* * *
В прелестной рощице, близ грота Аполлона, в Версале, среди благоухающих олеандровых кустов и апельсинных деревьев, где журчали сверкающие каскады, сидели две дамы, принадлежавшие ко двору. Обе читали, изредка поднимая от книги взор, чтобы вдохнуть чудный, приятный воздух.
- Кто это приближается по той дорожке? - сказала одна из дам.
- Я не знаю этого кавалера, - ответила другая.
Он подошел ближе. Это был мужчина среднего роста, одетый в великолепный костюм. Его волосы, не прикрытые огромным модным париком и свободно падавшие на плечи, были слегка подернуты сединой; на лице виднелись морщины. Приблизившись к дамам, он вежливо поклонился и произнес:
- Вы по-видимому не узнаете меня?
- Действительно… не могу припомнить, - сказала одна из дам, поднимаясь с места, и все-таки… это лицо… рост…
- Я помогу Вам, маркиза; я - граф де Лозен.
Маркиза Мэнтенон в смущении отступила, оперлась на стоявший возле нее стол и произнесла:
- Граф, я очень рада видеть Вас. Я надеюсь, что несправедливость, жертвой которой Вы когда-то сделались, будет заглажена.
- Заглажена? О, я не за тем приехал в Версаль! Я здесь для того, чтобы отказаться от герцогств Домбо и Омальо, подаренных мне когда-то принцессой Монпансье. Это - цена моей свободы. Эти имения должны послужить подарком ко дню первого причастия внебрачному сыну той женщины, которая засадила меня в Пиньерольскую крепость; и так как я узнал, что Вы гуляете здесь, в парке, то и явился приветствовать женщину, нога которой растоптала змею так, что та не успела укусить ее.
- Не я свергла маркизу де Монтеспан, - спокойно ответила мадам Мэнтенон, - она сама разрушила свое счастье.
В эту минуту из-за деревьев выкатился мяч, за ним появился мальчик лет четырнадцати или пятнадцати, необыкновенно красивый и роскошно одетый; но он хромал на правую ногу. Лозен в ужасе отшатнулся.
- Это лицо не обманывает меня, - воскликнул он, - это - сын Монтеспан!
- Это - его высочество герцог де Мэн, - возразила мадам Мэнтенон. - Что Вы ищете, мой маленький герцог? - обратилась она к мальчику.
- Мой мячик! - воскликнул юный герцог, дерзко взглянув на графа. - Что это за человек, дорогая? - спросил он.
- Это - один из наших придворных.
- Это - человек, которому Вы должны быть благодарны, - возразил Лозен, - он принес Вам сегодня два герцогства, которые могут прокормить Вас.
- Мой отец - король Франции, - возразил мальчик, презрительно пожимая плечами, - и у меня будет гораздо больше, чем два герцогства… А теперь мне нужен только мой мячик… возьмите же прочь свою ногу! - и он оттолкнул ногу Лозена, взял свой мяч и убежал.
Лозен посмотрел ему вслед, а затем произнес:
- Он будет таким же злым, как и его мать… Попомните мои слова: это будет сущий дьявол. Смотрите, его сам Бог отметил: он хромает.
- Заключение ожесточило Вас, граф, - сказала Мэнтенон, - Вы недовольны всем на свете.
- Ошибаетесь, маркиза, я вовсе не ожесточен. Вчера я видел в саду монастыря Святого Иосифа сверженную, брошенную, презираемую Монтеспан, и это было для меня огромным удовлетворением и радостью. Сегодня я видел этого ублюдка; надеюсь, он в будущем доставит своему отцу много горьких, печальных часов. И сегодня же я видел женщину, свергнувшую моего смертельного врага: это - большое утешение.
- Прощайте, маркиза, я уезжаю в Лондон, Если я когда-нибудь вернусь, я уже увижу Вас королевой Франции.
- Что за безумные речи, граф! - с испугом сказала мадам де Мэнтенон, - гнев доводит Вас до смешного! Я - королева?!
- Смейтесь! - возразил Лозен, нагибаясь к ее уху. - Я наверное знаю, что король еще со дня смерти королевы носится с мыслью сделать своей женой умную и прекрасную маркизу Мэнтенон. Пользуйтесь временем, идите вперед! Бог в помощь!
Он вышел из цветника и исчез в тени деревьев. Мэнтенон украдкой улыбнулась и тихо прошептала:
- Откуда он узнал эту тайну? Мне придется посоветовать королю поторопиться.
XXVII
На кладбище Сен-Лазар
Перед нами сад, - не королевский сад с рощами апельсиновых деревьев, но цветущий, благоухающий садик. Солнце радостным светом обливает кусты бузины, ракитника и акаций; весело порхают жучки и бабочки. По дорожке бежит маленькая собачка и лает, заявляя о приближении своих господ.
Красивый молодой человек ведет под руку старую даму; другая, молодая, следует за ними.
- Отдохни здесь минутку, матушка! - говорит мужчина, усаживая даму в садовое кресло, - экипаж сейчас подадут.
Он уходит в дом.
- Какой же это сюрприз приготовил нам сегодня Ренэ? - спрашивает старая дама, - ты не знаешь, Аманда?
Молодая женщина с улыбкой качает головой и говорит:
- Догадываюсь, но ничего не могу сказать наверное, милая матушка!
- В это время возвращается Ренэ.
Он уже давно - счастливый муж хорошенькой Аманды. Он прошел все предстоявшие ему ступени и теперь стал младшим советником в Шателэ. К сожалению ни герцог Дамарр, ни старый Гюэ не дожили до триумфа своего любимца; один покоится под зеленым дерном на кладбище св. Иакова, другой - в склепе Сэн-Рок. Но они видели счастье своих детей, они сами провожали их к алтарю и благословляли на брак.
- Коляска готова, матушка, - сказал Ренэ, - поедем!
Они поехали через самые оживленные улицы Парижа, потом свернули в предместье и остановились у ворот монастыря Сэн-Лазар.
Увидав, куда они приехали, герцогиня Сюзанна Дамарр начала дрожать.
- О, Ренэ, куда ты привез меня? Зачем? - простонала она, - ради Бога, дальше от этого места, где нет даже креста над заброшенной могилой несчастного опозоренного…
- Дорогая матушка, - возразил Ренэ, - пожалуйста, пойдем со мной! Аманда, возьми матушку под руку!
Герцогиня почти против воли последовала за сыном. На звон колокола вышел монах.
- Все готово? - спросил Ренэ.
- Все исполнено, Ваша светлость, - ответил монах.
Ренэ и Аманда взяли герцогиню под руки и вошли вслед за монахом через сводчатые ворота в монастырский сад, а оттуда на кладбище.
Ничто не нарушало тишины святого места. Кресты и могильные камни блестели в лучах вечернего солнца.
Герцогиня шла по дорожке, рядом с Амандой. Высокий куст скрывал от ее глаз то место, где она была всего два раза… Но что это? Над красивым зеленым холмиком возвышался величественный крест на каменном постаменте, а на поперечной перекладине креста были вырезаны слова:
"Здесь покоится в мире поручик Годэн де Сэн-Круа, скончавшийся в Париже 10-го мая 1670 года. Молитесь за упокой его души!".
Герцогиня упала на колени и прижалась залитым слезами лицом к траве, покрывавшей могилу. Аманда повесила на крест венок из роз.
Сюзанна поднялась с колен подкрепленная, умиротворенная и обняла Ренэ.
- Благодарю тебя, от всего сердца благодарю тебя, мой милый, дорогой сын! - рыдая, сказала она, - ты восстановил честь того, кто покоится в этой могиле, ты нашел и ему место среди мирно спящих в этой ограде.
Ренэ обнял свою мать и произнес:
- Я только пять дней назад получил разрешение короля поставить над могилой Годэна крест; это выхлопотала мне маркиза Мэнтенон. Она была очень весела, когда я обратился к ней с моей просьбой, потому что, - прибавил Ренэ шепотом, - она в этот день обвенчалась с королем.
Сюзанна едва слышала его слова: она смотрела на могилу.
- Спи спокойно, несчастное дитя, - сказала она, посылая усопшему поцелуи, - сегодня я покидаю твою могилу счастливая тем, что могла помолиться не у позорного памятника прошлого греха. Спи мирно, Годэн де Сэн-Круа!.. Пойдемте, дорогие мои дети!
Герцогиня пошла по дорожке, поддерживаемая своими детьми. На повороте они все трое еще раз оглянулись. Какое-то легкое дуновение пронеслось над кладбищем; оно словно исходило от креста Сэн-Круа, зашелестело в розовом венке и унесло несколько лепестков. Они полетели по воздуху вслед уходившему, как привет из того мира, святой покой которого одинаково распространяется на всех людей.