Прошло четыре или пять дней, прежде чем я привык к качке или, как говорят моряки, "обрел морские ноги", и к тому времени я уже был сыт по горло нашим судном. Сегодня люди и понятия не имеют о путешествии на паруснике в сороковых годах. Пассажиры на пароходах просто не могут себе представить постоянную какофонию звуков, сопровождающую парусное судно во время плавания, - непрерывное потрескивание, стоны древесины и такелажа напоминают сумасшедший оркестр, каждый из музыкантов которого тянет свою ноту. И все это повторяется час за часом, круглые сутки. А уж качало парусники несравненно сильнее, чем эти современные железные коробки, подбрасывая вверх и швыряя вниз. Да, и не забудьте про вонь: пусть внешне судно напоминало настоящий плавучий собор, но внутри запах стоял хуже, чем в конюшне. Да, это была настоящая школа жизни для непоседливых парней вроде меня - и это было еще только начало! Заметьте, что я видел "Бэллиол Колледж" еще в его лучшие времена.
Однажды утром, когда я почувствовал себя уже настолько лучше, что смог проглотить овсянку, которую мне принес Луни, и настолько восстановил свои силы, чтобы вытолкнуть его после этого пинком за дверь, пришел капитан Спринг и сказал, что мое безделье затянулось и теперь мне пора познакомиться с моими обязанностями.
- Вы будет нести вахту, как и другие, - заявил он, - а в промежутках можете приступать к работе, за которую вам будут платить, - что значит вам придется осмотреть и обнюхать каждое место груза, privatim et seriatim, и удостовериться, что эти сухопутные жулики меня не обманули. Так что вставайте и пойдемте со мной.
Я последовал за ним, и мы вышли на палубу. Судно двигалось вперед легко и стремительно, подобно летящей утке, а ветер на шканцах был настолько силен, что, казалось, мог сорвать волосы с головы. Вокруг виднелось множество кораблей, но никаких признаков земли, и я понял, что к тому времени мы оставили Ла-Манш далеко за кормой. Оглядев с высоты шканцев узкую гладкую палубу, я подумал, что на "Бэллиол Колледж" не такая уж большая команда, как того можно было ожидать исходя из размеров судна, но долго стоять и смотреть по сторонам мне не пришлось. Капитан Спринг рявкнул на меня. Он подвел меня к трапу, ведущему в корму, и указал на узкий люк за бизань-мачтой.
- Вам туда, - указал он, - осмотрите все хорошенько.
Вопреки тому, что я побывал в большем числе плаваний, чем смог запомнить, я так и не стал настоящим моряком и хотя знаю, что на корабле принято называть пол палубой, не слишком хорошо разбираюсь в морских терминах. Мы оказались в неком подобии огромного сарая, протянувшегося вперед, до самой фок-мачты; это помещение занимало почти всю ширину корабля и хорошо освещалось сквозь решетчатые крышки люков верхней палубы, которая располагалась почти в пятнадцати футах над нашими головами. Но в целом оно ничуть не напоминало внутренности других судов, которые мне доводилось видеть: по обоим бортам, на высоте порядка четырех футов над площадкой, на которой мы стояли, находилось что-то вроде полупалуб, глубиной около семи футов, которые напоминали гигантские полки, а над ними - еще один ряд полок таких же размеров. Пространство же ближе к центру корпуса, между двумя рядами полок, было забито большими кипами различного груза - футов семьдесят в длину и двенадцать в высоту.
- Я пришлю вам своего секретаря с перечнем груза, - пообещал Спринг, - и пару матросов, чтобы помочь его ворошить. Я был уверен, что блеклые глаза капитана пристально следят за мной. - Ну? - сказал он.
- Это трюм? - спросил я. - Это странное место для хранения груза.
- Так точно, - ответил он, - а разве что-нибудь не так?
Что-то в его голосе и при виде обширной полупустой палубы заставило зашевелиться во мне червям сомнения.
Я двинулся вперед, мимо огромной массы груза - кип и ящиков, которые располагались по одну сторону, и пустых полок правого борта. Эти полки были чисто вымыты и оттерты пемзой, но все равно издавали какой-то странный тяжелый запах, источник которого я пока не мог установить. Оглядываясь по сторонам, я заметил что-то в тени у задней стенки самой нижней из полок. Я нагнулся и, ухватившись, вытянул на свет длинную тонкую цепь, вдоль которой были закреплены наручники. Я застыл, глядя на них - и тут меня, наконец, озарило. Теперь мне стало понятно, почему "Бэллиол Колледж" отправился в рейс от побережья Франции, почему ее палуба была такой странной формы, а трюмы - лишь наполовину наполнены грузом.
- Мой Б-г! - воскликнул я. - Да вы работорговец!
- Вы правы, мистер Флэшмен! - ответил Спринг. - И что же?
- Что же? - переспросил я. - А то, что разворачивайте ваше проклятое корыто сию же минуту и высадите меня куда-нибудь на сушу! Гос - ди, если бы я хоть догадывался о том, чем вы занимаетесь, то предпочел бы никогда не видеть ни вас, ни этого мерзавца Моррисона, и уж никогда ноги моей бы не было на палубе вашего судна!
- Дорогой мой, - произнес он мягко, - вы же, надеюсь, не аболиционист?
- К дья…лу аболиционистов и вас вместе с ними! - воскликнул я. - Мне хорошо известно, что работорговля приравнивается к пиратству и за это могут вздернуть! Вы… вы обманом вовлекли меня в это дело… вы и эта старая грязная свинья! Но я не хочу в этом участвовать - слышите? Высадите меня на берег или…
Я бросился мимо капитана к трапу, а он все стоял, держа руки в карманах и пристально глядя на меня из-под полей своей низко надвинутой на лоб шляпы. Вдруг он выбросил вперед руку, с неожиданной силой схватил меня и развернул лицом к себе. Его выцветшие глаза парализовали мои движения, а секундой спустя его кулак ударил меня в живот, заставив почти сложиться пополам от боли. Я отпрянул, а он надвигался на меня, нанося удары в голову, то слева, то справа, так что, наконец, я вынужден был искать спасения в кипах груза.
- Ч-рт тебя побери! - крикнул я и попытался ускользнуть ползком, но он прижал меня своим тяжелым сапогом и глядел уже сверху вниз.
- А теперь послушайте, мистер Флэшмен, - с нажимом проговорил он, - вы мне не были нужны, но вас мне навязали - понимаете? И зарубите себе на носу, здесь и сейчас: пока вы на моем корабле, вы - моя собственность, ясно? Вы не сойдете на берег до самого конца рейса: Срединный пролив, Вест-Индия и обратно домой. Вам не нравится работорговля? О, да, конечно, это слишком грязное дело, не так ли? И вы не нанимались на это судно, не правда ли?
- Я не подписывал контракта! И я никогда…
- Так вот, ваша подпись появится под всеми пунктами нашего договора у меня в каюте ровно через минуту, - отрезал он, - или нет, вы подпишите его прямо здесь - о, да! - именно здесь.
- Вы меня похитили! - завопил я. - Ради Б-га, капитан Спринг, высадите меня на берег, отпустите меня - я… я вам заплачу… я…
- Чтобы лишиться моего нового старшего помощника? - этот дьявол ухмыльнулся мне прямо в лицо. - Ну уж нет! Джон Черити Спринг строго выполняет приказы своего судовладельца, и приказы эти абсолютно ясны, мистер Флэшмен. А все, кто находится на моем судне, также беспрекословно исполняют мои приказы, слышите? Он пнул меня ногой: - А теперь вставайте. Вы снова без толку тратите свое и мое время. Вы на борту, так исполняйте свои обязанности. Дважды я повторять не буду. - И эти ужасные бесцветные глаза вновь заглянули мне прямо в душу: - Вы меня поняли?
- Я вас понял, - пробормотал я.
- Сэр, - добавил он.
- Сэр, - обреченно повторил я.
- Ну вот, - сказал он удовлетворенно, - вот так-то лучше. А теперь улыбнись, парень, я не терплю унылых рож, клянусь Б-гом! Это - счастливое судно, слышишь? Здесь платят хорошее жалованье. Подумай, Флэшмен, ты станешь чер…ски богатым к концу нашего путешествия, гораздо богаче, чем если бы я был обыкновенным торговцем. Что ты на это скажешь?
Мои мысли были в полном смятении от всего происшедшего, а также от ужаса перед грядущими последствиями. Я снова принялся было просить капитана высадить меня на берег, но он просто шлепнул мне по губам.
- Заткни пасть, - сказал он, - ты как трусливая старуха. Испугался? Чего же?
- Это - серьезное преступление, - прошептал я.
- Не будь дураком, - прервал он меня, - британцы не вешают работорговцев, да и янки тоже, что бы там ни говорили все их законы. Посмотри вокруг - это судно специально построено для работорговли, не так ли? Суда других работорговцев рискуют быть пойманными гораздо больше - у них и цепи на виду, и сплошные открытые палубы для рабов. Как известно, qui male agit odit lucem. Наши братья-работорговцы маскируются под честных купцов, но стоит нагрянуть досмотровой партии с патрульного корабля, и суда наших коллег будут тотчас конфискованы только за то, что слишком явно оснащены всем, что нужно для перевозки рабов. А вот "Бэллиол Колледжу" такие неприятности не грозят - по той простой причине, что он весьма быстр и увертлив для любого патрульного корабля, английского или американского. Вот что я скажу вам, мистер Флэшмен, раз наше судно не поймают, то не поймают и вас. Это вас, наконец, успокоит?
Конечно же, все это меня не утешило, но я понял, что лучше не возражать. Все, о чем я мог думать в тот момент, это каким образом мне удастся выбраться из этой дьявольской ситуации. Капитан принял мое молчание за знак согласия.