Доктор еще раз нагнулся над родильницей, которая в этот момент лежала с открытым лицом. Дама в маске поспешила опять набросить на ее лицо платок, но доктор видел достаточно, и понял, что должен поторопиться уйти.
- Благодарю Вас, - сказал он, - давайте повязку!
Его прежняя спутница завязала ему глаза и снова повела его по тихим улицам.
- Если я не ошибаюсь, - сказал ей доктор, - в этом кошельке не менее ста луидоров.
- Вы не ошиблись.
- Гм! Это - королевский подарок!
- Да, но не надо быть непременно королем, чтобы делать королевские подарки.
- Вы правы; но в сегодняшнее дело, как мне кажется, все-таки замешалась королевская рука. Уж слишком она хороша для простого дворянина. А такую родильницу, как маркиза Монтеспан, также не каждый день встретишь.
- Ради Бога, молчите, несчастный! Из Ваших окон Вы можете видеть башни Бастилии… Больше я ничего не могу сказать Вам.
- Ну, я не из трусливых!
Они подошли к дому доктора, и его спутница, сняв с его глаз повязку, сказала:
- Прощайте, господин Клеман!
- Спокойной ночи, - смеясь ответил врач, - сегодня Вы позвали меня для номера первого; надо надеяться, что на этом дело не остановится; не отнимайте же у меня такой блестящей практики; обещаю Вам полное молчание.
Он вошел в дом, а дама вернулась обратно.
* * *
Пикар твердо стоял на своем посту, хотя от усталости под ним буквально подламывались ноги. Не требовалось большого ума, чтобы отгадать, что происходило в доме. Пикар, как уже было сказано, решился извлечь из событий этой ночи свое счастье. Для него осталось загадкой, кто был тот мужчина, который первый явился в дом в сопровождении замаскированной дамы и в наемной карете и все еще оставался в доме. Пикар полагал, что это - какое-нибудь доверенное лицо в этой тайно-явной любовной истории короля, и стремился доказать этому лицу, что он, Пикар, как комиссар полиции города Парижа, знает решительно все, но что он умеет беречь деликатные тайны. Он не сомневался, что маркиза Монтеспан вознаградит его за это. Предаваясь своим размышлениям, он заметил две мужские фигуры, уже давно то появлявшиеся, то исчезавшие на углу улицы Францисканцев и следившие за уходом и приходом дамы в маске.
Несмотря на строгие меры, принятые полицией Рейни против всякого рода бродяг, улицы Парижа далеко еще не были безопасны. Пикар не был трусом, к тому же при нем была его шпага, и, как полицейский чиновник, он имел право рассчитывать на помощь; поэтому он решился заняться наблюдением за двумя подозрительными неизвестными. В это время дверь противоположного дома отворилась, и мужчина, возбудивший в комиссаре такой интерес, вышел на улицу. Он осмотрелся и, не видя нигде экипажа, пошел по улице Францисканцев. Пикар решил следовать за ним, тем более, что бродяги крались за неизвестным, очевидно, с дурными намерениями. Действительно, как только он завернул на улицу де Турнель, они напали на него, не стесняясь тем, что на них падал свет фонаря, висевшего на железных цепях на углу улицы. Пикар, ни минуты не раздумывая, бросился на мошенников, так что те немедленно обратились в бегство.
Неизвестный нагнулся, чтобы поднять маску, упавшую с его лица при неожиданном нападении, и любопытный Пикар увидел лицо, при взгляде на которое чуть не упал от страха, изумления и почтения: перед ним стоял его величество король Людовик XIV.
Спокойно надев свою маску, король вплотную подошел к Пикару и сказал:
- Благодарю за помощь, Пикар, - я сейчас же узнал Вас. Как полицейский чиновник, Вы обязаны лично обозревать иногда улицы Парижа, но остерегайтесь упомянуть в своем рапорте о лицах, которых Вы встретили сегодня ночью. В этом здании, - он указал рукой на Бастилию, - есть место и для полицейских, выказывающих больше усердия, чем требуется. Прощайте, Пикар! - и Людовик продолжал свой путь.
Пикар остался стоять, как пригвожденный к месту. Счастье и в третий раз обмануло его. Наконец он медленно двинулся в обратный путь.
- Ах, какой болван - этот Пикар! - сказал один из мошенников, - он, кажется, думает, что я испугался его! Я не отступил бы, если бы не узнал другого.
- Кто же был этот другой, которого ты так испугался, Морель? - спросил его товарищ.
- Этого я тебе не скажу, но меня словно молнией обожгло. Пойдем!
Оба быстро скрылись в темной улице Сэн-Пьер.
Пикар вернулся в свое бюро сильно не в духе. Его писец Фратэ так и бросился ему навстречу:
- Господи, где Вы были? Я уже посылал всюду, где Вы бываете!
- Да что же случилось? - с испугом воскликнул Пикар, уже во всем видевший сегодня неудачи и насчастия.
- Ничего не случилось, но если бы Вы не пришли еще пять минут, то пропустили бы свидание с очень важной особой, желавшей говорить с Вами.
- Уж не Артаньян ли? - воскликнул Пикар, которого при мысли о Бастилии начала трясти лихорадка.
- Нет, - с улыбкой возразил Фратэ. - Но торопитесь: наверху, в Вашем кабинете, ждет граф Лозен, которому нужно немедленно переговорить с Вами; у него есть к Вам какая-то просьба.
Пикар одним духом взлетел на лестницу и, войдя в кабинет, приветствовал графа низким поклоном и извинениями.
- Господин Пикар, Вы должны оказать мне одну услугу, - сказал де Лозен.
- Вот оно, счастье, - прошептал Пикар, а затем громко сказал: - Граф, Вам стоит только приказать.
* * *
Ребенок, рождение которого помешало важному разговору маркизы Монтеспан с доктором Экзили, был первым залогом ее преступной любви к Людовику XIV. Мальчик получил имя Людовика Августа Бурбона, герцога Мэн. В своем роде, он был так же зловреден для общества, как и яды маркизы Бренвилье, которая в ту ночь когда ее бывшая подруга произвела на свет королевского сына, - опустила свою грешную голову на подушки постели, приготовленной невинными руками набожных монахинь в уютной келье монастыря.
IX
Консьержери. Камера № 5
Граф Лозен осторожно огляделся, а затем сказал комиссару:
- Услуга, которой я ожидаю от Вас, любезный Пикар, очень проста: мне надо переговорить с итальянцем Экзили, который заключен в Консьержери.
Лицо Пикара приняло странное выражение, он подумал, а затем произнес:
- Я устрою Вам это свидание.
- Но Вы не должны медлить! Свидание должно состояться за минуту.
- Это очень затруднительно; мои полномочия…
- Ах, оставьте в стороне свое служебное положение! Я хочу увидеться с доктором только потому, что он давал мне лекарства для моих лошадей, и они оказались превосходными.
- Именно относительно лекарств итальянца, граф, мы не должны…
- Господин Пикар! - с ударением произнес граф Лозен, и в ту же минуту на столе, стоявшем позади него, очутился сверток с золотом.
Пикар вздрогнул не то от холода, не то от удовольствия.
- Итак, я могу поговорить с итальянцем? - спросил Лозен.
- Конечно, если это необходимо. Я надеюсь, что Вы, Ваше сиятельство, не забудете меня?
- Можете не сомневаться в этом. - Лозен помолчал несколько мгновений, а потом проницательно глядя на комиссара, сказал: - Господин Пикар, Вы не всегда бываете так несговорчивы!
- Что Вы хотите сказать?
- Вы часто доставляете желающим возможность свиданий… и без больших затруднений… Или я ошибаюсь?
Пикар несколько смутился. Он неопределенно улыбнулся и вопросительно посмотрел на графа.
- Сколько знаю, - продолжал Лозен, - Вы желаете быть перемещенным в новоучрежденные бюро де Рени, не правда ли? Вам хотелось бы получить место, освободившееся после покойного де Риона?
Произнося эти слова, граф смотрел не на Пикара, а на щипцы, которыми небрежно играл. Пикар радостно потирал руки: счастье пришло.
- Да, граф, - сказал он, - да, это давно было моим горячим желанием, но доживу ли я когда-нибудь до его исполнения!
- Это зависит… Я имею возможность исполнить Ваше желание. Вы знаете, что я нисколько не преувеличиваю, когда говорю "я могу".
Пикар молча поклонился.
- Но если я предлагаю Вам такую цену, то и товар должен быть соответствующим.
Пикар насторожился.
- Располагайте мной, граф, если я только могу…
- О, Вы можете, Вам стоит только захотеть. Я не требую от Вас никакой личной жертвы, не требую, чтобы Вы поступились своей почтенной личностью; Вы только должны ответить мне на один вопрос… Хотите?
- Граф, полицейские чиновники старых времен - не болтуны; они…
- Всегда оказывались к услугам людей, умевших взяться за дело, - подсказал де Лозен с насмешливым хладнокровием. - Не затрудняйте себя примерами!
Неподкупный Пикар закусил губы.
- За весьма высокую цену, то есть за место покойного де Риона, Вы должны ответить мне "да" или "нет" на один вопрос. Что же, хотите?
- Спрашивайте!
Лозен подошел к Пикару, доверчиво взял его за край его кружевного воротника и спросил:
- Правда ли, что маркиза Монтеспан старалась получить свидание с доктором Экзили?
Пикар поколебался одно мгновение, потом ответил:
- Да, граф, это - правда.
Лицо Лозена просияло от удовольствия.
- И когда должно состояться это свидание?
- Сегодня ночью.
Лозен вскочил.
- Ах, нельзя терять время! Поедемте! Я должен видеть Экзили до его свидания с маркизой.
Пикар был в нерешимости. Он хотел было открыть графу, какое обстоятельство помешало маркизе исполнить ее намерение, но вовремя спохватился, вспомнив угрозу короля, и решил молчать, как могила, и оставить графа в убеждении, что фаворитка еще сегодня увидится с заключенным. Он зажег потайной фонарь и обратился к де Лозену:
- Вы готовы? Мы должны спешить.