А там свирепела погода,
Со стоном по улице шел
Январь незабвенного года…В тот год я вступил в комсомол.
1948–1949
Свет - всему свету
Звонкой и жесткой
Осенью ранней
Видел я это
В лесном Предуралье.Через отлогий
Увал каменистый
Просека вдаль
Уносилась, как выстрел.И на далеком
Ее протяженье -
Дымы, дымки,
Копошенье, движенье.Музыка, гомон,
Урчанье моторов.
Табор - не табор,
Город - не город.Горное эхо
С гомоном слитно.
- Дай подойдем,
Поглядеть любопытно.У котлованов -
Люди, повозки.
Черные, красные
С цифрами доски.Радиорупор,
Сигнальные флаги.
Шумный рабочий
И праздничный лагерь.Трактор и тачка,
Лом и лопата.
Бабий платок
И пилотка солдата.Комбинезон
И треух деревенский.
Всяческий люд,
Но особенно женский.Девушки в ватниках,
В обуви грубой.
Щеки пылают,
Обветрены губы.С ними в ряду
За работой суровой
Мужние жены,
Солдатские вдовы.Мерзлая глина
Звенит под киркою.
Дело не легкое,
Дело мужское.Но, погляди,
Управляются быстро,
Искрами брызжется
Грунт каменистый.Но погляди
На девчонок - не чудо ль?
Что за веселая,
Дружная удаль!Вот на минутку
Спины расправят,
Прядки волос
Под косынку заправят,Лица утрут -
И опять за лопаты.
- Хватит курить,
Мужики и ребята!Головы в яме -
Вровень с краями.
Столб, как орудие,
Движется к яме.Глина нарытая -
Груда на груде.
- Здравствуйте!
- Здравствуйте,
Добрые люди.Глазом окинь:
- Да откуда их столько?
- А из деревни,-
Народная стройка.- Лихо копаете!
- Так и копаем.
Так и копаем,
Свет добываем.
Свет добываем,Выводим на трассу.
Что-то мы вас
Не видали ни разу?- Может, артисты?
Спойте!
Спляшите!
Ах, журналисты!
Ну, так пишите!Вот и пишите,
Как мы копаем,
Лес прорубаем,
Свет добываем.Все чтобы точно.
А мы почитаем,
Как мы копаем,
Свет добываем.И, повторенное
Тысячеустно,
Слово гремит
По горам захолустным.Слово звучит
Над разбуженным краем:
- Свет добываем!
- Свет добываем!Селам, и школам,
И сельсовету,
И всему свету!
И всему свету!
1949
Сыну погибшего воина
Солдатский сын, что вырос без отца
И раньше срока возмужал заметно,
Ты памятью героя и отца
Не отлучен от радостей заветных.Запрета он тебе не положил
Своим посмертным образом суровым
На то, чем сам живой с отрадой жил,
Что всех живых зовет влекущим зовом…Но если ты, случится как-нибудь,
По глупости, но молодости ранней
Решишь податься на постыдный путь,
Забыв о чести, долге и призванье:Товарища в беде не поддержать,
Во чье-то горе обратить забаву,
В труде схитрить. Солгать. Обидеть мать.
С недобрым другом поравняться славой,-То прежде ты - завет тебе один,-
Ты только вспомни, мальчик, чей ты сын.
1949–1951
Мост
В рассветный час во мгле сухой,
Одетый инеем Сибири,
Мост пробудился над рекой,
Одной из самых славных в мире.И, бережно приняв экспресс,
С великой справившийся далью.
Под ним он грянул, как оркестр,
Своей озвученною сталью.Гремела, пела эта сталь
Согласно и многоголосо.
И шла, как под резец деталь,
Громадой цельной под колеса.И, над рекою вознесен,
Состав столичный медлил будто,
И из вагона тек в вагон
Озноб торжественной минуты…А звон, а грохот возрастал.
Казалось, в этот мост певучий
Вмещал свой голос весь Урал,
Нет, весь металл страны могучей:И гром иных ее мостов,
И горделивый скрежет кранов,
И пенье в поле проводов,
И тяжкий гул прокатных станов.И стук движка в глухом краю,
Где стала жизнь людей светлее,
И танков рокот, что в строю
Проходят мимо Мавзолея.Со всех концов родной земли
Все голоса, что есть в металле,
Сюда, казалось, дотекли
По чутким рельсам магистрали, -Чтоб прозвучать им над рекой,
Загроможденной ледоставом,
Над берегами, над тайгой
В победном ритме величавом…Великих лет бессмертный труд,
Твои высокие свершенья
Как будто песнь в себе несут
От нас в иные поколенья.Как будто в завтра нашу весть
Несут - и с ней сегодня краше
О том, что мы в грядущем есть:
Мосты, дворцы и песни наши!…Еще один, другой пролет.
Река теснится в берег льдами.
И поезд по земле идет,
Но и земля поет под нами.
1950
Жестокая память
Повеет в лицо, как бывало,
Соснового леса жарой,
Травою, в прокосах обвялой,
Землей из-под луга сырой.А снизу, от сонной речушки,
Из зарослей - вдруг в тишине
Послышится голос кукушки,
Грустящей уже о весне.Июньское свежее лето,
Любимая с детства пора.
Как будто я встал до рассвета,
Скотину погнал со двора.Я все это явственно помню:
Росы ключевой холодок,
И утро, и ранние полдни -
Пастушеской радости срок;И солнце, пекущее спину,
Клонящее в сон до беды,
И оводов звон, что скотину
Вгоняют, как в воду, в кусты;И вкус горьковато-медовый,-
Забава ребячьей поры,-
С облупленной палки лозовой
Душистой, прохладной мездры,И все это юное лето,
Как след на росистом лугу,
Я вижу. Но памятью этой
Одною вздохнуть не могу.Мне память иная подробно
Свои предъявляет права.
Опять маскировкой окопной
Обвялая пахнет трава.И запах томительно тонок,
Как в детстве далеком моем,
Но с дымом горячих воронок
Он был перемешан потом;С угарною пылью похода
И солью солдатской спины.
Июль сорок первого года,
Кипящее лето войны!От самой черты пограничной -
Сражений грохочущий вал.
Там детство и юность вторично
Я в жизни моею потерши.Тружусь, и живу, и старею,
И жизнь до конца дорога,
Но с радостью прежней не смею
Смотреть на поля и луга;Росу обивать молодую
На стежке, заметной едва.
Куда ни взгляну, ни пойду я -
Жестокая память жива.И памятью той, вероятно,
Душа моя будет больна,
Покамест бедой невозвратной
Не станет для мира война.
1951
За озером
За озером долго играла гармонь,
Как будто бы жалуясь кротко
На то, что еще неохота домой,
Что рано уснула слободка.Там юность грустила, собою полна,
Своей непочатою силой,
Зеленая юность, чье детство война
Огнем на корню опалила.Та юность, которой., казалось, не быть,
А вот она к сроку настала,
Чтоб жить, и желать, и дерзать, и любить,
И все - начиная сначала.Та самая юность грустила. И - пусть,
Завидная, в сущности, доля,
Когда эта сладкая, краткая грусть
За сердце берет молодое.
Завидная доля - на том берегу,
С улыбкой, ко всем благодарной,
Устав танцевать на дощатом кругу,
Сидеть на скамейках попарно.Попарно бродить в предрассветном дыму
За озером в парке старинном.
А грустно, по правде, лишь мне одному
И то - по особым причинам.
1951
"Мне памятно, как умирал мой дед…"
Мне памятно, как умирал мой дед,
В своем запечье лежа терпеливо,
И освещал дорогу на тот свет
Свечой, уже в руке стоявшей криво.Мы с ним дружили. Он любил меня.
Я тосковал, когда он был в отлучке,
И пряничного ждал себе коня,
Что он обычно приносил с получки.И вот он умер, и в гробу своем,
Накрытом крышкой, унесен куда-то.
И нет его, а мы себе живем,-
То первая была моя утрата…И словно вдруг за некоей чертой
Осталось детства моего начало.
Я видел смерть, и доля смерти той
Мне на душу мою ребячью пала.И с той поры в глухую глубь земли,
Как будто путь туда открыт был дедом,
Поодиночке от меня ушли
Уже другие проторенным следом…В январский холод, в летнюю жару,
В туман и дождь, с оркестром, без оркестра -
Одних моих собратьев по перу
Я стольких проводил уже до места.И всякий раз, как я кого терял,
Мне годы ближе к сердцу подступали,
И я какой-то частью умирал,
С любым из них как будто числясь в паре.И если б так же было на войне,
Где счет потерям более суровый,
Наверно б, жизни не хватило мне
И всем, что ныне живы и здоровы.Но речь о том, что неизбежный час,
Как мне расстаться - малой части - с целым,
Как этот мир мне потерять из глаз,-
Не может быть моим лишь частным делом.Я полагаю, что и мой уход,
Назначенный на завтра иль на старость,
Живых друзей участье призовет -
И я один со смертью не останусь.
1951