Он как раз прогуливался по аллее городского парка – от фонтана к десятиметровой бронзовой статуе Трора-основателя. Горожане, к слову, чтили Трора, но за века в историю вкралось множество досадных, а то и забавных ошибок. Так, считалось, что Трор был волшебником очень добрым. Рассказывали, что, где бы он ни появился, за ним толпой бежали дети, смеясь и крича: «Дяденька Трор приехал!»
Так что на пьедестале памятника было выбито: «Доброму Трору от благодарных горожан».
Ван задумчиво поглядел на памятник и пошел себе дальше, не обратив ни малейшего внимания на невысокого человечка, что стоял открыв рот и уставясь на монумент, Вану и в голову прийти не могло, что этот замухрышка и гигант, отлитый в бронзе и простирающий над Городом увитый бронзовыми цветами меч, – одно и то же лицо.
Пройдя пруд с лебедями и маленький ресторанчик, Ван подошел к розовым кустам. Что поделать, он любил розы. А уж когда подошел, то не заметить застрявшую в колючих ветвях бумажку просто не мог.
«Принесло ветром», – решил Ван и взял листок. Взял, уверяю вас, только для того, чтобы очистить кусты от мусора, ибо, повторяю, он любил розы. Несомненно, листок отправился бы в ближайшую урну, но тут Ван разглядел на нем ноты…
Ноты? Все-таки Ван был музыкантом. Он развернул листок, вгляделся… Да, это были ноты. Самые настоящие, написанные от руки и, видимо, недописанные. Скорее всего порыв ветра стащил листок прямо из-под руки неизвестного композитора. Ван прочел ноты – и ничего не понял. Прочел еще раз… Это не было маршем! Как же так?
Бедный Ван! В руки ему попали ноты грустной песенки, сочиненной влюбленным композитором где-то в Заморской Стране.
Мелодия очаровала Вана. Он поспешно направился домой (Трор все еще разглядывал свой памятник), заперся у себя в комнате, взял трубу… Над притихшим Городом зазвучала Музыка – впервые за долгие века. Ван даже заплакал. От счастья. И тут в дверь постучали.
За дверью оказался плотник Бал, двухметровый здоровяк, который, помнится, даже выступал на празднике Города – в соревнованиях по ломанию подков. Однако сейчас Бал выглядел словно бы съежившимся и смотрел, несмотря на свой огромный рост, как-то снизу и чуть сбоку. А из-за спины у него выглядывал старичок Чох, продавец гвоздик.
– Здравствуйте, – сказал Ван. Он не заметил в своем госте никаких перемен, ведь его душа продолжала витать в облаках. – Проходите, пожалуйста.
– Нет-нет, – сдавленно ответил Бал, – мы уж тут… – Он помолчал и спросил: – А что это было?
– Музыка, – мечтательно отозвался Ван.
– Но ведь это… это же не марш?
– Нет. Это музыка.
– А… зачем?
Ван пожал плечами. Он и сам не знал – зачем. Подняв трубу, он вновь повторил начальные такты мелодии, а когда оглянулся, увидел, что гости уже ушли. Ван вздохнул и вновь поднял трубу.
Наигравшись и проголодавшись к тому же, Ван направился в парковый ресторанчик, где всегда обедал. Ресторанчик этот… Да, нелишне, пожалуй, будет сказать два слова и о ресторанчике.
Было это легкое и изящное, но очень древнее здание. Резного камня колонны поддерживали ажурный потолок, в центре зала бил фонтанчик – в общем, это было именно такое место, где приятно посидеть жарким летним днем, потягивая что-нибудь этакое из запотевшего бокала.
Но самое удивительное – при входе красовалась внушительных размеров позолоченная доска, гласившая, что в этом самом ресторанчике особенно любил обедать Трор и даже встречался здесь со своими (Трор?!) друзьями!!! Тот самый Трор, который как-то раз превратил бегемота в суслика за то, что он не спрятался при его появлении, а суслика, наоборот, в бегемота – за то, что спрятался? (К слову, злодей Трор немало времени провел впоследствии, наблюдая в волшебное зеркало, как пытается рыть нору отощавший бегемот и как пускает в пруду пузыри бедный суслик: привычки-то у них остались прежние.