Из двенадцати изб мужиков Кожуха две догорали, а три все еще пылали яркими огромными кострами. Горела вся западная часть частокола, окружавшего двор Кроткого, горели какие-то постройки во дворе, но укреплённый дом в центре не пострадал.
В страхе и смятении бестолково метались полуодетые люди и что-то кричали охрипшими голосами, не слыша друг друга, бабы вытаскивали из горящих домов пожитки, мужики пытались остановить огонь, а сквозь огромный выгоревший пролом в частоколе видны были хорошо одетые и вооруженные всадники, которые разъезжали по центральному двору, не обращая на огонь никакого внимания, и длинными протазанами деловито стаскивали в одну кучу десятки неподвижных тел, повсюду валявшихся на земле - мертвых свидетелей недавней схватки, жестокой и беспощадной.
Спокойствие и самообладание вернулись к Медведеву.
- Кажется, все ясно, - произнес он, внимательно осматриваясь. - Судя по догорающим избам, на Кожуха напали час назад. Нападающие появились с запада и, надо думать, неожиданно, потому им сразу удалось подорвать частокол порохом - взгляните - больше всего трупов валяется с той стороны и пролом тоже на западе. Бой был коротким. Алеша говорил, что у Кожуха около пятидесяти воинов, - я насчитал чуть больше убитых и около сотни всадников. Надо полагать, Кожух потерпел полное поражение и потерял всех своих людей. Вряд ли он сам остался жив. Судя по всему, нападающие пленных не брали. Заметьте - победители не грабят, а напротив, приводят двор в порядок - значит, собираются остаться здесь надолго. Крестьяне их не боятся, стало быть, знают. Это не враги… Надо выяснить, что там произошло, и потом решить, как поступать дальше. Пусть Егор осторожно узнает у крестьян, что случилось.
- Егор! Ты слышал?! - резко спросил Филипп. - Поезжай!
- Нет, лучше пусть он пойдет пешком.
Егор спрыгнул с коня и, незаметно пробравшись к ближайшему дому, смешался с толпой.
Василий глянул на бледное лицо Картымазова и успокоительно сказал:
- По обычаю таких войн пленников должны освобождать с почетом. Враги врага - друзья.
- Дай Бог! - проговорил сквозь зубы Картымазов. - Только, боюсь, Кожух не тот человек, чтобы оставлять врагу своих пленников.
Филипп до крови закусил губу.
- Все произошло внезапно, - продолжал Медведев. - Думаю, Кожуху было не до пленников. Кроме того, не забывайте об Алеше. Если он жив - Настенька не погибла. Я велел ему сделать все, чтобы спасти ее жизнь… Даже если для этого понадобиться убить Кожуха или умереть самому.
Картымазов взглянул на Медведева и хотел что-то сказать, но тут вернулся Егор и доложил:
- Это дворянин князя Федора Вельского - Леваш Копыто. С ним сотня всадников, пищали, зажигательные снаряды. Все люди Кожуха побиты.
Леваш объявил мужикам, что отныне Синий Лог - собственный князя Федора навсегда.
- Скорее к нему! - воскликнул Картымазов, - Быть может, ей удалось спастись.
- Не стоит торопиться, - остановил его Медведев. - Неверный шаг может погубить все дело.
Должен поехать один из нас, встретиться с Левашом и разузнать о судьбе пленников. Возможно, Алеша с Настенькой уже ждут нас, но ведь может быть и так, что Леваш приберегает пленников Кожуха для своего князя. Нам нельзя выдавать своих намерений - Леваш может оказаться не лучше Кожуха. - Я поеду! - сказал Филипп твердо. - На правах соседа я могу поздравить Леваша с победой и осторожно разузнать о судьбе Кожуха и его пленников.
- Правильно! - одобрил Медведев. - Поезжай с Егором, а мы будем ждать. Если через час ты или Егор не вернетесь - поедем на выручку.
Филипп кивнул и вместе с Егором направился вскачь к тому месту, где еще недавно стояли крепкие ворота, а сейчас зиял широкий проход в обугленной дымящейся бревенчатой стене.
У въезда во двор их остановил какой-то вооруженный всадник.
- Эй вы! Стойте-ка! Кто такие?!
- Я - Филипп Бартенев - хозяин соседней земли. Хочу проведать Леваша Копыто.
- А ну, ребята, - окликнул всадник двух вооруженных пеших, - проводите эту парочку к Левашу да присмотрите за ними.
Пешие взяли лошадей Филиппа и Егора за поводья и повели во двор.
За большим домом, на лужайке, ярко освещенной пламенем горящих вокруг построек, стоял огромный стол, покрытый белоснежной скатертью.
Странно и жутко выглядел этот роскошно убранный стол, такой аккуратный и чистый, будто он стоял в горнице богатого терема и мирный свет факелов, а не зловещий огонь пожарища освещал пятерых крупных и тучных людей, чинно восседающих по одну его сторону.
Нет, это отнюдь не выглядело пьяным кутежом победителей - это был неторопливый, степенный ужин людей, которые любят хорошо поесть и славно выпить, не позволяя себе при этом никаких вольностей, а двое стольников прислуживали так церемонно и спокойно, как будто не стонали чуть поодаль раненые и не валялись вокруг окровавленные тела убитых.
Центральное место за столом принадлежало толстяку самого мирного и благодушного вида. Он был немыслимо разодет в шелк и бархат, а при каждом его движении множество скрепок, пряжек и запонок на одежде поблескивали, отражая в драгоценных камнях красное пламя пожара.
К нему с поклоном подъезжали всадники, и, не прерывая трапезы, толстяк отдавал приказания, размахивая огромной наполовину обглоданной костью.
Филиппа и Егора остановили в нескольких шагах от стола, один из сопровождавших приблизился к толстяку и сказал ему что-то, указывая в сторону прибывших.
- Да ну?! Быть не может! - удивленно воскликнул толстяк и встал, вглядываясь перед собой.
Филипп спешился и шагнул вперед.
- Мне нужен Леваш Копыто, - несколько высокомерно заявил он, чувствуя себя неловко под любопытными взглядами толстяков за столом, которые все как один уставились на него.
- Черт подери?! - заорал разодетый толстяк в центре. - Да вот он перед тобой. И ты не узнаешь меня, паршивый мальчишка?! - Он встал от стола и, подбоченившись, вышел навстречу.
Филипп присмотрелся к нему и сдержанно ответил:
- Нет.
- Ах ты, дырявая башка! Да мы же с твоим отцом всю молодость провоевали в Польше, и я столько раз приезжал к вам в гости! Меня не запомнить! Нет, вы слышали - не запомнить Леваша Копыто! Впервые встречаю такого человека!
Он крепко обнял растерявшегося Филиппа и потащил к столу.
Егор скромно отступил и сел под деревом невдалеке.
- Когда отец вернулся из Польши, мне было всего три года, - объяснил Филипп, все еще держась недоверчиво.
- Неужто?! Ай-ай-ай-ай, как быстро течет время! Впрочем, чужие дети всегда быстро растут.
Послушай, да ведь ты - вылитый отец! Подумать только - Алешка Бартенев, мой старый, приятель, и вот у него уже взрослый сын! Куда уходят наши годы?! Черт побери! Ах, какие добрые времена были когда-то, - приговаривал он, усаживая Филиппа рядом с собой за стол. - Друзья, это Филипп Бартенев, сын друга моей юности! Когда его отцу было столько лет, сколько сейчас сыну, мы с ним добивали крестоносцев.
Четверо остальных толстяков шумно выразили свое одобрение. Леваш подал Филиппу огромный кубок, полный душистого крепкого меда.
- Ну-ка, мой мальчик, выпьем за встречу! Не обращай внимания на эту падаль вокруг. Мы, видишь ли, весь день не ели, а я этого не выношу - противно в животе и голова плохо работает! Однако поговорим о тебе. Как поживает отец?! Он дома? А твоя мать? Ах, какая женщина! Сейчас таких не встретишь - нет! Надеюсь, она по-прежнему красавица?
- Матушка умерла десять лет назад, - ответил Филипп.
- Да что ты?! Ай-ай-ай-ай! Какое несчастье! Полагаю, твой отец не женился вторично?
- Нет, он полностью посвятил себя детям - мне и сестре.
- Ах, так у тебя есть сестра? Я об этом не знаю! Наверно, она родилась позже…
- Она младше меня на пять лет - ей семнадцать. Отец говорит, что Анница очень похожа на матушку.
- О-о-о! Значит - это красавица! Но как же твой отец? Он не воюет больше?
- Нет, с тех пор, как умерла матушка, не воевал, если, конечно, можно назвать миром такие события, - Филипп повел головой, указывая на горящие стены, - а подобное у нас бывало часто. Но сейчас отца нет. Он уехал по делам и вернется через неделю.
- Какая досада! Но ничего! Я решил обосноваться здесь крепко и надолго, так что мы еще не раз увидимся.
Филипп воспользовался минутной паузой, во время которой Леваш осушал очередной кубок:
- Поздравляю тебя с победой, и расскажи, как тут все произошло?
- С удовольствием, но при условии, что ты перекусишь с нами. Если бы не мой повар, которого я повсюду таскаю, мы бы умерли с голоду! Но он обшарил кладовые Кожуха и на скорую руку приготовил легкий ужин - так, заморить червячка…
Леваш небрежным жестом указал на стол, прогибавшийся под тяжестью еды. Четверо толстяков незаметно по одному удалились. Леваш сытно икнул и потянулся.