В течение десяти минут мы разгуливали по коридорам, спускались и поднимались по лестницам, тщетно разыскивая Грима. Время от времени мы натыкались на слуг, храпящих на циновках по углам, а один раз большая псина подошла и обнюхала нас, но никакого возражения против нашего пребывания не высказала. Джереми пнул одного парня; тот проснулся, принял моего друга за араба, обругал его на трех языках, призвав ему на голову проклятье трех богов, после чего опять уснул. Я не мог избавиться от ощущения, что мы невозбранно гуляем в главном хранилище Казначейства, и никто не заметит, если нам вздумается набить карманы всем, чем мы пожелаем. Это здание занимает целые акры. Мы дважды описали полный круг по верхним и нижним коридорам, стучали в дюжины дверей, но не получили отклика и наконец попали в вестибюль.
Тогда мне пришло в голову, что Грим мог попасть в здание через какую-то неприметную дверь - возможно, с восточной стороны, и мы отправились туда. Мы добрались до северо-западного угла здания, когда Нарайян Сингх, державшийся на шаг впереди, внезапно остановился и, воздев обе руки, призвал к тишине. Кого бы он ни увидел в тени, этот человек должен был нас услышать. Впрочем, нередко случалось, что офицеры, разгулявшись, спускались сюда и болтались по крыльце и дорожкам после полуночи, так что наше молчание могло встревожить скорее, чем шум. Я заговорил, как ни в чем не бывало, одновременно вглядываясь в темноту. Однако прошло несколько секунд, прежде чем я рассмотрел то, что в один миг заметили зоркие глаза сикха… и то, что чуть раньше меня обнаружил Джереми.
Примерно в десяти шагах от нас рос куст магнолии, он отбрасывал столь густую тень, что участок, который она покрывала, казался бездонным провалом. И на дне этой пропасти двигалось что-то яркое, похожее на отсвет одинокого огонька из верхнего окна на рукояти ножа или на пуговице. Это "что-то" шевелилось в такт дыханию человека.
Если в мире существует хоть какая-то определенность, она имела место здесь и сейчас. Здесь находился тот, кто не имел права здесь находиться, и он затаился в тени - предположительно с намерением учинить нечто скверное. Правда, я тоже не имел никакого права здесь находиться. Джереми и Нарайян Сингх как служащие британской армии подлежали дисциплинарному взысканию, а мне вполне могли велеть покинуть страну. Для этого нам было бы достаточно сдуру увидеть то, что нам видеть не положено, и тем самым пробудить бы страстную жажду мести у какого-нибудь должностного лица, которое этим неположенным занималось. Это могла быть, скажем, тайная любовная интрижка.
Я взял своих спутников под руки - особенно Джереми - и потянул их вперед. Объяснился я чуть позже, шепотом, после того, как мы обогнули угол здания.
- Пусть кто-нибудь из нас предупредит охрану. Если мы попытаемся выяснять, что там такое, и затеем бучу, то скорее получим пулю от часового, чем благодарность.
И вот Нарайян Сингх двинулся к караулке, ибо лучше всех нас подходил для того, чтобы объяснить суть дела офицеру-сикху, а мы с Джереми, прячась среди теней, вернулись туда, где нам был слышен любой звук, доносящийся из-за темной магнолии, и где мы сразу увидели бы, если кто-то покинет это убежище.
Знакомо ли вам некое неизвестное науке чувство, возникающее, когда рядом с вами кто-то движется в темноте? Я взглянул в сторону Джереми, уверенный, что он пытается встретиться со мной взглядом, хотя и не видел его. Только животные избегают в темноте непроизвольных движений, обычных при свете дня, - люди не настолько себя контролируют. Мы оба услышали голос Грима, говорящего по-арабски, - голос, который невозможно с чем-то спутать.
Кроме Грима, там было еще двое, и Грим говорил с ними.
- Руки на плечи друг другу… Так и стойте! Не двигайтесь! Я намерен еще раз обшарить все ваши карманы. Итак, мистер Шаркиан… А! Да у вас там, никак, хорошенький стволик, с перламутром на прикладе. А разрешение есть? Ладно, нет оружия, не нужно и разрешения, не так ли? И бумаги… Машалла! Бумаги-то сколько! Наверно, чертовски важные бумажки, если вы прячете их под рубашкой. Как я понимаю, вы собираетесь их продать, а? Скверно, скверно. Эй, не убирай руки с плеч мистера Шаркиана, Юсуф Дакмар, не то мне придется применить силу! Что-то я сомневаюсь, мистер Шаркиан, что для общества будет лучше, если спровадить вас в тюрьму: вам нужно непременно принять ванну. Какая жалость: клерк Администрации не имеет возможности помыться, не так ли? Ладно, бумаги я потом почитаю, а пока мы узурпируем прерогативу Судьбы и начертаем кое-какое будущее. Вы оба, слушаете? Знаете, кто я такой?
Ответа не последовало.
- А вы что скажете, мистер Шаркиан?
- Думаю, вы майор Грим.
- А, хотите мне польстить? Неважно. Представим себе, будто я майор Грим, переодетый арабом. Только давайте и дальше говорить по-арабски, а то я заговорю по-английски и сразу вас разочарую… Итак, допустим, я переодетый майор Грим. Что бы он сделал в подобных обстоятельствах? Перед ним Юсуф Дакмар, разыскиваемый за убийство в городе, о нем также известно, что он затевает еврейский погром, его только что видели перебирающимся через стену за спиной часового и застигли во время беседы с мистером Шаркианом, доверенным клерком Администрации. К сожалению, я не слышал всей вашей беседы, а то было бы проще решить, что сделал бы на моем месте майор Грим.
- Нечего играть с нами в кошки-мышки, - прорычал один из пленников. - Говорите, что вам нужно. Если бы вы были майором Гримом, вы бы передали нас офицерам, которые только что прошли мимо. Вы здесь тоже незаконно. Говорите быстрее, пока не пришла охрана и не арестовала нас всех!
- Да, побыстрее, - подхватил другой. - Я не хочу, чтобы меня тут поймали. А что до бумаг, которые вы отобрали… Если мы попадемся, я скажу, что вы украли их в штабе - вы и Юсуф Дакмар. И что я пошел за вами, чтобы их вернуть, а вы вдвоем на меня напали!
- Очень хорошо, - в голосе Грима звучало удовлетворение. - Я вас отпущу. Думаю, вы опасны. И вам лучше поторопиться, потому что я слышу, как приближается охранник.
- Тогда верните мне бумаги!
- Ага! Вы подождете и поговорите о них с охранником или немедленно уйдете?
Клерк-армянин не ответил, но встал и скользнул прочь.
- Почему вы отпустили этого дурня? - спросил Юсуф Дакмар. - Теперь он разбудит кого-нибудь из офицеров и затеет переполох, заявив, что мы его ограбили. Слышите? Это охранники! Бежим!
- Не торопись! - Грим заметно повысил голос, словно желал, чтобы его услышали: - Думаю, люди, которые только что прошли мимо, вовсе не офицеры. Возможно, они посторонние. Не исключено, что один из них туго соображает и ведет охрану в неверном направлении!
- Тогда не шуми так! - отозвался Юсуф Дакмар. Джереми, который, как правило, соображает в десять раз быстрее моего, немедленно скользнул в тень, чтобы найти Нарайяна Сингха и увести охранников в другую сторону. Я ему не завидовал: в темноте сикхи сперва пускают в ход клинок и только потом выясняют, кто идет. Однако австралиец достиг своей цели. Нарайян Сингх сохранил ему жизнь, а охранник арестовал его на общих основаниях. Было слышно, как Джереми и Нарайян Сингх без конца поминают Грима. Юсуф Дакмар был не глухим.
- Ага! - воскликнул он. - Слышишь? Они говорят о майоре Гриме. Ты будешь глупцом, если задержишься здесь хоть немного. Этот Грим - сущий дьявол, уверяю тебя. Если он нас найдет, мы оба пропали.
- Сперва нас надо найти, - ответил Грим, и можно было почти слышать, как он улыбается.
- Тогда быстрее! Что тебе нужно? - огрызнулся Юсуф Дакмар.
Ответ Грима был самой большой неожиданностью той ночи. И поразил меня не меньше, чем Юсуфа Дакмара.
- Мне нужно письмо, которое прислал эмир Фейсал!
- У меня его нет! Клянусь, нет!
- Это я уже знаю. Ведь я тебя обыскал. Где оно?
- Спроси Аллаха. Его похитил сикх, который передал его кому-то в доме близ военного госпиталя, а тот человек, в свой черед, передал его арабу, который принес его сюда. Я надеялся, что Шаркиан его опять выкрадет, но ты все испортил. Теперь Шаркиан обернется против меня, чтобы спастись. Зачем тебе это письмо?
- Нужно! - ответил Грим. - Французский агент…
- Что? Сиди Сайд? Ты его знаешь?
- Конечно. Он заплатил бы мне за него тысячу фунтов.
- Да изменит Аллах его лицо! Он предложил мне только пятьсот!
- Значит, ты его уже видел? - спросил Грим. - Я тебе не верю! Где ты его видел?
- По дороге сюда. Он остановил мой кэб, чтобы поговорить со мной у подножия холма.
Я начал понимать, к чему ведет Грим. Он установил, что французский тайный агент уже идет по следу письма, а это, в свою очередь, объясняло, почему он не схватил Юсуфа Дакмара и не отправил в тюрьму. Использовать этого прохвоста в соответствии с обстоятельствами было куда умнее. И Юсуф Дакмар угодил прямиком в ловушку.
- Как тебя зовут? - спросил он.
- Зови меня Омаром, - предложил Грим.
- Так ты турок? Ну, Омар, давай поможем друг другу раздобыть письмо и поделим награду. Сиди Сайд сказал мне, что британцы наверняка покажут письмо Фейсалу и, если смогут, тайно. Они попытаются послать это письмо в Дамаск. Давай установим, кто возьмет его, и устроим на него засаду.
- С чего бы мне с тобой делиться? - Грим был слишком хорошим актером, чтобы соглашаться, не поторговавшись.