Медведев спешился и направился следом за Картымазовым. Возле одного из уцелевших крестьянских домов стоял под деревом грубо сколоченный стол с двумя лавками по обе стороны.
- Прости, что не могу принять в своем доме, - ночью его сожгли.
Он жестом предложил Медведеву сесть и окликнул проходившую мимо заплаканную девушку:
- Зинаида! Меду кувшин. Да поживее. И перестань реветь - слезами горю не поможешь.
Девушка кивнула и побежала, вытирая на ходу слезы. Картымазов, глядя ей вслед, вздохнул и повернулся к Василию:
- Видел свои владения?
Медведев кивнул.
- Что намерен делать?
- Для начала очищу свою землю от всякого сброда, а там поглядим.
Картымазов насмешливо улыбнулся.
- Сколько у тебя людей?
- Ни одного.
Картымазов перестал улыбаться и теперь смотрел на Медведева как-то странно.
- Откуда приехал?
- С южного рубежа.
- Что делал?
- Дрался.
- Долго?
- Десять лет.
Взгляд Картымазова стал недоверчивым.
- Тебе от роду едва семнадцать.
- Мне двадцать. Скоро будет. И с десяти я в седле.
- Знатные родители?
- Нет. Сирота.
- За что пожалован Березками?
- Был в новгородском походе.
- А зачем пожалован?
Медведев слегка пожал плечами.
- Не знаю.
Картымазов прищурился.
Врет. Знает.
- Ясно. Приехал сегодня?
- Вчера.
- Встретили?
- Да..
- И что?
- Двое остались на дороге.
- Хорошо. Будешь жить у меня.
- Спасибо, но откажусь. Надо заниматься своим имением.
- Значит, завтра пошлю мужиков хоронить твое тело. Если найдут.
- Федор Лукич, я ответил на все твои вопросы. Позволь теперь мне спросить.
- Отвечу прямо.
- Кто и за что убил прежнего хозяина Березок?
- Точно неизвестно. Свидетелей не было. Из тридцати семи обитателей, включая женщин и детей, волею Господа в живых осталось только двое: мужик, которого Михайлов - так звали прежнего хозяина - накануне отпустил в соседнюю деревню, но с тех пор никто его больше никогда не видел, да глубокий старик, который в то утро был в роще и, увидев сквозь деревья нападение, сразу бросился бежать через лес к нам, в Картымазовку. Он не успел распознать никого из напавших, а пока сюда дотащился, было поздно. Я быстро собрал людей, и мы помчались на помощь однако нашли только трупы. Были убиты все, даже дети.
Полагаю, что это дело рук людей Вельских. Причин хватало. Дело в том, что когда-то Михайлов был дворянином старого князя Ивана Владимировича - отца нынешних Вельских. Он-то и пожаловал его Березками. Рубеж в то время проходил чуть севернее, и это имение было в пределах Великого княжества Литовского. Когда старый князь умер, Михайлов, опасаясь, что наследники Вельского могут отобрать у него земли, ни слова им не говоря, отправился в Москву и поклялся служить нашему государю. Так Березки отошли к Великому княжеству Московскому. Это обидело детей Вельского. Конечно, вольный дворянин может служить кому хочет и распоряжаться своими землями как угодно, и если бы покойный Михайлов был человеком более тонким, гибким и дальновидным, он, наверно, сумел бы поддержать с детьми старого князя добрые отношения и разойтись с ними по-хорошему. Однако порой, - прости меня, Господи, что так усопшего поминаю, - бывал он весьма дерзок и самоуверен. Такие здесь долго не живут. Ну, в общем, я схоронил всех обитателей Березок на своем кладбище и отправил великому князю грамоту, в которой сообщил обо всем, что произошло…
Зинаида поставила на стол кувшин с медом, два серебряных кубка и, поклонившись, ушла. Картымазов наполнил кубки и тут же залпом выпил свой. Медведев отпил маленький глоток.
- В моей грамоте написано, что имение Синий Лог, лежащее напротив Березок по ту сторону Угры, принадлежит князю Вельскому.
- Князей Вельских двое. Старший - Федор и младший - Семен. И еще у них есть четверо сестер. Синий Лог принадлежал князю Федору Бельскому два года назад. Потом хозяйкой стала его сестра - Агнешка Ходкевич, А с прошлого года им владеет младший брат Федора - князь Семен Иванович Вельский. Скверный человек. Жестокий. Коварный. Изменчивый. Наверно, потому получил кличку "Иуда". Сам он здесь, по-моему, никогда не был - что Вельским какой-то жалкий клочок земли на Угре! - у них огромные владения в глубине Литвы, не считая родовой отчины - Бельского княжества, что лежит в Смоленской земле. Однако за Синий Лог наследники старого князя почему-то постоянно между собой дерутся, отнимая его друг у друга. А уж когда его недавно стал держать именем князя Семена некий Ян Кожух Кроткий, так и вовсе сладу не стало. Раньше они между собой дрались, а теперь и на нас стали наезжать. Но такого, как сегодня ночью, давно не было. Пожалуй, с прошлого года, со времен гибели Михайлова.
Он замолчал.
Медведев внимательно смотрел на него.
Чего-то недоговаривает.
- А ты, Федор Лукич, из людей этого Кожуха Кроткого многих знаешь?
- Некоторых. А что?
- Есть ли у них кто-нибудь по имени Степан?
Картымазов подумал.
- Нет, не припомню. Они там часто меняются. Приезжают, уезжают…
На крыльцо вышла красивая женщина лет тридцати пяти, а следом пятнадцатилетний мальчик.
- Это Василий Медведев, отныне владелец Березок, наш новый сосед. Моя жена - Василиса Петровна, мой сын Петр, - представил Картымазов.
Медведев встал и поклонился.
Мальчик посмотрел на Медведева с любопытством и ответил вежливым поклоном, а Василиса Петровна лишь едва кивнула, и в ее глазах Василий заметил такое же, как у мужа, выражение боли и страдания.
- Феденька, - тихо сказала она, - я боюсь, у Филиппа началась горячка. Он впал в беспамятство, кричит в бреду и рвется на поиски. Мы с Петей не можем с ним сладить.
- Я сейчас вернусь, - сказал Картымазов Василию и вслед за женой быстро вошел в дом.
Медведев задумчиво вертел серебряный кубок, разглядывая чеканку.
Картымазов что-то скрывает. Почему? Не доверяет? Или есть другие причины?
Из дома донеслись приглушенные крики и как будто шум борьбы; сильный, молодой голос требовал: "Пустите меня!", Картымазов резко и повелительно крикнул: "Филипп!" - и все стихло.
Через несколько минут Картымазов вышел из дома спокойный, но побледневший, налил полный кубок меда и снова залпом выпил.
- Ночью увезли мою дочь, - тихо сказал он. - Я не знаю, как это могло случиться… О нападении нас предупредили. Казалось, мы были готовы. Приехал Филипп Бартенев со своими лучшими людьми. Это жених Настеньки… моей дочери. Всех женщин и детей мы спрятали в землянке на окраине леса. Их охранял Филипп. В начале атаки мы сразу убили двоих, и я был уверен, что основной удар придется сюда, если грабить - так хозяйский дом. Действительно, сперва все так и выглядело - они ударили всей своей мощью и стали швырять за частокол головешки, чтобы выкурить нас со двора. Я подумал, что сейчас начнется основной приступ, и собрал всех на защиту дома. Но тут они внезапно отступили и неожиданно обрушились на землянку, где были женщины и дети. Когда мы сообразили, в чем дело, и бросились на помощь, было уже поздно. Филипп не мог устоять против дюжины нападающих, хотя он очень смелый и сильный парень - на моих глазах он разрубил одного до пояса, и это со стрелой, которая застряла у самого сердца! Но долго так не могло продолжаться - Филипп упал, они ворвались в землянку, схватили Настеньку и тут же ускакали, никого больше не тронув и ничего не взяв. Только тогда я понял, что было истинной целью нападения. Но к этому времени мы были совершенно обессилены. В погоню пускаться не с кем - пятеро убитых и семеро с тяжелыми ранами… Дом пылает, женщины и дети кричат…
Картымазов замолчал и отвернулся.
Медведев обдумывал его рассказ.
Это не вся правда. "О нападении нас предупредили. Кто? И почему тогда не предупредили о цели нападения?"
- То были люди Кожуха?
- Не могу утверждать точно. Из тех, кого разглядел в бою, никого прежде не видел. У четверых убитых не нашли ничего, что подсказало бы, кто они. И все же я уверен - это его люди.
- Почему?
- Больше некому.
- А это не могли быть… те, из лесу, что меня встречали?
- Нет, что ты! - убежденно возразил Картымазов. - Они нас не трогают. Даже иногда помогают.
Медведев внимательно посмотрел на него. Вот как?
- А кто они… эти люди в моем лесу?
- В твоем? - насмешливо переспросил Картымазов. - Даже Михайлов с его гордыней не смел считать этот лес своим. Вначале, правда, делал попытки выкурить их оттуда, но потом смирился. Как все в округе. Это Татий лес, Василий, - не твой. И так, видимо, будет, пока они сами не уйдут.
- А кто там командует?
- Некий Антип Русинов. За его голову государь наш, великий князь, назначил высокую награду, но уже пятый год как Антип здесь, а я как-то не встречал охотников получить эту награду. Нам, мелким дворянам, самим не справиться, а из Медыни слать людей на верную гибель не хотят, и правильно делают. У Антипа большой, сильный отряд, его люди знают здесь каждую кочку и каждую тропку - попробуй разыщи их в непроходимых топях Черного болота да в непролазной гуще Старого бора! - Картымазов помолчал. - Есть и другие причины - со временем сам поймешь. Мы их не трогаем, и они нас сильно не обижают, если не считать, что осенью собирают с каждого имения в округе дань хлебом, мясом, солью, мехами, вполне, впрочем, умеренную.
- Значит, пять лет вы покорно позволяете себя грабить?
Картымазов побагровел.