– Отныне другого транспорта не признаю! - заявил Глеб друзьям после первой дальней поездки по охотничьим угодьям.
Как инструктор губернского союза охотников он исколесил всю Псковщину. Буксовал на размытых дождями проселках, совершал кроссы по лесным чащобам, где каждый сук норовит кольнуть, схватить тебя за воротник, каждый корень бросается под колеса, чтобы остановить, сбить, запутать… А болота, а илистые, заросшие осокой речушки…
Но чем труднее, тем упорнее желание - победить! Так воспитывается воля. Именно в этих поездках и родилась у Глеба мысль - совершить дальнее путешествие на велосипеде. Может быть, вокруг света?.. А почему бы и нет! Писал же "Псковский набат" о каком-то "Летучем голландце", проделавшем велосипедное турне по Европе. Глеб хорошо запомнил фотографию полуобнаженного человека. Черное трико, какие-то позументы… Артист!
Нет, велопробег - это не цирковой номер. Это настоящий большой спорт.
Постепенно вырисовывался и маршрут. Старт - в Пскове. Затем - через всю страну до Чукотки. Прыжок через Берингов пролив на Аляску. Дальше - Северная Америка - Африка - Австралия - Япония - Владивосток. И снова по родной стране. Финиш - в Москве.
Планом задуманного путешествия, напоминавшего по очертанию виток грандиозной спирали вокруг земного шара, Травин поделился с товарищами по клубу. Мнения резко разошлись. При всем уважении юных натуралистов к вожаку многие маршрут оценили как фантастический, в особенности его этапы, проходящие через Камчатский полуостров, Чукотку и Аляску.
– Дорог нет, питаться нечем. А холода?.. Ведь не Псков, а Арктика!
– Здорово раздраконили, - признавался Глеб. - "Не Псков, а Арктика" - исключительно сильно звучит. Только зря, друзья, обижаете родной город. "Младший брат господина Великого Новгорода", вот как уважительно называли его в старину. Хотите знать, Псков - арктический порт! Да, да, это порт Белого моря. С Беломорья еще в одиннадцатом веке через карельские волоки доставляли соль в наш город, а отсюда она уже расходилась по всей России… А именем какого полярного исследователя назван один из самых северных и труднодоступных островов? - Фердинанда Врангеля, родившегося и выросшего в Пскове. Мы, пскобские, все можем, - так весело закончил тогда Глеб панегирик в честь родного города.
Решение твердо. Каждый свободный час теперь уходил на тренировки, на изучение автомотора, электротехники, слесарного дела. Последнее делалось по двум причинам: во-первых, чтобы не застрять где-либо в пути из-за неисправности велосипеда и, во-вторых, решало в какой-то степени вопрос о средствах. Глебу подвернулась книжица "Без гроша в кармане", в которой давалась подробная консультация, как вести себя путешественнику, если у него сложилась ситуация, обозначенная в заголовке. Оказывается, нужно владеть несколькими ходовыми специальностями, Они - верное средство для случайных заработков. Спорт смен знал, что общество охотников не в состоянии выделить ему необходимую для кругосветного путешествия сумму, поэтому совет книги не оставил без внимания.
Занялся он еще изучением модного тогда эсперанто - универсального международного языка. Язык удобный: алфавит латинский, но букв меньше. Запас слов нужен небольшой, что-то около тысячи корней. Узнать эсперантиста просто - носит зеленую пятиконечную звездочку с надписью "эсперанто". Увидишь такую эмблему у кого-либо на груди в любой стране - подходи и разговаривай.
К его ежедневным поездкам в любую погоду в городе быстро привыкли, и они не вызывали особого внимания. Разве что у машинистов паровозов… Глубокой осенью Глеб перенес тренировки на шоссе, проложенное параллельно железнодорожному полотну. Машинисты, заметив велосипедиста в трусах и в майке, мчавшегося под дождем, а то и под снегом наперегонки с поездом, выражали изумление продолжительными гудками…
Вероятно, этот 1925 год и был бы стартовым, но вышло по-иному. Однажды в институт пришел работник городского военкомата.
– Товарищи, у нас есть одно место на краткосрочные курсы командиров запаса Красной Армии. Сами понимаете, нужен активист и чтобы физически был подготовлен. Могли бы вы предложить кандидатуру?
Вся группа студентов, словно сговорившись, обернулась к столу, за которым сидел Глеб.
– Травин!
– Товарищ Травин, зайдите завтра в горвоенкомат, поговорим.
Через девять месяцев Глеб уже командовал взводом в 33-м стрелковом полку имени Семена Бескова, расквартированном в Ленинграде на Малой Охте. Но от мысли о путешествии он не отказался, менялись только сроки.
Поездка на Камчатку изменила и место старта: теперь он должен состояться в Петропавловске-Камчатском. И вот через два года снова начались регулярные тренировки, теперь уже не на шоссе, а на нартовых дорожках и даже на льду Авачинской бухты. В выходные дни Глеб выбирался еще дальше, за город, на весенний наст. Его спортивный костюм день ото дня становился легче: короткие штаны из "чертовой кожи" и куртка.
Да, но где же другие восковцы, чем они заняты? Михаил Быстров, пристроившись к охотникам, отправился на Кроноцкий, чтобы воочию убедиться в существовании нефтяного источника. Вася Барболин и Серафим Вахомский учились на курсах мотористов: с открытием навигации АКО ждало первые рыболовные катера, а кадров не было. Уральский железнодорожник Барболин с радостью взялся овладевать техникой нового для него морского транспорта, а у Симы были колебания. Вахомский мечтал пойти вместе с Глебом в велосипедное путешествие. Да и Глеб видел в Симе подходящего товарища: ленинградец был находчив, обладал острым глазом и литературным пером. А какое же путешествие без летописца?
Но получилось так, что эти же качества привлекли к Вахомскому внимание окрисполкома, точнее работника финансового отдела Михаила Гавриловича Аристова. Решающая беседа произошла случайно.
Дело было в клубе. Только что закончилось выступление "живой газеты", в которой критиковались пороки как международного, так и внутригородского масштабов. Артисты ушли за кулисы переодеваться. Скрипач Семенов, толстый и томный, начал вальс "Кисаньку". Пары закружились.
– Здравствуйте, гоэлровцы! - Аристов, среднего роста плотный мужчина, пожал друзьям руки. - Говорят, в путешествие собираетесь. Я вот тоже одно время чуть было не укатил.
– Куда?
– В Австралию. Да, да, в Австралию, - подтвердил он, заметив недоуменные взгляды. - Очистили мы в двадцать третьем году Дальний Восток от интервентов. Мировая революция, вижу, задерживается. Что делать? Свет неплохо бы посмотреть. Для начала выбрал Австралию. И знаете, уже визу во Владивостоке добыл, ждал попутного парохода. Да встретился случайно с товарищем по партизанскому отряду. "Ты что, - говорит, - Советскую власть завоевывал, чтобы потом у австралийских буржуев батрачить?" И пошел меня честить. "А может, тебе горы шерсти и золота понадобились?" А на чорта мне золото, просто мир поглядеть охота. В общем, пошли мы с ним к только что назначенному председателем Камчатского окрревкома товарищу Вольскому. Рассказали, кто мы такие, об Австралии, конечно, умолчали и с первым пароходом - сюда. Приехали, нас уже ждут. Денежную реформу проводить надо, менять всю валюту на полновесные советские деньги. На Камчатке тогда ходили и доллары, и английские фунты, и японские иены, и царские бумажки. Вручили мне двадцать два мешка с серебряными монетами - полтинниками, рублями, гривенниками. Каждый мешок больше пуда. Дали инструкцию, как менять, и отправили с нартовым обозом. Так я вместо Австралии на мыс Африка попал, что на нашем восточном побережье, - улыбнулся рассказчик, - А сейчас большое дело заворачивается с кооперацией. По боку даем американским купцам. По этой линии нам в отдел требуется уполномоченный, деловой парень, честный, чтобы жулика насквозь видел, а главное - с народом умел поговорить. Как, товарищ Вахомский, смотришь? Ты, по-моему, подошел бы…
Спалось друзьям плохо. Серафиму предложение очень понравилось, но ведь Глеб тогда останется один. Переживал и Глеб…
***
Весна в Петропавловске не бурная: сугробы становятся ноздреватыми, садятся, садятся - и вдруг проглянет земля. Снег отступает в горы, а следом за ним бежит юная зелень. Деревья, особенно березы, еще долго стоят нагие, Но когда настанет пора - конец июня - зеленый шатер зашумит по всем сопкам, раздолам, по берегам. И пусть эта пора захватит березку со стволом еще окруженным снегом, все равно такая березка зазеленеет, откликнется на зов поздней но верной камчатской весны.
Если подняться на сопки, окружающие с востока Петропавловск, то окажется, что между ними раскинулось плоскогорье с редким парковым лесом, высоченной сочной травой, с родничками. Это любимые места гуляний Веры и Глеба. Девушка, сильная, гибкая, поднималась по крутизне, словно под ногами были не скалы и осыпи, а асфальт. Она, как коза, прыгала с камня на камень, перебираясь через потоки. А поднявшись наверх, сразу же мчалась к какому-то, только ей ведомому роднику напиться.
Глебу нравилась вдохновенная порывистость Веры. Сам же он казался себе прозаично-обстоятельным…
Наклонившись над крошечным озерцом, образованным родниками, они пили, пили, ловя в водяном зеркале отражение лиц, глаз друг друга. Глеб, придерживая девушку, положил руку на ее плечи… Ох, и долго же они тогда пили!
Близилось лето. Глеб начал готовиться к намеченному велопробегу на север. Самое сложное - подыскать надежный велосипед, легкий на ходу, устойчивый и прочный. К сожалению, отечественных велосипедов пока не было, а иностранные…