Почти три тысячи лет, ответил Джо, изучая свою раздачу. Каир улыбнулся и оглядел рубашки своих нетронутых, лежащих лицом вниз карт. Он выбрал одну и сбросил.
Мне тут кажется, сказал Джо, что вы мне верить не хотите, ну, насчет трех тысяч лет, - не верите, что служба может длиться так долго, я имею в виду. Многие не хотели верить. Вообще-то он говорит, что я единственный, кто ему поверил за последние две тысячи лет. Неплохая полоса невезения, а? Я возьму еще две, чтоб вы знали.
Каир улыбнулся еще шире и сдал дополнительные карты, три - Шонди, две - О'Салливану и одну себе. Он наклонился и почесал нос каменному скарабею.
Настоящий?
А то. Шестнадцатой династии, как говорит один старый тип.
Какой старый тип?
Тот самый Хадж Гарун, великий человек.
Вот оно что. А почему у него такая хитрая улыбка на морде?
А мне откуда знать? Может, он знает секрет, которого не знаем мы? Хитроумная штучка, это точно. Вы говорите, на валетах, не меньше? Я, наверное, начну прямо с этой аккуратной стопочки неподдельных фунтов стерлингов.
Вдруг куранты, приделанные к солнечным часам в передней комнате, громко крякнули и начали бить. Каир и Мунк подняли головы, считая удары.
Двенадцать? спросил Каир. В половине седьмого вечера?
Не обращай внимания, сказал Джо. У этих часов привычка - бьют, когда им вздумается, а на нас им плевать. Они теряют счет времени, это да, из-за темноты и облачных дней и тому подобного, а потом нагоняют. Со дня на день они перегонят время, чтобы потом вздремнуть. Это сильно осложняет дело. Вот мы слышали двенадцать ударов, а что это за время, было оно уже или еще будет - кто знает.
Каир кивнул.
А раньше они были переносными?
Интересно, что ты спросил, потому что так оно и было. Тяжелая штука. И я тому, кто с ней таскался, не завидую. Зачем это надо было, понять не могу.
Откуда они?
Мне сказали, из Багдада. Сделаны в какую-то эпоху, вроде как пятого халифа из рода Аббассидов, так говорит мой старик. То есть они, наверное, помнят события "Тысячи и одной ночи". Любимых сказок Хадж Гаруна. Это ему в прошлом веке подарил один человек. Снял эту комнату, чтобы тут писать исследование.
О'Салливан улыбнулся.
Хадж Гарун мне все говорил, что этот человек снял комнату на один день. Но старик, кажется, опять намудрил со временем, это я понял, когда он мне рассказал про то, какой большой был труд. Он его писал, поди-ка, лет десять, не меньше.
Почему? Большое было исследование?
Чтобы его отсюда целиком перевезти, потребовался караван, который перекрыл полпути отсюда до Яффы. Когда парень дописал, что хотел, он послал свой караван в Яффу, а оттуда и рукопись, и сам караван отправились в Венецию. Ее потом опубликовали где-то в Европе. Но у нас-то Новый год в Иерусалиме, и вы не хотите присоединиться ко мне и сыграть в эту увлекательную азартную игру?
Каир Мученик рассмеялся.
Переносные солнечные часы Стронгбоу? Стронгбоу писал свои тридцать три тома в этой самой комнате? Полый каменный скарабей, которого Стронгбоу позаимствовал в Иерусалиме для Менелика Зивара, чтобы тот смог переправить его труд в Египет?
Интересный расклад, вдруг подумал он, для покера в Священном городе.
Не заглядывая в карты, Каир Мученик поднял ставку.
Глава 3
Пирамида Хеопса
Попадались в основном только мелкие дилеры. Если при них обнаруживали порошок из мумий, то сажали в тюрьму.
Ко второй неделе августа его караван был готов: верблюды навьючены огромными запасами мясных консервов, только мясных, - чтобы пережить тяготы драгоманства, Мученик с давних пор питался исключительно белковой пищей.
У основания Великой Пирамиды верблюдов разгрузили, и носильщики два дня перетаскивали запасы на вершину. Когда наверху уже не осталось места для консервных банок, Мученик расплатился с десятником.
Оно тебе здесь зачем? спросил пораженный десятник, пытаясь отдышаться.
Мученик улыбнулся.
Меня завтра утром заберет аэроплан. Везу это мясо в свою деревню в Судане. Там этим летом жуткая засуха.
Бригадир втихомолку посмеялся - хороший ответ, чего еще ждать от чернокожего.
А что это за зверек спит у тебя на плече? спросил бригадир. Вылитый комок ваты.
Мученик улыбнулся еще шире.
Это только кажется, что он спит. Это дух, охраняющий меня. Он присматривает за мной и предупреждает об опасности. Бонго, пожми руку этому вороватому феллаху.
Услышав свое имя, обезьянка вскочила на плече у Мученика и принялась энергично дрочить, выставив яркие гениталии цвета морской волны и перехватывая их то одним крохотным кулачком, то другим.
Десятник завопил и кинулся бежать вместе с носильщиками. Но Мученик следил за ними в бинокль до тех пор, пока они не скрылись из виду. Вечное проклятие Египта - носильщики, которые сначала доставляют поклажу к гробницам, а потом сами же возвращаются грабить.
Когда стемнело, он нажал на рычажки, спрятанные в трещинах одного из камней на вершине пирамиды.
Скрипнули тугие пружины. Огромный каменный блок повернулся на невидимой стальной оси и мягко отошел в сторону. Мученик вошел в вестибюль, чиркнул спичкой и зажег лампу.
У подножия короткой лестницы располагалась гостиная просторной квартиры Менелика Зивара. Мученик осмотрелся: роскошная тяжелая мебель темного дерева, ручка к ручке и спинка к спинке, везде кисточки, тесьма и салфеточки; ножки с когтистыми лапами на концах, вдавливающие головы деревянных грызунов в толстые ковры; покрытые пылью лампы, стоящие всего в нескольких футах друг от друга среди бесчисленных охотничьих гравюр на стенах; десяток лакированных китайских ширм, неизвестно зачем разделявших комнату; мебель стоила дороже, чем целый туземный квартал любого африканского города.
Жилище было выдержано в тяжеловесном викторианском стиле. Мученик прошел далее и обследовал большую библиотеку, затем - так называемую столовую уровнем ниже, хорошо оборудованную археологическую мастерскую двумя уровнями ниже, а потом - спальню хозяина и две гостевые спальни на четвертом уровне, кухню и буфетные - на пятом, комнаты для слуг - на шестом и кладовые - на седьмом.