- Да, то есть, нет! - пробормотал тот, понимая, куда клонит грек. - Мне было только приказано доставить его в Пергам…
- В таком случае ты благоразумный человек, и я думаю, эта наша встреча не последняя! Запомни: меня зовут Никомах, - приветливо улыбнулся Эвдему начальник кинжала. - А сегодня я не видел тебя! И учти, если бы не этот лекарь!.. - Он красноречиво провел ребром ладони по горлу и, проталкивая в коридор Аристарха, приказал захлопнуть ворота перед носом ошеломленного вельможи.
"Ну и люди окружают царя, один другого не лучше! - покачал он головой. - Когда все же это кончится, и я займу в этом царстве место, достойное себя по своему уму и богатству?!"
Зло сплюнув, он круто развернулся и пошел прочь от дворца, не зная, что ему теперь сказать Гнею Лицинию, который, как он догадывался, прибыл совсем не ради беспошлинного пергамента и на помощь которого он очень и очень рассчитывал после того, как в Пергам войдут римские легионы…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1. Еще один Афиней
Партия купленных Эвдемом рабов отплыла с Хиоса на попутном паруснике, пересекла последние стадии Эгейского моря, а Эвбулид все никак не мог прийти в себя от случившегося.
Миновали богатый порт Элею, пошли быстрым шагом по плодородной долине, подгоняемые надсмотрщиками, которых, в свою очередь, торопил едущий позади в повозке евнух, а он заново переживал минуты, проведенные им на "камне продажи". То вспоминался вселивший в его сердце надежду разговор с земляком, обещавшим выкупить его. То вдруг вздрагивал, отчетливо слыша ликующий голос перекупщика:
"Мой торг окончен!"
- Ты что–то сказал? - участливо наклонился к идущему рядом Эвбулиду Лад. Несколько раз он порывался отвлечь грека рассказом о своей родине, но тот отмалчивался или отвечал невпопад и шел дальше, поглощенный мучительными мыслями. Вот и теперь он даже не услышал сколота, только едва заметно пошевелил губами.
Лад прислушался и различил:
- Боги не верят больше мне, они отвернулись от меня, раз не хотят, чтобы я принес им жертвы во всех афинских храмах! Я погиб…
"Да он и впрямь погибнет в неволе через месяц или еще по дороге сойдет с ума от горя!" - не в шутку встревожился Лад и сделал еще одну попытку поднять настроение упавшему духом греку.
- Говорят, нас ведут в Пергам! - сообщил он Эвбулиду подслушанную от соседей–пленников новость.
- Ну и что? - отозвался тот.
- А то, - торжествуя, заметил Лад, - что в Пергаме с рабами обращаются куда справедливее, чем в твоих Афинах, почти как у меня на родине!
- Убивают сразу, чтобы не мучались? - невесело усмехнулся Эвбулид.
- Зачем? - воскликнул сколот. - У нас ровно через десять лет пленник или становится другом, или уезжает к себе домой. Говорят, - понизил он голос, - в Пергаме есть царские мастерские, где делают то, на чем пишут договоры о торговых сделках!
- Пергамент! - нехотя подсказал Эвбулид.
- Да. Пер–гамент! - выговорил непривычное слово Лад. - И там тоже рабов через десять лет делают свободными!
"Десять лет! - ужаснулся Эвбулид. - Если Гедите, которая уже стала официальной вдовой, удастся каким–то чудом поднять детей без денег, без друзей, то Диоклу будет двадцать три, Филе - двадцать два, даже Клейса станет невестой!.. Пройдет целая жизнь! И все же это хоть какая–то надежда пусть на старости, пусть совершенно незнакомыми увидеть их!"
- Но ведь для этого еще надо попасть в царскую мастерскую! - вслух сказал он и мечтательно прищурился: - Отмучаться десять лет - и домой…
- Если не попортишь ни одного листа пергамента при обработке! - злобно усмехнулся идущий сбоку пожилой надсмотрщик. - А шкурки эти тонкие, ножик острый - того и гляди, пропорет насквозь! Вот тебе еще пять лет рабства! А там уснешь от усталости и пересушишь его на солнце или, наоборот, не досушишь - вот и все десять! - пробормотал он, вздыхая, и вдруг накинулся на Лада с Эвбулидом. - А с твоими ручищами, скиф, только с нежными шкурками и работать! Да и ты, Афиней, можешь не мечтать о царских мастерских, только вас, неумелых эллинов, там не хватало!
- Я - Эвбулид! - поправил надсмотрщика грек, но тот, выделяя каждое слово шлепком плети по ладони, назидательно заметил:
- Эвбулид умер, его нет, никогда не было, и не будет ни через десять, ни даже через двадцать лет. Ты - раб из Афин, Афиней! Понятно? Ну, кто ты?
- Эвбулид! - выкрикнул грек, почувствовав, как кровь ударила ему в голову.
Если бы не веревка, которую крепко тянул на себя Лад, он бросился бы на надсмотрщика и зубами впился бы в него, а там - будь что будет…
Взвизгнула и обожгла спину плеть. Еще раз, еще…
Один из ударов пришелся в бровь, и кровь залила глаз Эвбулиду, мешая видеть надсмотрщика, уклоняться от его плети.
- Так кто ты?
- Эвбулид!..
- Кто?!
- Эвбулид…
Подъехавший к остановившимся рабам управляющий дворцом Эвдема узнал, в чем дело, оглядел круглыми глазками задыхавшегося от боли и унижения Эвбулида и приказал надсмотрщику:
- Бить до тех пор, пока не привыкнет к новому имени!
Охотно кивнув, надсмотрщик обрушил на Эвбулида град слепящих ударов.
- Кто ты? Кто?! - выкрикивал он, переводя дух.
- Афиней! - шепотом подсказал фракиец, болезненно морщась, точно это его били плетью. Остальные рабы тоже принялись уговаривать:
- Афи–ней! Афиней…
- Эвбулид! - повторил грек.
Надсмотрщик изо всех сил полоснул его плетью в ярости, даже не заметив, что этот удар принял на себя Лад, заслонивший Эвбулида плечом.
- Ты - Афиней! Запомнил? Повтори!
- Так он эллин? - встрепенулся евнух, с интересом наблюдавший из повозки за истязанием раба. - Тогда поаккуратнее! Он мне еще понадобится. Смотри - за его шкуру я спрошу с тебя, как когда–то с тебя спрашивали за испорченный пергамент!
Бросив на управляющего недовольный взгляд, надсмотрщик ослабил удары.
Лад, подставлявший под под них свое могучее тело, шепнул Эвбулиду:
- Смирись на время, брат! У тебя останется имя, потому что я все равно буду называть тебя Эвбулидом, даже если они убьют меня за это!
- Ну? - задыхаясь от усталости, прохрипел надсмотрщик. - Как твое имя? Афиней? Да, Афиней?
- Да… - опустил голову Эвбулид.
- Скажи так, чтобы слышал господин управляющий.
- Афиней… - бросил Эвбулид, глядя в землю.
- На первый раз достаточно! - милостиво улыбнулся Протасий, давая знак вознице продолжать путь, и вся вереница рабов, поторапливаемая надсмотрщиками, быстрым шагом потянулась за его повозкой.
Через час показалась высокая гора с домами и храмами, усеявшими даже ее вершину.
- Пергам! - воскликнул кто–то сзади. - Еще полдесятка стадиев, и мы выйдем на дорогу, ведущую прямо в город!
Но этим словам пергамца не суждено было сбыться. Следуя знаку поджидавшего рабов Протасия, надсмотрщики прогнали вереницу мимо поворота и повели туда, где зеленели поля, стояли, утопая в цветущих садах, богатые виллы.
Возле одной из них евнух сошел с повозки и пошел навстречу вышедшему из ворот высокому персу, управляющему одного из многочисленных загородных имений Эвдема.
- Приветствую тебя, Филагр! - восхищенно оглядываясь по сторонам, пропищал он. - Какой воздух, какая красота! До чего ж у тебя подходящее имя1 к такой жизни! И какой порядок везде - обязательно доложу об этом нашему господину!
- Да живет он вечно! - почтительно склонил голову Филагр. - Как он?
- По–прежнему в делах и тревогах! - вздохнул Протасий. - Но о тебе не забывает. Удивляется, что ты до сих пор не скопил денег, чтобы выкупиться… Вот - прислал в твое имение десяток рабов, отбери, каких сочтешь нужными, а остальных надсмотрщики отведут другим!
- Лучше бы он передал пару амфор вина… Рабыни есть? - с любопытством оглядел вереницу рабов Филагр.
- Увы! - развел руками евнух и внимательно посмотрел на одутловатое лицо управляющего. - Постараюсь привезти в следующий раз.
- Смотри, а то все обещаешь…
Перс хмуро оглядел рабов.
- Возьму у тебя вон того здоровяка, - показал он пальцем на Лада, - и этих троих… Кузнеца случайно нет?
- Есть! А где же твой?
- Сбежал!
- От тебя?! - изумился Протасий. – Куда?!
- В аид! - охотно объяснил Филагр, и оба управляющих расхохотались.
- Возьми еще эллина - Афинея! - кивнул на Эвбулида Протасий. - Пусть послужит грамматиком у сына нашего господина… Кстати, как он?
- Публий? Чем могут заниматься дети во время каникул - играет в бабки, колотит рабов… Развлекается, чем может. Ну, и я, чем могу, помогаю ему!
По знаку Филагра из ворот выскочили три рослых надсмотрщика с длинными бичами. Они отделили от вереницы рабов, на которых указал управляющий, и погнали их в имение.
Не доходя до ворот, один из надсмотрщиков коснулся концом рукояти бича пятерых невольников и повел их в сторону видневшегося вдали поля. Лада, Сосия и Эвбулида два надсмотрщика повели по ухоженной, посыпанной дробленым камнем дорожке.
У входа в дом их опять разделили: сколота и кузнеца надсмотрщики погнали дальше, Эвбулида потащила за собой выбежавшая из двери толстая рабыня со злым, хитрым, как показалось Эвбулиду, лицом.
"Ключница! - догадался грек, с трудом поспевая за быстрой не по возрасту женщиной. - И до чего же они похожи друг на друга во всех богатых домах: что в Афинах, что здесь…"
Не останавливаясь, ключница подвела Эвбулида к домашнему очагу, усадила на крошечную скамейку и, пошарив в сундуке, принялась сыпать ему на голову сушеные фиги и финики.