Бухнула пробка, пенная струя ударила Мишке в шею. Шипучие струйки смешались на щеках с дождевыми, ползли за шиворот. Ягунину не до того было: не перевернуться б только…
Бутылка была уже в руках Шурочки. Она лихо глотнула, закашлялась.
- Билли, вы - мой гусар! Осушите бутылку до дна!..
- Но не одним глотком, - ворчливо отозвался Шафрот и прихлебнул из горлышка. Пожалуй, они правильно сделали, что открыли шампанское. Холод пробирал до костей.
Тем временем начался подъем. Мишка соскочил с облучка и пошел по жидкой грязи рядом с лошадью. "Этому бугаю, - зло подумал он, - тоже надо было бы выйти… Не надорвалась бы лошадка…"
Дождик зарядил чаще… Дела-а…
- Билли, клянусь вам! Мы совсем рядом. Проедем этот лес - и за ним поворот к Волге. - Голос Шурочки дрожал от обиды. - Будьте мужчиной, Билли!..
Но Шафрот рассвирепел: ему все больше казалось, что его втягивают в какое-то темное дело. Лес! Самый настоящий лес тянется слева вдоль дороги! Куда их несет?! Немедленно назад!
Он грубо ткнул коленом в спину Ягунину. Тот, не останавливая лошади, обернулся:
- Чего тебе!
- Назад! - по-английски крикнул Шафрот. - К черту!
- Не понимаю, - равнодушно ответил Мишка, хотя ему так и хотелось заехать варежкой в сытую рожу. - По-вашему не понимаю, - повторил он и отвернулся.
А лошадка все шлепала и шлепала… Ну, когда же появится желанная просека, где же поворот?!
- Билли! - Шурочка повернулась к американцу, схватила за руки. - Подумайте, Билли, через пять… или десять минут мы будем на вилле, у слонов… Там свет и тепло, там…
Она заплакала, нарочно стараясь всхлипывать погорестнее.
"Старый идиот, - холодно думал Вилл Шафрот. - Можешь ли ты поручиться, что тебя не возьмут под залог бандиты? Но… дочь миссис Ильинской?.. Невероятно…"
- Вот она, просека! - простуженно гаркнул промокший до нитки Мишка. - Поворачиваем - и вниз!.. "А там еще с целую версту", - одинаково подумали они с Шурочкой.
- Наконец-то… - с облегчением произнесла Шура и коснулась кончиками пальцев щеки Шафрота, уже слегка шершавой от пробившейся щетины. - Мы спускаемся к Волге.
О страхах своих она давно позабыла. Теперь ею владел азарт.
- О'кей… - бормотнул Шафрот. Мысли его были заняты отчетом, который придется переписывать завтра… Нет, к сожалению, сегодня, в поезде. Вместо того чтобы попивать виски и подремывать на диване.
…Ох, как долго еще тянулась эта верста - грязная осклизь вниз и вниз, потом трудное карабканье на пологий пригорок.
- Вот он, наш замок! - воскликнула Шурочка и с радостью, теперь уже с самой что ни на есть искренней радостью, сжала его руку. - Смотрите!
У Шафрота отлегло от сердца. В самом деле, на пригорке, на фоне сереющего предрассветного неба, белела башня. В вертикальных полосках окна брезжил свет.
Он поднес ее холодные пальцы к губам, поцеловал. Затем чуть поднял рукав шубки и поцеловал запястье. Как славно, что не обман, не афера! А расстояние… В их уныло бескрайней России… Может, у русских это и считается недалеко.
Мишка, от усталости еле переступая сапогами, на которых налипли комья грязи, брел к даче Головкина. Ладно, что бы теперь ни случилось, чемоданы с документацией Шафрота будут проверены до бумажки.
Когда поднялись на гору, он и не подумал забраться в пролетку. Все, приехали!
- Тпру!..
Шурочке стало вдруг необыкновенно весело. Хотелось смеяться, дурить.
- Ах, наконец эта вилла! С ней связано у меня так много! - наклонилась, освободила ноги от овчины и отбросила ее.
Шурочка и Шафрот осторожно спустились с пролетки. Как назло, в лужу.
Да, все здесь так, как рассказывала Алина: вот и белокаменная женщина с вазой, из которой сыплются цветы…
И дождь перестал. Билл Шафрот с облегчением вздохнул, расправил плечи. Ладно, пусть. О сделанном - даже о глупости - сожалеть не в его правилах.
- Билли, смотрите! Слоны! Это же ваш символ, Билли. Вам приятно их видеть, правда? Вы республиканец, Билли? Или демократ?
- Республиканец, моя дорогая.
"А она ведь дура, - подумал Шафрот едко. - Неужели всерьез считает, что я растаю от умиления при виде эмблемы республиканцев? Слоны, конечно, шикарные. Но что дальше?"
Шурочка, не обращая внимания на лужи и грязь, подбежала к решетчатой веранде. Взбежала по каменным ступенькам, сильно постучала. Еще и еще…
- Но ждут ли нас здесь? - посомневался Шафрот, с отвращением вытаскивая ботинок из липкой глины и опуская его в точно такую же мерзость. Когда он подошел к веранде, стало слышно, что внутри кто-то топает. Наверное, спускается по лестнице с мансарды, в окне которой они увидели огонек.
- Кто ждет? - переспросила Шурочка. - Те, кто обязан вам жизнью, Билли! Кто любит меня и поэтому ждет.
Загадочные эти объяснения мало удовлетворили Шафрота. Он ждал и молча рассматривал искусно сделанных каменных слонов, белеющих на сером фоне то ли реки, то ли неба. Как расшифровать туманные фразы девушки? Может, на этой отдаленной вилле прячутся "бывшие" - кто-то из дворянства, офицеры, заговорщики?.. Совсем некстати. Она сказала "любит и ждет"? Любовник, что ли? Не хватало только этого.
Лошадка стояла с понуро опущенной головой, Мишка обнял ее за шею, погладил: "Молодец, Ласточка, и ты у нас участник операции. Потерпи…"
- Кто еще там? - раздался из-за двери сонный голос директора детского дома.
- Вениамин Петрович, это я, Шура Ильинская! Не забыли еще?
- Шура? - страшно удивились за дверью. Послышался скрежет ключа. На пороге веранды появился невысокий крепыш с керосиновой лампой в руке. Из кармана полосатого пиджачка, накинутого на нательную рубаху, торчала рукоятка нагана.
- Здравствуйте… - ошарашенно поздоровался он и перевел взгляд с Шуры на стоящего на нижней ступеньке Шафрота. - А кто с тобой, Ильинская?
Мишка, обнимавший лошадь, ухмыльнулся.
- Господин Шафрот! - торжественно сказала Шурочка. - Глава Самарской АРА, которая спасла столько голодающих детей. Перед отъездом в Москву он решил посмотреть на тех, кто обязан ему жизнью.
Видно было, как разволновался совершенно уже ошарашенный Довбань. Он суетливо повертел головой, сунул лампу в руки Шурочке и, шаркая галошами, надетыми на босу ногу, запрыгал вниз по ступенькам.
- Очень, очень рады видеть вас, господин Шафрот! - зачастил он. - Вообще-то наши дети находятся на обеспечении губсобеса, так что ваших продуктов мы еще не пробовали. Но то, что АРА помогла стольким детям, это факт! Спасибо, спасибо вам!
Он говорил и прочувственно сжимал коротенькими, с постели еще теплыми ручками ладонь Вилли Шафрота, а Шура… Ни слова не переводила. Она наслаждалась сценой.
- Олл раит! - буркнул Шафрот и свирепо поднял глаза на Шуру. - О чем болтает этот человечек? Кто он? Хозяин виллы? Переведите!
- Ах, Билли! Это же товарищ Довбань, директор детского дома… Он так рад увидеть вас!
- Какого детского дома? - чеканя слова, с подозрением переспросил Шафрот.
- Чего он? - повернул ухо Довбань.
- Он очень хочет посмотреть советский детдом, - с удовольствием объяснила Шура. - Наверное, никогда не видел. А перед отъездом вдруг заинтересовался. Американцы - народ со странностями.
Ягунин поперхнулся и уткнулся носом в потную гриву.
- Да-а? - изумился Довбань. - Нашел же время американец! Почитай, полчетвертого ночи… Однако скажи ему: детишек будить не будем. Классные комнаты, клуб, то да се… Но не спальни. Прошу! - он сделал приглашающий жест и зашлепал галошами по ступенькам. - Прошу! - повторил он, распахивая дверь.
- О чем он говорит? - рявкнул Шафрот, не двигаясь с места. Усы его зло топорщились, а руки, засунутые в карманы пальто, поднятый воротник и широкополая шляпа делали его очень похожим на чикагского гангстера из какой-то недавней фильмы.
- Господин Шафрот, - строго сказала Шурочка, - пожалуйста, на меня не кричите. Ни в одной книге я не читала, чтобы рыцари кричали на женщин.
- Какие книги, какие рыцари? - прошипел Шафрот.
- Проходите же! - Довбань даже поклонился на гостеприимный русский манер.
- Вас, Билли, просят зайти в гости. Это одно из учреждений, для помощи которым вас прислали в Россию. Для меня этот дом со слонами - чудесный сон. Я работала здесь, Билли! Представьте себе, я даже ставила с детьми пьесы. Зайдите же, Билли! Вы убедитесь, что приехали не зря. Это такие дети!
- Дерзкая девчонка! - рявкнул Шафрот. - Да пусть провалятся в тартарары и ваш детдом и ваши дети! Зачем вы заманили меня сюда?!
- Эй, господин! - Довбань хмуро похлопал себя по карману с наганом. - Не кричите, воспитанники спят.
- Что-о? - зло осклабился Шафрот. - Едем отсюда ко всем чертям! - грубо крикнул он, и шагнув на ступеньку вверх, властно протянул Шуре руку.
- Как вы смеете?! - Шурочка попятилась к дверям. В ее голосе звучали откровенно преувеличенные негодование и обида. - Я-то считала вас человеком, отдавшим все силы благородной миссии спасения умирающих от голода детей! А вы… Вы даже не хотите на них взглянуть!
"Ну, артистка", - изумлялся Мишка. Он по-прежнему стоял в сторонке и оглаживал Ласточку. Кажется, и Довбань начинал понимать, что Ильинская дает американцу от ворот поворот.
- Вы, истеричка, немедленно возвращаемся! - Шафрот решительно поднялся на ступеньку, но Шурочка юркнула в глубину веранды за спину Довбаня.
- Ни за что! - послышалось из темноты. - Я разочаровалась в вас, Билли! Вы грубый и фальшивый человек! Прощайте навсегда!