- Пойдешь со мной на берег, Мартин, если можешь отлучиться,- сказал иностранец по-немецки.
- К вашим услугам, господин Эбергард, пока судно будет стоять в доке, у меня нет дел.
- В таком случае отправимся; та, кого я ищу, уехала в Германию.
- Госпожа графиня…
- Мисс Брэндон,- поправил его владелец "Германии".
- Простите, господин Эбергард, я ошибся.
- Я должен знать, в какую гавань она направилась, и тогда мы немедленно последуем за ней.
Эбергард и Мартин, капитан судна, отправились в справочную контору.
Оба эти человека, господин и слуга, с загорелыми лицами и крепкими, мускулистыми фигурами, протиснулись сквозь толпу приехавших и отъезжающих, между которыми сновало множество проходимцев, которые только и искали удобного случая, чтобы задраться или совершить воровство. Подобные люди обыкновенно уважают лишь силу, и потому не удивительно, что при появлении мощной фигуры капитана и такого же рослого, статного его господина они тут же сторонились, давая им пройти.
Когда оба иностранца пробирались к справочной конторе, Эбергард вдруг остановился, заметив в отдалении на бастионе толпу людей,- их крики странно подействовали на него.
Мартин также посмотрел туда.
- Это немцы-выходцы,- проговорил он.
Мужчины были одеты в длинные синие блузы, женщины - в короткие платья, с платками на голове. Возле них, бегая вокруг мешков со скудным бедняцким имуществом, играли дети. В толпе особенно выделялся старик, очевидно, он был старшим. Преклонный возраст не удержал старика от попытки искать счастья в Новом свете, хотя, видно, он с грустью покидал родные берега. Старик едва сдерживал слезы, глядя на дочь, которая передавала матросам корабля свои последние пожитки. Молодые со страхом и надеждой поглядывали на корабль, которому доверяли свое будущее, своих жен, своих детей и который готовился везти их в страну, что должна была стать их новой родиной. О, если бы только сбылись их мечты!
Грустную картину представляли эти бедные выходцы.
Владелец "Германии" приблизился к переселенцам и стал прислушиваться к их разговору; язык, на котором они говорили, вызвал в его душе те отрадные воспоминания об отечестве, которые воскресают в нас, когда мы слышим дорогие звуки родной речи на чужой стороне.
- Откуда вы, добрые люди,- обратился он к одной из групп,- и отчего покинули свое отечество?
Мужчины и женщины с удивлением посмотрели на незнакомца, который в чужой стране обратился к ним на их родном языке.
- Из Восточной Пруссии, милостивый государь,- отвечал один из крестьян.- Дела наши идут плохо, налоги возросли, а нужда велика. Поэтому мы собрали все свои пожитки и с женами и детьми переправляемся через океан.
- Куда же вы отправляетесь?
- В Южную Америку, милостивый государь, там нужны рабочие руки, а труды вознаграждаются землей.
- А вы? - обратился Эбергард к другой группе.
- Мы из Южной Германии, а вон те из Нассау. Ткацкое ремесло уже и хлеба-то черного не дает нам! О Боже! Все машины, все машины, сударь! Теперь мы отправляемся искать новую родину.
- Сознаюсь, трудно покидать на старости лет землю, где провел всю жизнь, но нужда заставляет,- говорил старик, державший на руках худенького внука.- Последние свои сбережения мы потратили на переезд в Бразилию.
- В Бразилию - о, несчастные! - невольно вырвалось у Эбергарда.
- Что делать? Голод заставляет нас, сударь. Взгляните-ка вон на мою дочь и моих сыновей. Дальше терпеть было невозможно, нужда росла да росла.
Капитан Мартин с грустью смотрел на старика, у которого слезы катились по впалым, бледным щекам.
- А откуда вы? - спросил владелец "Германии", обращаясь к третьей группе немцев, стоявшей в стороне.
- Из Богемии, благородный господин. Ремёсла у нас не приносят больше никакой выгоды; в Бразилии, говорят, лучше.
- Несчастные! - не удержавшись, воскликнул Эбергард.- Вы плывете навстречу гибели и смерти. То, что вам наговорили об этой стране,- ложь: там царят рабство и нищета.
- О, не говорите этого, милостивый государь, не отнимайте у нас последней надежды! - умоляла его молодая женщина, крепко прижимаясь к своему мужу.
Владелец "Германии" видел нежную любовь молодой женщины, которая в нужде и несчастье искала опоры в своем муже, и эта картина тронула его. Улыбка умиления появилась на его губах, между тем как Мартин, закрыв лицо руками, отвернулся, чтобы скрыть свои слезы.
- Куда же вы отправляетесь? - спросил Эбергард остальных.
- В Рио,- разом раздалось несколько голосов.
- Ну, в таком случае, я могу доставить вам выгодную работу. Вы все, все найдете то, на что надеялись, но если еще и другое оставят свою родину, что будет с ними? Возможно ли, что в прекрасных немецких странах так велика бедность? О Мартин, теперь мы вдвойне скорее должны отправиться в наше отечество, которого не видели уже столько лет. Меня сильно влечет туда, но, думаю, после виденного сегодня, нам предстоит там большая работа.
- Я тоже так думаю, господин Эбергард. Черт возьми, опять у меня набегают на глаза эти несносные слезы!
- У тебя добрая, честная душа! Пусть наше пребывание на родине ознаменуется добрыми делами, Мартин.
Выходцы окружили господина, который говорил с ними на их родном языке и принимал в них такое живое участие, и с интересом и надеждой смотрели на него.
- Вы хотите дать нам выгодную работу? - спрашивали они.- О, сделайте это, помогите нам, если можно.
- Послушайте,- отвечал им незнакомец,- если вы благополучно достигнете Рио, обратитесь с этой карточкой к господину фон Вельсу, он тоже немец.
- Кому же достанется эта карточка? - забеспокоились обрадованные мужчины и женщины.
- Подождите, каждый глава семейства получит ее. По этим карточкам господин Вельс пошлет вас во владения Монте-Веро. Название это написано на карточках. Прежде чем вы приедете в Монте-Веро, там уже будет распоряжение от меня, и вы все получите работу, жилище и хлеб. Будьте трудолюбивы и сделайте честь своему немецкому имени! В Монте-Веро вы найдете управляющих и работников с нашей родины. Вот вам деньги, чтобы вы не терпели нужды в пути и не прибыли совершенно обессилевшими и истощенными в Рио, а потом в Монте-Веро.
Переселенцы были тронуты до слез великодушием незнакомца, буквально на коленях они горячо благодарили его за помощь, пытались целовать ему руки в порыве глубокой благодарности. Мартин стоял подле, он был несказанно рад, что его господину представился, случай сделать доброе и великое дело.
- Да благословит и сохранит вас всех Бог! - проговорил благородный незнакомец звучным голосом, пожимая руки тех, кто стоял ближе к нему, а потом быстро направился с Мартином к справочной конторе. Там ему сообщили, куда отправился пароход, зафрахтованный труппой наездников, и через несколько часов незнакомец вернулся с Мартином на свой корабль.
- Наш путь - в Германию,- сказал он.
Еще до наступления ночи пароход вышел из дока. Небо было совершенно чистым, легкая зыбь играла на море, мириады звезд сверкали на безоблачном небе, бриллиантами отражаясь в холодных волнах Северного моря. Но вот раздался сигнал к отплытию; колеса завертелись, судно направилось к родным берегам своего владельца!
II. ВЪЕЗД КОРОЛЯ
Прошло несколько недель со времени вышерассказанного. Теперь просим читателя последовать за нами в Германию.
Был прекрасный солнечный день августа. На окнах домов одной из германских столиц развевались знамена; гирлянды из цветов были перекинуты через улицы; весь город от дворцов до хижин постарался быть праздничным.
Король, принявший правление после смерти отца, возвращался с августейшей супругой в столицу, чтобы вступить на престол и занять замок своих предков. День этот был праздником для народа, который с раннего утра теснился в той части города, где должен был проехать король.
Ремесленники и купцы выстроились под своими штандартами, чтобы громкими приветствиями при звуках музыки встретить королевскую чету; радостное движение и веселье наполняло площади; окна и балконы занимали любопытные в нетерпеливом ожидании торжественного въезда.
Наконец около полудня пушечные выстрелы возвестили о приближении королевского поезда.
Полицейские и жандармы в парадной форме стали расчищать улицы и расставлять любопытных по сторонам. Инфантерия с развевающимися султанами образовала вдоль дороги непроходимую цепь; все взоры были обращены в сторону, откуда ждали королевских особ.
Послышалась музыка. Она становилась все громче и громче, кортеж приближался к триумфальной арке, увитой цветами и украшенной блестящими королевскими гербами. Раздались радостные крики. Музыканты заиграли гимн.
Четыре маршала на белоснежных конях открывали процессию; за ними, на некотором расстоянии, следовал отряд гвардейцев со знаменами; их приветствовали тысячи голосов.
Король в расшитом золотом мундире ехал на прекрасном арабском жеребце; четыре графа несли перед ним на красных бархатных подушках государственные реликвии.
Королю с виду было лет пятьдесят, его круглое лицо с высоким лбом, чуть выступающим подбородком и добродушной улыбкой окаймляли жиденькие, едва заметные бакенбарды; он приветливо кланялся по сторонам и, по-видимому, был тронут радушным приемом, который оказала ему его столица.
За королем на гордых конях следовали принцы королевского дома и богатая свита.
Снова четыре маршала гарцевали на белых лошадях, а за ними отряд кирасиров.