— «Потерямшись» и «Нак Мак Фигглы» не такие слова, что рядышком стоять могут!
— Так что насчет не напиваться? — спросила Тиффани, положив Роланда наземь.
— Теряться, энто не к нам! — заявил Роб. — Ясно я выррражаюся!
— Ну, все равно на маяке нет выпивки. — Тиффани засмеялась. — Разве что парафиновое масло, но на такое ни у кого ума не хватит!
Пиктси внезапно притихли.
— А это что за штука за такая? — медленно и осторожно проговорил Вулли Валенок. — Навроде того, что налито как бы в бутылку большую?
— На ней мальца череп еще и две косточки крестиком, да? — сказал Роб Всякограб.
— Наверно, да, — сказала Тиффани в ответ, — и это стрррашная вещь. Если выпить, болеть будешь стрррашно.
— Взаправду? — отозвался Роб Всякограб задумчиво. — А интеррресно… вроде как послушать, что энто будет как бы за болезнь?
— Можно умереть, — ответила Тиффани.
— Мы уже мертвые, — сказал Роб.
— Ну, тогда очень, очень плохо будет с желудком, — проговорила Тиффани, а потом хорошенько посмотрела на них. — Оно еще и легко воспламеняемое. В общем, сильно повезло, что никто из вас его не выпил…
Вулли Валенок шумно рыгнул, пахнуло парафином.
— Айе, — сказал он.
Тиффани пошла за Вентвортом. Позади себя она слышала сдавленный шепот пиктси, которые сбились в кружок.
— Я рек вам, тот мальца череп означает «не трожь сего»!
— А Здоров Ян рек, энто значится: оно славно крепкое! Что за жизнь учинтся, ежели все начнут выпивку опасную бросати где ни попадя, а кто-нибудь ни сном ни духом случайно двери вынесет, засов своротит, со шкапа цепь сорвет, замок взломает и ненароком выпьет!
— А что такое легко воспламеняемое?
— Загорается легко!
— Так, так, не паникуем. Никому не рыгати да не отливати вблизи огня открытого, окей? И держитеся как бы ни в чем не бывало.
Тиффани улыбнулась про себя. Прикончить пиктси действительно не просто. Может, из-за веры в то, что ты уже мертвый, тебя смерть не берет. Она повернулась и глянула на дверь маяка. Во сне она никогда не видела эту дверь по-настоящему открытой. Ей всегда казалось в глубине души, что маяк должен только маячить где-то. И еще, он существует, чтобы светить — значит, внутри там сплошной свет. Вроде того, что коровник должен быть полон коров, а водопой — воды.
— Ладно, ладно, — сказала она Робу Всякограбу. — Я потащу Роланда, вы возьмите Вентворта.
— Не желаешь меньшого нести? — спросил Роб.
— Маля маля цы! — крикнул Вентворт.
— Вы его понесете, — ответила Тиффани кратко. Это значило: я не уверена, что все пойдет как надо. И думаю, что на такой случай ему будет безопаснее с вами, чем со мной. Надеюсь, что проснусь у себя в спальне. Так хорошо было бы проснуться у себя в спальне…
Конечно, если все остальные тоже проснутся у меня в спальне, то мне могут задать всякие разные вопросы, но это лучше, чем встреча с Королевой…
За спиной у Тиффани раздался рокот воды и дробь катящейся гальки. Тиффани повернулась и увидела, как море стремительно отступает от берега. На глазах у нее из-под прибрежных волн показались вершины валунов, груды водорослей на них — и вот они уже сохнут высоко над уходящей водой.
— А, — сказала она через мгновение. — Все в порядке. Я знаю, что там такое. Это отлив. На море так бывает. Оно каждый день приливает и отливает.
— Айе? — сказал Роб. — Диву даться. На вид вроде как утекает оно через дырку …
Примерно в пятидесяти ярдах от них последние ручейки морской воды исчезали, сбегая за край прибрежной отмели, а несколько пиксти уже направлялись в ту сторону.
И на Тиффани внезапно накатила не то чтобы паника. Это чувство было куда замедленнее и хуже паники.