Конец фразы повис в воздухе, а в его ушах зазвучали возбужденные крики. Нет, далекое эхо криков.
Он будто снова оказался на набережной Бунд. Только тогда он был молод, а крики звучали столь громко, что их можно было слышать за милю. За милю от ипподрома. Того самого ипподрома, на котором он убил своего брата. Сайлас снова посмотрел в окно. Планируя расположение садов в своем окруженном стенами святилище, он рассчитал все так, чтобы самый большой и красивый был разбит точно в том месте, где Майло упал с лошади. Это место находилось как раз напротив окна, у которого он сейчас стоял.
"Как тебе удалось пережить убийство собственного брата? - спросил он себя. - С помощью паломничества, предпринятого по примеру древних пустынников".
Сайлас посмотрел на Май Бао и открыл объятия. Она пошла к нему, озаренная светом разгорающегося утра, а он подумал: "Я знаю, куда можно перевезти предмет. Теперь остается только придумать отвлекающий маневр, чтобы в глаза отвернулись в другую сторону".
А потом из-за стены сада до его слуха донесся громкий звук автомобильного клаксона, и Сайлас уже знал, как отвлекающий маневр он предпримет.
Глава сорок четвертая
ОТВЛЕКАЮЩИЙ МАНЕВР
На следующий день Сайлас отправился в свою контору на улице Кипящего ключа и пробыл там всю ночь. Он обдумывал все новые и новые варианты действий, но каждый раз, когда ему казалось, что вполне приемлемый план готов, он отбрасывал его и принимался за другой. От его внимания ускользало что-то очень важное, и он сам понимал это.
Когда за окнами конторы стал заниматься рассвет, Сайлас наконец сумел ухватить это вечно ускользающее. Хотя он считал себя коренным жителем Поднебесной и знал здешний язык не хуже любого китайца, хотя он женился на китаянке и теперь растил кучу китайских детей, ему никогда не была близка основополагающая идея этой страны, уязвимый, но неиссякающий источник силы черноволосого народа. И никогда раньше не чувствовал Сайлас, что его действия могут повлиять на судьбу усыновившей его страны. Сейчас, как никогда раньше, было важно думать так же, как они, люди Срединного царства.
- Будь практичным! - громко приказал он себе, стоя в пустой комнате. - Думай как они! Думай практично!
Он принялся расхаживать по кабинету, безжалостно кусая кожу возле ногтя большого пальца, но вдруг резко остановился. Кого нужно опасаться больше всего? У кого больше всего ушей и глаз в этом городе?
И в его сознании всплыл образ бандита Ту, сидящего за рулем своего автомобиля с номером "один". Всего месяц назад городские власти стали выдавать автомобилистам номерные знаки, и, хотя "бугатти" Сайласа была самой первой машиной, появившейся в Шанхае, номер, на котором горделиво красовалась цифра "один", достался бандиту Ту. На какое-то время это даже стало предметом горячих дискуссий в прессе, особенно после того, как Сайласу выдали знак под номером "два".
Сайлас поежился. Его последняя встреча с бандитом Ту была чрезвычайно неприятной. Из окна комнаты, где проходило совещание, Сайлас увидел, как бандит, сидя за рулем, беспрестанно гудит в клаксон и орет на какую-то бедную женщину, платье которой застряло в радиаторе машины Ту, когда тот напролом прокладывал себе путь через толпу прохожих. Сайлас выскочил на улицу и бросился на помощь женщине, вызвав тем самым оторопь у толпы китайцев и злость у бандита.
Поразмыслив о Ту, Сайлас задумался о тех, кто активно занимался сбором информации с помощью шпионов. Соглядатаи имелись у любого из крупных торговых домов. У его свояка Чарльза Суна - тоже. Не приходилось сомневаться в том, что разветвленная шпионская сеть была и у республиканского движения, возглавляемого Сунь Ятсеном. И уж разумеется, шпионы имелись у маньчжуров, хотя после кончины вдовствующей императрицы их власть и активность значительно поубавились.
Сайлас надел пальто и направился к двери. Он должен точно узнать, что это за предмет и каково его значение. Это необходимо для того, чтобы разработать достойный план и знать потенциальных врагов. Однако на полпути к выходу Сайлас остановился. Май Бао вполне ясно дала понять, что не скажет ему ничего, кроме размеров предмета, поэтому надеяться, что она сообщит какие-то более значимые детали, не приходилось.
Он вернулся в кабинет и съел завтрак, состоявший из жидкой овсяной каши, прямо за письменным столом.
Слова "отвлекающий маневр" продолжали крутиться в его голове, и вскоре у него созрел вполне приемлемый многоступенчатый план. Сайлас принялся излагать его на бумаге. Он переписывал план несколько раз, а когда наконец поднял голову, было уже почти одиннадцать часов. Перечитав свои записи, он подумал: "Блестяще!" - а потом протянул руку к переговорному устройству на столе. Секретарша откликнулась мгновенно.
- Пришлите ко мне Макмиллана, - приказал он.
Несмотря на всю свою ненависть к табаку, Сайлас зажег толстую сигару и запыхтел ею. Люди вроде Макмиллана ожидали от него именно такого поведения. Через минуту Эван Макмиллан, его бессердечный, но незаменимый шотландец, распахнул дверь и вошел в кабинет, из которого Сайлас управлял своей обширной империей.
- Итак, вы выяснили, чем вызвана неувязка с номерными знаками для моей "бугатти", Макмиллан?
Шотландец был удивлен. Хозяин упомянул об этом четыре недели назад, да и то вскользь.
- Угу, капитан.
Сайлас до сих пор не понял, говорит ли Макмиллан всерьез или издевается над ним, называя "капитаном". Среди евреев никогда не было капитанов - по крайней мере, в том смысле, в котором употреблял это слово Макмиллан.
- Ну и?
- Так и есть, капитан. Ту, верно, дал взятку чиновникам, чтобы получить первый номер. По-другому и быть не могло.
- Черт! - воскликнул Сайлас, вскочив на ноги и едва не перекусив сигару. - Черт, черт и еще раз черт! Я этого не потерплю! Слышите меня, Макмиллан? Не потерплю!
Шотландцу и раньше доводилось видеть своего жиденка в расстроенных чувствах, но таким злым он не бывал еще никогда.
Скверно, что этот маленький язычник решил жениться на китайской шлюхе, но это еще можно было понять. Даже на взгляд Макмиллана она представляла собой первоклассный кусок мяса. Сам Макмиллан нипочем не женился бы ни на одной из местных косоглазых, но эта была - будь здоров! Потом хозяин закатил истерику, когда ему пришлось защищаться от тех, кто ругал его за то, что он подобрал на улице двадцать щенков с вечно засранными задницами. Но даже тогда он не бесился так, как сейчас. Нет, Макмиллану никогда не понять этих язычников.
- Вы как-то раз сказали, что мне следовало бы взорвать ту поганую машину, капитан.
Сайлас остановился как вкопанный.
- А вы можете это сделать?
Вот что всегда удивляло Макмиллана: месопотамец был докой во многом, а в элементарных вещах, связанных с военным делом, - дурак дураком.
- Угу. Бомба сделает свое дело, но вам оно надо?
- Надо! Надо, черт бы его побрал! Но учтите, Макмиллан, никто не должен пострадать. Взлететь на воздух должен только проклятый автомобиль Ту. Взорвите его! Отправьте его в лучший мир, в автомобильный рай, если такой существует!
- Минутку, мистер Хордун, хотелось бы выяснить, правильно ли я вас понял. Вы хотите разнести вдребезги автомобиль бандита Ту, но чтобы, когда я буду это делать, никто не пострадал. В этом фишка?
- Угу, как вы говорите, Макмиллан.
- А угробить автомобиль маленького гаденыша вы желаете по причине того, что его номерной знак - на единицу короче, чем ваш. Так, капитан?
- Кто привез в этот город первый автомобиль, Макмиллан?
- Вы, капитан.
Тогда почему бандит Ту ездит под номером "один", а я - под номером "два"?
"Потому, - подумал Макмиллан, - что Ту - китаец, а ты - маленький месопотамский язычник, а еще бандит подкупил чиновников, а еще это Китай, и, в конце концов, кого может волновать такая ерунда?"
- Да, и впрямь несправедливо, капитан, - произнес шотландец.
- Так вы это сделаете?
- Да запросто. Может, вы еще хотите, чтобы перед тем, как отправить машину Ту к Царю Небесному, я снял бы с нее номерной знак "один"?
- Если это не составит для вас большого труда, - обдумав предложение, ответил Сайлас. - А еще снимите с моего автомобиля табличку с номером "два" и оставьте ее на видном месте возле его… останков.
- Поменять его номерной знак на ваш? - Эта мысль Макмиллану не понравилась. - Но тогда он сразу поймет, кто взорвал его автомобиль!
Сайлас лишь улыбнулся.
Макмиллану хотелось высказать все, что он думает о глупых язычниках, но вместо этого он проговорил:
- Впрочем, какого черта! Автомобиль-то не мой!
- Нет, мистер Макмиллан, не ваш.
- Ну и ладно. Значит, никаких проблем. Утром получите табличку с номером "один". Что-нибудь еще?
- Нет, Макмиллан. Вы - хороший человек, очень хороший.
Макмиллан вышел из конторы и направился в старый китайский квартал Шанхая, а Сайлас стоял у окна и наблюдал оживление, царившее внизу, на улице Кипящего ключа. Кого только на ней не было! Велосипеды, рикши, такси Хэнсома, повозки, конные экипажи и повсюду - люди, люди, люди.
Сайлас не сомневался в том, что Ушастый Ту ответит на взрыв, устроенный Макмилланом, поэтому он взял лист бумаги, перо и написал Чарльзу Суну записку, предложив зарезервировать в газете место для репортажа о событии, которое случится в ближайшие три-четыре дня и "станет настоящей бомбой".