* * *
Встретившись на другой день с Марией, Сэн-Круа рассказал ей все происшествие и описал затем привлекательную наружность своего спасителя.
- Мы примем участие в докторской пирушке, Мария, - сказал он. - Не может быть более невинного развлечения! Там будут и дамы, так что ты можешь явиться туда без всяких опасений.
- Я пойду с тобой, Годэн, - ответила маркиза. - Такой вечер, конечно, интересен и необычен. Придворные дамы, вероятно, обрадуются новой теме для сплетен о маркизе де Бренвилье, заводящей знакомство со слушателями Сорбонны, но пусть сплетничают; даже мадам де Севинье была на докторском банкете.
- Как я рад, что мы весело проведем вечер! - ответил Сэн-Круа. - Наконец-то будет разнообразие! Люди иной раз кажутся удивительно скучными.
Когда Ренэ на следующее утро после описанного события вошел к родителям в столовую, его ночное приключение сделалось главной темой разговора. Герцогиня не могла не выказать своего страха за сына, между тем как отец с радостью похлопал его по плечу.
- Да, сказал Ренэ, - я в самом деле был доволен собой. Мои удары были так сильны и метки, что у меня явилась охота продолжать борьбу, но, к сожалению, у бродяг не было шпаг.
- А твоему протеже счастливо удалось избежать поранений? - спросил герцог.
- Конечно. Он получил только сильный удар в спину, но ссадин нет. Он настолько здоров, что обещал мне побывать на моем пиру. Я хочу пощеголять им; он красив, как картинка, и между темными одеяниями мужей науки будет очень красиво выделяться офицерская форма.
- И все же мы до сих пор не знаем его фамилии, - сказала герцогиня. - Кто же этот спасенный?
- Это - офицер драгунского полка; его зовут Годэном де Сэн-Круа.
- Как? Вот это кто? - произнес герцог в смущении.
Но герцогиня не сказала ни слова. Только ее губы дрогнули, как будто подергиваемые невидимыми нитями; руками она ухватилась за ножку стола, чтобы они не отвисли бессильно, и с большим усилием старалась подавить стон, рвавшийся у нее из груди.
Ренэ и герцог не заметили ничего.
- Вот видишь, сын мой, - продолжал герцог, - как опасны подобные случайные знакомства, даже если они заводятся на самом благородном основании! Этот господин де Сэн-Круа - тот самый, который, благодаря своей связи с маркизой де Бренвилье, уже давно служит предметом злых сплетен. Тебе никак нельзя ввести его в общество твоих друзей.
- Ах, это скверно! - сказал Ренэ. - Но что же мне делать? Не могу же я отменить приглашение. Пусть уж явится. Он - очень изящный кавалер и, должно быть, сумеет поставить себя так, что никто не будет ничего иметь против его присутствия. Впрочем, я совершенно не знаю его отношений к маркизе де Бренвилье, так как ведь я совершенно не интересуюсь скандальной хроникой. У меня дела поважнее. Ведь не можем же мы требовать от всех участников празднества свидетельства о благонравии.
- Ты с некоторых пор сделался очень самостоятельным, Ренэ, - сказал герцог тоном выговора, - ты думаешь, что можешь обходиться без советов отца. Как хочешь!.. Желаю тебе счастья к твоему празднику.
- Господи, - молилась герцогиня про себя, - не дай погибнуть моим двум мальчикам.
VIII
Встреча в воровском притоне
Холодный, резкий ветер дул в улице Симетьер, на крайнем конце которой, приблизительно в одиннадцатом часу ночи, какой-то человек отпустил своего спутника, с фонарем проводившего его сюда от моста Сэн-Мишель.
Оставшись один, незнакомец направился к двери, ведущей в известный нам уже притон воров и нищих, и стал внимательно оглядываться кругом. Из темных сеней к нему подошла фигура, лицо которой наполовину было покрыто черной маской. Хотя лицо оглядывавшегося очень скудно освещалось мутным фонарем, висевшим у входа, все же было достаточно светло, чтобы разглядеть его черты. Поэтому замаскированный, подойдя вплотную к пришельцу, спросил:
- Господин Сэн-Лорен?
- Да, это - я, мой друг. Кто Вы и куда поведете меня?
- Вы узнаете то и другое, если последуете за мной. Во всяком случае мое приглашение очевидно показалось Вам достойным внимания, раз Вы явились так аккуратно. Пойдемте!
- Ведите меня.
- Прошу извинения за грязное место свидания, но нам необходимо уединение.
- Место соответствует делу.
- Подождите так говорить, господин Сэн-Лорен.
Человек в маске пошел по двору. Сэн-Лорен последовал за ним. Из подвального помещения доносилось к ним бренчание двух расстроенных гитар, сопровождаемое хриплым пением.
Замаскированный ввел Сэн-Лорена в сени, пол которых, казалось, покоился на пружинах или потайных люках. Наконец он остановился, открыл маленькую дверь и вошел в какое-то помещение.
- Минуту подождите, - сказал он Сэн-Лорену, а затем зажег свечу и продолжал: - теперь, пожалуйста, входите.
Сэн-Лорен последовал приглашению и очутился лицом к лицу с замаскированным.
- Чтобы Вам не пришла в голову мысль, что здесь грозит опасность Вашей жизни, я не запру двери. Вы можете оставаться спиной к ней.
С этими словами говоривший снял свою маску.
- Лашоссе! - воскликнул Сэн-Лорен. - Я это знал уже наперед.
- У Вас способность хорошо запоминать лица; ведь мы уже давно не виделись.
- Мне хотелось бы, чтобы нам никогда больше не довелось свидеться. Ваша личность тесно связана с моей злой долей.
- Вы откровенны! - возразил Лашоссе. - Да, Вы правы, говоря, что я связан с Вашей судьбой, но от Вас будет зависеть, будет ли она злой, или нет по отношению к Вам.
- Без предисловий, прошу Вас. Назовите свои условия, так как письмо вызвавшее меня в Париж, очевидно от Вас.
- Разумеется! Хорошо ли взвесили Вы его содержание?
- Конечно. Вы намекаете на то, что у меня имеется внебрачный сын, который пользуется в свете известным положением и…
- Который может совершенно компрометировать своего отца, генерального доверенного, контролера и представителя духовенства. Мать - герцогиня Дамарр, считающаяся ангелом чистоты и когда-то обманувшая мужа. Отец - развратитель и бессердечный трус, покинувший несчастную, чтобы сочетаться законным браком с богатой, знатной дамой и выбросивший плод любви на чужбину, предоставляя его попечениям старого, может быть, подкупленного слуги, который пал от руки - говорю, может быть, - подкупленного убийцы, и сообщник всех этих тайн - Пьер Амелен Лашоссе, галерный каторжник, - что за чудная компания, чтобы предстать перед лицом общества!
Сэн-Лорен кусал себе губы.
- Мой друг, - начал он с напускным спокойствием, - мне кажется, что Вы преувеличенно оцениваете свою власть и средства, которыми могли бы повредить мне. Если я когда-то тяжело провинился, что к сожалению не могу отрицать, то разве можно мне теперь еще ставить в вину ошибку молодости? Кто же бросит в меня камнем?
- Ну, - рассмеялся Лашоссе, - что касается Вашей молодости, то я мог бы дать кое-какие разъяснения по этому вопросу. Вы отлично знали, на что Вы идете; Вы удалили от Сусанны всех, кто был еще дорог ей; Вы подготовили несчастье, если можно так выразиться. Но оставим это! Если Вы вздумаете утверждать, что обвинение против Вас слишком незначительно, то я посмеюсь над Вами, так как Вы очень хорошо знаете, как опасны могут оказаться мои разоблачения. Вы очень хорошо понимаете глубину пропасти, в которую будут повергнуты все прикосновенные к этой тайне.
- Да и Вы не забывайте об этом!
- Пьер Ганивэ де Сэн-Лорен, - крикнул бандит страшным голосом, - я ношу лилию на своем плече, и это ты снабдил меня ею. Я был погублен, прежде чем благодаря твоим козням попал в Тулон, так как именно ты похитил у меня Сусанну. Я перенес это. Я - опасный малый, могущий предать гласности неуместные разговоры. Я не остановлюсь перед этим. И такого человека, такую тварь ты думаешь пустыми словами удержать от пропасти и гибели? Ха! Ха! Ха! Как эти реймсские господа мягкотелы и смешны!
Сэн-Лорен убедился, что бандита ничем не проймешь, и потому решился подойти к нему с другой стороны.
- Итак, чего же Вы требуете? Определите раз навсегда сумму, которую Вы требуете с меня, чтобы потом оставить меня в покое.
- Я веду двойную игру, - сказал Лашоссе. - Во-первых, я - слуга семьи Дамарр, во-вторых - друг моих друзей, проводящих в этом кабаке часы досуга после исполненной работы. Мы тесно связаны друг с другом, и честность у нас прочнее, чем у генеральных откупщиков, а потому и касса у нас общая. Каждое первое число мы, как и должно быть, делим свое добро между собой и сохраняем его затем в надежном месте. Если останемся целы, то на старости лет у нас окажется порядочная сумма. Кто погибнет, часть того унаследуют другие. Мне уже хотелось удалиться на покой, но ведь я так же тесно связан со своими друзьями, как Вы со мной, и не так легко распутаться с ними.
- Итак, Ваша сумма? - нетерпеливо спросил Сэн-Лорен. - Назовите сумму! Ведь все дело только в вымогательстве; об этом я мог сразу догадаться, получив Ваше письмо.
- Для моих друзей и для меня - восемь тысяч червонцев.
- Это очень дорого, Лашоссе.
- Я очень верно оцениваю своих клиентов. Вы легко можете уплатить такую сумму. Но мы еще не кончили.
- Еще не кончили? Чего же Вам еще нужно? Мне кажется, этого Вам вполне достаточно.
- Не думайте, что переговоры с Вами я веду исключительно из-за денег. Нет! Вы, может быть, будете смеяться надо мной, но мне все равно. Так выслушайте же меня, разбойника!.. Я призываю Вас спасти свое дитя! Это - второе условие, которое я Вам ставлю взамен за мое молчание.
- Как? Что Вы подразумеваете под этим?