- Пока - ничего, надо проверить, - все так же "темнил" Льгов.
- Вы сейчас отправитесь вот сюда, - продолжил он, протягивая Корсакову билет на электричку. - Слушайте меня внимательно. Станция, куда вы едете, очень удобна для нашего дела.
- Для какого дела? - не выдержал Игорь. - Не пора ли мне хоть что-то узнать?
- Не пора, - успокоил Льгов. - Точнее говоря, тут и тайн-то никаких нет. Вы едете на встречу с человекам, который расскажет много больше, чем я. Мне был известен только Росохватский, так сказать, в его обыденном виде, а ваш предстоящий знакомый занимался его делами научными, прикладными. Понимаете разницу?
Разницу Корсаков понимал.
- Что теперь? - спросил он.
- Итак, по порядку, - предложил Льгов. - Станция расположена далековато от самого поселка, а автобусы подходят ровно к прибытию электричек и уходят сразу же, как только пассажиры усядутся в автобусы.
- А мне-то что?
- Устали, Игорь? - пристыдил Льгов и продолжил. - Наш резон в том, что, если кто-то и следит за вами, он вынужден будет проявиться.
- Как?
- Потерпите - объясняю. Чтобы успеть к автобусам с вашей электрички, в полночь, люди стараются выходить из средних вагонов. Так ближе к автобусам, - пояснял Льгов.
- Ну, а мне что от этого?
- Вы сядете в пятый или шестой вагон. После Яхромы и Дмитрова в вагонах останется мало народу. Последний перегон перед вашей станцией длится семь минут, запомните. Поэтому, как только электричка тронется, смотрите на часы. Через четыре с половиной минуты вы встаете и начинаете переходить во второй вагон.
- Зачем?
- Затем, - терпеливо продолжал Льгов, - что нормальные пассажиры, как я только объяснил, будут сосредотачиваться в средних вагонах. И человека, который, подобно вам, будет переходить из середины в начало состава, вы легко увидите, понятно?
Корсаков кивнул. Ему нравилось, что из внешне несвязных советов Льгова буквально на глазах возникает стройная и целесообразная конструкция.
- Как только электричка остановится, выходите на платформу, разворачивайтесь и идите в обратную сторону, к автобусам, ясно?
Корсаков кивнул.
- Как только закроются двери электрички, вы должны быть у самой головы состава и перебежать пути, как говорится, перед близко идущим поездом. Как только окажетесь по другую сторону электрички, бегом к строениям - просто, встаньте за ними. Померзнете там минут десять, чтобы никого из нормальных людей уже не осталось.
- А ненормальные?
- Ну, я вам легкой жизни не обещал, - развел руками Льгов. - Далее. После этого снова пересекаете пути и идете по дороге, вдаль от остановки автобусов. Там будет развилка, повернете направо, ну, а потом уже шагайте, не сворачивая. Идти минут сорок по свежему лесному воздуху. Когда войдете в поселок…
Далее последовал подробный рассказ: как найти того, кто нужен.
- Зовут его Иван Богданович, а фамилия - Гуцул.
- "Западенник"?
- Предки его родом из Галиции, а сам и родился, и вырос в Сибири. Правда, говорит с украинским акцентом, хотя в стране предков не бывал, - уточнил Льгов, вытянув вперед раскрытую ладонь с карманными часами:
- Передайте от меня. Если будет сомневаться - отдадите вот это. Он поймет, расскажет все, что знает.
- А вы?
- Что?
- Вы сами расскажете то, что знаете?
- О чем?
- О ком. О Баире Гомбоеве.
Вместо ответа Льгов поднялся, потянул за рукав Корсакова. Когда вышли на перрон, заговорил:
- Видимо, придется. Хотя я и сам часто сомневаюсь: сон это или реальность. В апреле девяносто третьего…
…Льгов не был дома почти двое суток и очень хотел спать. Наскоро умывшись, он вышел в комнату и подошел к окну, чтобы хоть на минуту ритуально полюбоваться панорамой ночного Питера. Но насладиться созерцанием и размышлениями не успел.
Сзади щелкнул выключатель и загорелась лампочка, висевшая под самым потолком. Льгов обернулся и увидел невысокого, сухощавого человека - скорее молодого, хотя лицо его было плохо различимо из-под длинного козырька кепки и шарфа, закрывающего пол-лица.
- Здравствуйте, уважаемый Владимир Евгеньевич.
Голос у незваного гостя был спокойный, вежливый.
- Вы не могли бы опустить портьеру?
- Кто вы такой и как сюда попали? - спросил Льгов, не успевший испугаться.
Собственно, а чего ему бояться? Воровать у него нечего. Свою последнюю истинную ценность - энциклопедию Брокгауза и Эфрона дореволюционного издания - он продал две недели назад какому-то "новому русскому", который обустраивал свой кабинет в квартире на Васильевском, разыскивая "книги типа как старинные, понял".
- Мое имя - Баир Гомбоев, - все так же вежливо представился гость. - Скорее всего оно вам ничего не скажет.
Гость ошибался, имя сказало. Когда-то давно Льгов взял себе в "негры" начинающего журналиста Алешу Кириллова. Парень вернулся из армии и решил стать будущей звездой криминальной журналистики. В газетах, куда он приносил свои материалы, к нему быстро привыкли и стали разбегаться кто куда, услышав о его приближении. Статьи Кириллова отличались скукой и переполнены были "правильными" выводами и поучениями.
Трудно сказать, почему, но Льгов стал ему помогать, и Алеша, пусть медленно, пошел вверх.
А потом Кириллову повезло: кто-то из начинающих "умных" бандитов понял, что общественное мнение точно так же, как все ценные вещи, можно воровать. Правда, там воровство называется и совершается иначе, но сути это не меняло. И Алешу общими стараниями, независимо друг от друга, стали делать главным поставщиком информации о бандитском Петербурге. Тех, кто пытался конкурировать с ним и оперировать своими версиями, быстро "переориентировали" в иную сферу. Несговорчивых - отправляли в мир иной.
Алеша быстро рос, обрастал связями и роскошью, купил домик в Комарове, стал вхож в высокие кабинеты власти, но, как ни удивительно, Льгова не забывал. Два-три раза в неделю он "вызывал" наставника "на консультации". Проходили они на Васильевском, в ресторане "Шалман", - одной из главных "точек" питерского криминалитета, где Кириллов числился одним из самых уважаемых гостей.
Как правило, Алеша на протяжении всего обеда рассказывал о новостях новой криминальной столицы России, а Льгов, в завершение всего, лакируя обед кофе и десертом, высказывал свое мнение. Кириллов благодарил. На том и расставались.
Вот на одном таком обеде Льгов и услышал новое имя - Баир Гомбоев.
- Это что-то невероятное, Владимир Евгеньевич, поверьте. Приехал в Питер два месяца назад, и уже в таком авторитете! Самое интересное, что он ни с кем не связан, никто не видел его больше чем с тремя "бойцами"! Да они у него вообще вместо мебели, поверьте, - Алешин голос дрожал от восхищения. - Позавчера мне удалось договориться с одной командой. Поехали на стрелку. Приезжаем на пяти БМВ, двадцать человек, пораньше, чтобы поляну просечь. Еще две машины подкатывают с другой стороны, там два снайпера на крайний случай. Ровно в назначенное время, минута в минуту, появляется "копейка", из которой выходят три человека. Четвертый - за рулем. Все трое - азиаты, щуплые, соплей можно перешибить. Двое стоят, третий вышел на середину пространства, которое между двумя "договаривающимися сторонами" образовалось. Его сразу окружают "братки". Идут открыто, нагло, уверенно, а ему - хоть бы хны. Потом он вдруг и говорит: "С кем будет разговор?" Браткам пофигу, прут, окружают. Он еще раз спрашивает: "Кто будет говорить?" Опять тишина и движение. Тогда он поднимает руку, прикладывает ее к бровям так, будто от солнца прикрывается. И братки просто останавливаются, как вкопанные. Лица застывшие, глаза бессознательные, пустые. Тут он подходит к одному из них и начинает называть места, где отныне будут собирать деньги они, азиаты. Это что-то потрясающее! Я "братков" видел не в первый раз, им человека убить, - все равно, что высморкаться. А их старший меньше трех стволов никогда с собой не носит, потому что стрелять любит без перерывов, но тут стоял и слушал, как отнимают его "точки". Слушал и кивал головой. Ну, ладно, закончилось все, сели эти трое в машину, уехали. "Братки" постояли все так же еще минут пять. Потом стали рассаживаться по машинам, молча. Спрашиваю "бригадира": и что будешь делать? А ничего, отвечает, тот же сказал, что это его точки. Ну а ты просто так и отдашь? Так, говорит, он же сказал. А раз сказал, значит, так и будет. Вот, что удивительно и непостижимо, Владимир Евгеньевич. Кто бы мне такое рассказал, я бы на смех поднял. А тут - сам видел. И как вы такое объясните?
Объяснений у Льгова не нашлось. Впрочем, Кириллов, как всегда, ответа и не ждал. Зачем? Он и так звезда! Кто может его превзойти?
Ну а Льгов сейчас эту историю вспомнил и нежданному гостю поведал. Тот не удивился, посмотрел на Льгова открыто и спокойно:
- У меня, уважаемый Владимир Евгеньевич, к вам просьба. Необычная, но законная, и в рамках ваших привычных интересов. Вы ведь изучаете все необычное, нетрадиционное, значит, может быть, и о моих делах что-нибудь знаете.
- В чем же просьба состоит?
- Хочу, чтобы вы занялись розыском материалов о петербургском этапе жизни моего далекого предка, тоже бурята. Имя его - Тумэн Цыбикжапов. Слышали о таком?
- Нет, - признался Льгов. - Не приходилось. Чем он занимался?
- Он занимался восточной медициной, ее народным, так сказать, направлением. Приехал сюда задолго до революции, исчез уже в тридцатые годы.
- Исчез?
- Именно. Исчез неожиданно и непостижимо, так, что даже его самые близкие друзья ничего не знают.
- Но я ведь не милиционер, - попытался возразить Льгов.