "о трех версех", то есть трехглавая.
Хотелось Юрию закрепить дружбу с горожанами. Вот и решил он по примеру брата Константина, построившего для владимирцев малую церковь Воздвижения на Торгу, подарить жителям Суздаля храм обширный, о шести столбах.
В Нижнем Новгороде дружины его каменщиков поставили две белокаменные церкви - Спасо-Преобра-женский собор и другую, поменьше - во имя архангела Михаила. Оттуда перебрались они строить в Кострому и в Муром.
А всего было ими построено пять белокаменных церквей. И судьба всех пяти сложилась печально: все они, простояв сто или двести лет, разрушились сами собой. Видно, виной тому было великокняжеское тщеславие, а также самонадеянность зодчих. Захотели они польстить князю и построили чересчур высокие храмы.
Четыре рухнувших храма - оба Нижегородских, Костромской и Муромский - были разобраны до основания: затем на их месте построили новые.
В Нижнем Новгороде возле предполагаемого места Спасо-Преображенского собора были найдены два резных белых камня с витым растительным узорочьем, а рядом с ныне существующей Михаил-Архангельской церковью выкопали белокаменную львиную голову, совершенно удивительную, не похожую ни на одну из восьмидесяти ныне известных львиных голов Владимиро-Суздальского княжества.
О разрушении пятого храма - суздальского собора Рождества Богородицы - летописец за 1445 год записал такие загадочные слова:
"Сътворися знамение в соборной церкви в Пречистой в Суздале - начаша святительские гробы горети изнутри и падати, а на завтрее и сама церковь падеся".
Что же случилось в соборе?
Русские летописи и западноевропейские хроники упоминают о слабом землетрясении, случившемся в том году. Возможно, поэтому "церковь падеся" и в ней возник пожар.
Нижняя часть собора, включая аркатурный пояс, сохранилась до наших дней, и это единственное свидетельство труда зодчих тщеславного Юрия.
Через восемьдесят лет после обвала верха собора старые белокаменные стены были надстроены кирпичными, вместо трех глав поставили пять.
В Суздале в XVIII веке жил замечательный человек, простой соборный ключарь Ананий Федоров. Изо дня в день усердно писал он подробную летопись родного города "Историческое собрание о богоспасаемом граде Суждале". В этой единственной в своем роде рукописи многие страницы посвящены истории собора Рождества Богородицы.
Когда-то там были обширные хоры (полати), по замыслу зодчих Юрия предназначавшиеся для именитых ДОЛЬСКИХ Горожан, Ананий записал, что была в со ре "великая теснота и темнота", поэтому хоры сломали, окна, "старинные, малые", растесали, многие гробницы епископов и князей заложили камнями, а крышу покрыли на четыре ската.
Позднее, вплоть до прошлого столетия, пристраивались и переделывались различные части здания. И только в наши дни под руководством Варганова и Столетова-младшего все эти пристройки были снесены, и нижняя часть собора получила тот вид, какой она имела в XIII веке.
Ну а какой была его верхняя половина? Ведь на Дмитриевском соборе города Владимира самая краса простиралась выше аркатурного пояса. Какие белокаменные кружева покрывали эту верхнюю половину собора Суздальского - мы не знаем. В музее сохранилось лишь несколько обломков полуколонок, найденных при раскопках. А на какие столбы или на стены опирались три главы - тоже неизвестно.
Алексей Дмитриевич Варганов, всю жизнь посвятивший убережению и украшению города Суздаля, тщетно пытался восстановить облик собора, но не было в его руке ключа, ни с какими другими зданиями не мог он сравнить и сопоставить сохранившуюся нижнюю часть храма Юрия.
Та белокаменная резьба XIII века, что осталась на Суздальском соборе, была иного мастерства, нежели узорочье Покрова на Нерли и собора Дмитриевского. Там колонки аркатурного пояса чуть уменьшаются кверху, а в Суздале они ровные, будто столбики, нисколько вперед не выдаются и углублены в стены.
На тех двух храмах мастера высекали чудищ или святых, а здесь, в Суздале, вдохновляла их сама земля Русская, пустили они по всем стенам, по капителям и порталам узоры разнотравчатые. Переплетались меж собой, завиваясь и ниспадая, нежные стебли и листья, то острые, то кудрявые.
Стены древнего собора, включая аркатурный пояс, были сложены из желтовато-серого туфа, их раньше белили известью. На таком тусклом фоне особенно ярко сверкают белые камни резных ободверий и столь же ослепительные белые львы - недремлющие стражи, что возлежат и наверху и внизу, на больших плитах над ободвериями и по их сторонам. Эти львы совсем необычные - у каждого по одной голове и по два туловища, одно идет поперек стены, другое вдоль. Их высекал самый искусный мастер.
Есть в Суздальском соборе настоящее чудо: это двери, одни западного входа, другие - южного, так называемые Златые врата.
Златокузнецы сдержали свое слово князю Юрию, когда взялись создать двери лучше, изящнее, причудливее, нежели их отцы создавали для Успенского и Дмитриевского соборов, а их деды для Золотых ворот Владимира и для Боголюбовского соцветия.
Эти двери о двух створках. Медные валики идут сверху вниз и справа налево и разделяют каждую дверь на двадцать восемь квадратов, по семь в ряд, в каждом квадрате медная пластина - тябло. Эти пластины - подлинное чудодейство XIII века. Сперва они покрывались тонким слоем воска, на котором чем-то острым прорезался рисунок. Потом эти прорези рисунка заполнялись золотом, смешанным с ртутью и растворенным в "царской водке" [Смесь соляной и азотной кислот - единственная жидкость, в которой растворяется золото.], потом пластину обжигали, растаявший воск сливали, а пластину прибивали в соответствующий квадрат дверей. Двери получались черные с картинками - тяблами, мерцающими золотым сиянием тонких линий и золотыми буквами. В каждой дверной створке вместо ручек было вделано по золоченой львиной маске с кольцом в пасти.
На западных главных дверях эти тябла похожи на иконы и посвящены церковным праздникам, в том числе и введенному Андреем празднику Покрова. А на южных дверях изображены разные сценки из церковной истории. Вот тябло - юноша с четырьма овечками, это жертвоприношение Авеля. Другое тябло - юноша играет с собачками; но это не собачки, а свирепые львы, которые хотят растерзать того юношу - пророка Даниила. В нижнем ряду есть тябло: лев один, он поднял лапу и улыбается, а его удивительный хвост превратился в развесистое дерево.
Валики между тяблами покрыты сложным растительным узором, а где перекрещиваются валики, помещены выпуклые "умбоны" с изображениями свирепых львов, птицедраконов и других чудищ.
Табло из суздальских Златых врат - "Жертвоприношение Авеля".
Богомольцы перед тем, как войти в храм, останавливались, пораженные, возле дверей, кто умел - читал поучительные надписи, прочие слушали, глядели во все глаза. Так простолюдины наглядным образом обучались закону божьему, а на самом деле с большим интересом рассматривали занимательные картинки невиданной золотой книги.
Ну а мы, отдаленные потомки тех богомольцев, когда входим в собор-музей, с не меньшим интересом глядим на эти тябла и удивляемся высокому искусству, умению и вкусу древних златокузнецов-художников, создавших эти наполненные жизнью картинки.
Кстати, не в одном Суздале были такие Златые врата. Летописец, говоря о пожаре нижегородского собора, со скорбью добавляет, что и "двери, дивно устроенные медию золоченою, згореша".
Много чего "дивно устроенного" создали златокузнецы для Суздальского собора, но все исчезло, погибло в пламени или было разграблено. Летописец говорит, что пол в соборе был устлан "моромором красным разноличным", то есть поливными разноцветными плитками, образовывавшими на полу разнообразные сложные узоры. И эти плитки исчезли бесследно.
И еще летописец говорит о внутренней росписи собора. Нынешние неутомимые исследователи открыли остатки фресок XIII века, но художники всегда любовно оберегали живопись предыдущих лет, ее не сцарапывали, не счищали, а покрывали новыми слоями красок. В течение веков роспись возобновлялась много раз, и где-нибудь еще прячутся дивные творения древних живописцев. Придет время - их разыщут.
Печальна участь архитектурного наследия тщеславного великого князя Юрия. Мы даже не знаем, являлись ли чересчур высокие храмы, созданные его самонадеянными зодчими, шагом вперед в сравнении с белокаменными чудесами прежних лет. И только суздальские Златые врата убедительно говорят нам, каких высот достигло русское прикладное мастерство златокузнецов XIII века.
Последняя жемчужина