1. По слову Великого князя Киевского
Глава первая
Тайный совет
- Уймитесь, братие! - Святослав грохнул кулаком по дубовой столешнице. - Приспело время думу думать со князем козарским Фарузом. Мудрый глас советников моих желаю слышать... Все ли здесь?
- Все, окромя торчинов, - отозвался в наступившей тишине воевода Добрыня.
- Сказывай, князь Фаруз. - Святослав сел во главе стола.
Хазарский хан встал, поклонился всем:
- На золотой трон кагана-беки великой Хазарии сел Асмид-эльтебер .
- Убийца Урака?! - удивился Свенельд, варяг на русской службе, полководец, один из ближайших советников великого князя Киевского.
- Да! - Фаруз-Капад-эльтебер криво усмехнулся. - Но власть Асмид-хана непрочна. Хоть он и оправдался перед лицом великого кагана Шад-Хазара На-ран-Итиля, богатуры не верят вероломному. У него нет такой славы бека , какая витала над каганом-беки Ураком...
- И коей озарен ты, славный Фаруз-тархан ! - громко заметил Святослав.
Фаруз-Капад-эльтебер на мгновение смутился, благодарно глянул на великого князя Киевского и продолжил:
- Асмид набирает новое войско ал-арсиев вместо погибшего в Урусии два года назад. Как донесли мне друзья, сейчас у кагана-беки уже около шести тысяч всадников. К весне у него тумен будет. Купцы дали ему золота на оружие и коней. Но не все хотят помогать Асмиду. Язычники Хазарии, а их на земле великого кагана больше, чем людей других вер, злы на Асмида, потому что он ведет себя как завоеватель в собственной стране. Кара-хазары обнищали, гибнут с голоду и бегут в другие земли...
- Это верно, - подал голос воевода города Киева Ядрей. - Этой зимой множество семей козарских пришли селиться на Русскую землю. Только в моей отчине два ста юрт осели, а...
Святослав строго глянул на воеводу. Тот поперхнулся на полуслове, покраснел и замолчал. Князь просил Фаруз-Капад-хана продолжать.
- Эльтеберам тоже сейчас не сладко на Хазарской земле: Асмиду много коней для войска надо, а платить за них нечем. Каган-беки все в долг берет, ха! Многие эльтеберы-язычники, христиане и даже мусульмане со всеми своими родами откочевали ко мне в Аланию. А это значит, я сейчас могу посадить на коней боле тридцати тысяч богатуров. Две луны тому у меня был посол от эмира бухарского Мансура ибн Нуха - богатый купец Хад...
Святослав нахмурил брови и прижал палец к губам. Хазарский хан сразу замолчал.
- Любо! - воскликнул проницательный, но как бы ничего не заметивший Добрыня. - Любо! Яз мыслю, княже, пора настала подмогнуть хороброму хану Фарузу стол хакан-бека занять!
- Верно!
- Так сие!
- Время к тому пришло! - поддержали воеводу ближние советники великого князя Киевского Свенельд, Ядрей и Слуд.
Широкоплечий и грузный Претич, уперев могучий кулак в щеку, смотрел в окно холодными голубыми глазами и молчал, словно все, что происходило здесь, его не касалось. Молчал, хмурясь, и Святослав.
- Нет! - Фаруз-Капад-эльтебер пристукнул ладонью по столу. - Каган-беки Асмид одним взмахом сабли может поднять на войну шесть туменов , не считая ал-арсиев. За ним пойдут буртасы, булгары, саксины и баяндеры...
- Ну и что? - прервал его Свенельд. - Разметем по степи, ако полову. Урак поболее воев на Русь привел, да...
- Ты прав, великий бек Свенельд, - улыбнулся Фаруз-Капад. - Ты прав еще и потому, что кагана-беки Асмида не поддержат аланы, мои подданные. Но посоветуй, как мне быть? Если я вместе с вами пойду на Итиль-кел и мы разгромим войско Асмида, Хазария не примет меня и даже сторонники отвернутся. Все скажут: "Фаруз-Капад-хан врага привел в наши степи, значит он сам враг хазар!"
- Да-а... - Свенельд в смущении потер переносицу. - Тут мыслить да мыслить надобно.
- А мы по-иному сотворим, - вмешался Святослав... - Святич! - позвал он сотского охранных гридей. - Покличь-ка торчинов сюда!
Саженного роста богатырь исчез за дощатой дверью.
Фаруз-Капад-эльтебер сел. Русские военачальники молчали, погруженные каждый в свои мысли. Тархан хазарский смотрел на них жгуче-черными глазами; матово-белое сухое лицо его, обрамленное темной ухоженной бородкой, побледнело и казалось неживым...
Великие дела творились нынче в этом неказистом теремке, утонувшем в непролазных снегах посредине глухого, буреломного бора. Все здесь присутствующие добирались до княжеского охотничьего стана по два-три человека, чтобы не привлечь постороннего взора. Крепкая стража перекрыла каждую тропинку сюда, кудесники Перуновы отводили вражий глаз наговорами. Не зря сторожились руссы: в тридцати верстах отсюда, в Киеве, сидело посольство императора Священной Римской империи Оттона Первого. Епископ Ингвальд ждал Святослава, чтобы дары богатые поднести, а заодно и разведать о намерениях беспокойного властителя Русии. Шныряли по Киеву лазутчики иных земель. Все ждали с тревогой, в какую сторону устремит свой меч грозный воитель Севера... И более всего об этом хотели бы знать правители Хазарии и Византии. Очень хотели...
- Князья Булат-хан и Пчак-батыр! - возвестил от двери раскатистый бас Святича.
Военачальники вздрогнули, внезапно очнувшись от глубоких дум своих, обернулись. На свет ступили два человека в коротких архалуках из грубовыделанной шерстяной ткани. Быстрые раскосые глаза кочевников зыркнули по лицам в горнице. Торки сняли лисьи малахаи и склонили бритые спереди и с тремя косицами на затылке круглые головы. Святослав жестом пригласил новых гостей к столу.
Степняки жадными руками потянулись к пузатым кувшинам с медовухой. Свенельд грозой своего сурового голоса остановил их:
- Повремените!
- Вы гости Руси, великие богатыри Торческой земли! - построжел и князь. - Всем, што имею яз, одарю щедро... А ныне слово мое не для хмельных голов! Дело войны и мира! Испытание огнем и кровию грядет на нас! Русь не желает их! Но, высекая огнь кресалом козарской сабли, хакан-бек Асмид норовит испить крови-руды соседей своих! Слушайте и внимайте, братие-дружина и сторонники Руси Святой!
- О-о! Велик каган Святосляб! Уши бохадуров открыты для слов мудрейшего! - воскликнули торки и сложили руки на животах.
- Добро! - Князь поднял ладонь. - Речь моя такова... Яз нынче же пошлю гонца мира делить с коза-рами. Хакан-бек на мир со мной не пойдет, сие мне ведомо. ..
- Не пойдет, - подтвердил Фаруз-Капад-эльтебер. - Каган-беки Асмид похваляется раздавить Урусию.
- Но посла он примет?
- Посла пустит. И купцов твоих пустит в Итиль-кел и другие города Хазарии. Без урусских товаров скудеет торговля, пустеет казна великого кагана, ибо в немирное время нет хода через Урусию в степи западным купцам. Каган-беки Асмид и многие эльтеберы злы на тебя, каган Святосляб...
- А потому на мир со мной хакан-бек не пойдет, - сухо заметил Святослав, - ибо неймется ему и князьям степным посчитаться со мной за срам, кой яз учинил им под стенами Киева и у Чернигов-града два лета тому. А коль на мир Козария не пойдет, яз устремлю дружины свои в битву!.. Тебя, князь Фаруз, хакан-бек тож под стяг свой призовет. Так ты не противься, иди...
- Но ведь тогда я должен вступить в битву с тобой, каган урусов! Иначе меня назовут...
- Не торопись, Фаруз-хан! Не спеши! И здесь решать не торопись и... к битве не поспешай. Ежели ты на два-три дня припозднишься, яз войско хаканово разгромлю... А ты на Итиль-град пойдешь с воями своими, как бы для защиты стольна града козарского...
- Ты мудр, как змея, каган Святосляб! Я все понял...
- То-то. А чтобы Асмид-хан на меня все войско свое не двинул, торчины вторгнутся в козарские пределы и осадят Итиль-град!
- Велик каган Урусии Святосляб! - воскликнули торки, узкие глаза их на скуластых безбородых лицах превратились в щелки, а рты ощерились в хищном оскале. - Мы отомстим собаке Асмиду за прошлогодний набег. А ты, Фаруз-Капад-бохадур, не беспокойся: мы сразу же уйдем, как только увидим твой бунчук.
Тархан хазарский глянул на них отнюдь не дружески, потом повернулся к Святославу:
- Хорошо, пусть будет так! Но не нападут ли на мои владения хурсониты, пока я буду добывать трон кагана-беки? Румы давно зарятся на наш благодатный край.