Гастинга не было. Он со своей ватагой грабил далёкие земли. Но Рюрика приютили знакомые викинги, его помнили с того времени, когда от города были отогнаны корабли Готфрида, а сам он был убит. Два дня продолжалось обильное угощение, а на третий все пошли на луга, где отмечался праздник Фрейера, бога плодородия, животных и растений, ведавшего миром и изобилием. На таком празднике Рюрик был впервые, поэтому с интересом наблюдал за всеми действиями. Посредине луга стояли деревянные изображения Фрейера и его жены Герды, которых связывала страстная любовь; место вокруг них было огорожено частоколом. С утра к идолам подходили жители с едой и питьём, бросали к их ногам жертвоприношения - кто зерно, кто овощи, кто хлебцы, а кто отрезал голову курице или петуху и кровью обрызгивал землю.
Затем на лугах были разожжены костры, на которых в котлах варилось мясо, а люди садились вокруг и пировали. К обеду празднество разгорелось вовсю. Слышались песни, музыка, начались пляски и танцы.
Рюрика приглашали повсюду. Он подходил, из уважения выпивал бокал пива и следовал дальше. Вдруг из одного круга пирующих выскочила девушка лет двадцати пяти, в руках у неё было две кружки пива, она вплотную приблизилась к нему и, блестя широко расставленными синими глазами, проговорила, быстро и напористо:
- Вот с этим викингом я бы хотела выпить! - и ткнула ему в руку один из бокалов.
Она не была красавицей, но широкое лицо её со вздёрнутым носиком и небольшим ртом было приятно и даже привлекательно. Но главное, от неё шёл такой задор, такая непосредственная простота и доброжелательность, что Рюрик сразу проникся к ней симпатией и доверием.
- Что ж, давай выпьем, красавица, - ответил он улыбаясь.
- Меня звать Эфандой, - быстро проговорила она, испытующе и весело глядя ему в глаза. - А тебя как кличут?
- Рюриком.
- А! Значит, ты славянин. Ну а по-нашему ты будешь прозываться Хрериком.
- Хрерик так Хрерик! - на душе у него стало почему-то радостно и безмятежно, как не было давно. Он одним махом выпил свою кружку, рукавом вытер губы. - Ох, хорошо приготовлено! Уж не ты ли его варила?
- А кто же ещё? Приглашаю в наш круг, закусишь. Худой ты какой, наверно, через живот спину чешешь!
Он рассмеялся и пошёл за ней.
Она тотчас представила ему своих домочадцев:
- Это мой отец, звать его Рольфом. А это брат, Олег, со своей женой Халльгерд…
Так по очереди она назвала всех своих родственников числом более двух десятков. Все они кивали ему, дружелюбно и доброжелательно: жители Скандинавии славились своим гостеприимством! Сначала по кругу был пущен рог знакомства, из него выпили по глотку вина все присутствующие, подчёркивая тем самым, что Рюрик принят в их общество. Затем стали провозглашать здравицы. Первая была обращена к главному богу Тору, богу грозы, хранителю закона и справедливости. Вторым славили Одина, бога войны и мудрости, бога горящего, поражающего, огнеокого. Затем дань уважения была отдана тому, в честь кого сегодня собрались на лугу - богу Фрейеру.
Когда выпили и закусили, поднялся Олег, двадцатилетний, крепкого сложения мужчина, с квадратной головой и каменным выражением лица. Густым басом сказал:
- Следующий тост положен за вождя. Я предлагаю выпить за Гастинга. Я прошёл с ним походом через земли Франции, Испании и Италии и могу подтвердить, что это один из наших самых умелых и храбрых викингов.
Гулянье затянулось. Рюрик почувствовал, что стал тяжеловат и пора на покой. Перепивать он не любил и не хотел. Поднялся, поблагодарил всех за гостеприимство и направился к городу. За ним увязалась Эфанда. Сказала, пристраиваясь сбоку:
- Я тоже нагулялась, потянуло на покой. Провожу, а то ещё заблудишься…
Он почему-то обрадовался её присутствию. Ответил:
- Давно уже не блудил. Годы не те…
- Жена, наверно, не даёт? - лукаво спросила она.
- Я не женат. Морской бродяга. Корабль - мой дом, а морские воины - семья…
- Скучно, поди? Некому приласкать…
- Привык. Забот много, не дают расслабиться.
- Но всё равно иногда хочется, чтобы кто-нибудь утешил? - заглядывая ему в глаза, спросила она.
- Уж не ты ли? - игриво вопросом на вопрос ответил он.
- А хотя бы! - дерзко ответила она.
- Ты знаешь, сколько мне лет? У меня уже волосы все седые!
- А я терпеть не могу молоденьких! Тычутся, как слепые котята! Люблю умудрённых жизнью, основательных, уверенных в себе. Они и мне уверенности придают, с ними я чувствую себя спокойно.
Он остановился, взял её за плечи и приблизил к себе. Она не сопротивлялась, внимательно глядя ему в глаза.
Спросил, чувствуя, как в горле перехватывает дыхание:
- Ты правду говоришь?
В ответ она стала усиленно кивать.
Тогда он приблизился и поцеловал её в губы. Ах, как давно он не обнимал и не целовал женщин! Дрожь прошла по всему телу, и он непроизвольно глубоко и тяжело вздохнул.
Она теснее прижалась к нему и замерла на его груди. Так они стояли некоторое время, молча прислушиваясь к дыханию друг друга.
Наконец он сказал:
- Когда-то я любил девушку. Очень любил. Мы были мужем и женой. Давно это было. С тех пор моё сердце будто зачерствело. А сегодня оно оттаяло…
- А когда я увидела тебя, бредущего по лугу, у меня как-то по-особому ёкнуло в груди, жалко тебя стало…
- У вас, у женщин, жалость впереди любви идёт.
- Да уж так.
Стало темно, народ с лугов разошёлся. Они стояли обнявшись, и им было так хорошо, что не хотелось расставаться. Они были хмельными и от вина и пива, и от внезапно нахлынувшего чувства.
- Ты надолго к нам? - спросила она.
- Не знаю. Собирался на пару недель.
- Потом снова в море?
- Куда же ещё?
- Мужчина, оставшийся дома, подобен корове, лежащей на лугу.
- Но со временем кочевая жизнь надоедает.
- У меня брат тоже только что вернулся из похода.
- Был вместе с Гастингом?
- С Гастингом в первый раз ходил в моря. А в последний раз сам возглавлял викингов. Были где-то на востоке.
- Не в Новгороде?
- Нет. В какой-то Ладоге.
- Рядом с Новгородом.
- Откуда знаешь?
- Мой дед - новгородский князь Гостомысл. Рассказывал о тех краях. И что они там делали - грабили? - в голосе Рюрика послышалось напряжение.
- Нет. Захватили Ладогу, наложили дань. Но жители восстали и прогнали. Вернулись ни с чем.
Рюрик облегчённо вздохнул. С детства считал те славянские земли своей второй родиной, непроизвольно переживал за их судьбу. Улыбнулся:
- Крепко им попало?
- Еле ноги унесли.
- Так-так-так… Значит, вон кто твой брат, Олег. Хотелось бы с ним встретиться.
- А со мной?
Вместо ответа он крепко прижал её к себе.
- Что сейчас делает твой брат, чем занят?
Она пожала плечами.
- Вроде ничем. Встречаются с викингами, пьют, вспоминают былые походы. Наверно, строят какие-то планы. Я как-то не вникаю в мужские дела.
- А что, если я завтра загляну к вам? Хотелось бы побеседовать с твоим братом, очень он меня заинтересовал!
На другой день Рюрик пришёл в гости к обеду. Дом ярла был длинным, как и принято в Скандинавии, брёвна были положены прямо на землю. Через небольшую прихожую он вошёл в помещение, разделённое на три комнаты. Вдоль стен проходила широкая земляная насыпь, обшитая досками, получался как бы приподнятый пол. На этой насыпи сидели, а ночью спали. Посредине большой комнаты располагался очаг, возле него стоял стол со скамейками и креслом для хозяина. Стены комнаты были покрыты деревянными панелями, висели ковры, оружие разных стран. Маленькие окна были закрыты разноцветными стёклами.
Олег ждал его, провёл к накрытому едой и питьём столу. Здесь были любимые норманнами варёное и жареное мясо, солёная, вяленая и жареная рыба, мёд, ячменные и ржаные лепёшки, вино стояло в кувшинах, а пиво - в бочонках, расположенных рядом со столом. Разрумяненная, часто кидая на Рюрика влюблённые взгляды, хлопотала Эфанда. Халльгерд на минутку присела к столу, оказывая гостю уважение, а потом ушла в свои покои, к младенцу.
Выпили, закусили. Потёк неторопливый мужской разговор про моря, набеги, бои и сражения, добычу…
- Какие замыслы у тебя на ближайшее время? - задал вопрос Рюрик.
- Пока никаких. Прикидываем с викингами и так и эдак…
- В хевдинги не намерен податься?
Хевдингами в Скандинавии называли тех, кто оставался на родной земле, отказавшись от заморских походов.
Олег улыбнулся краешком тонких жёстких губ, ответил:
- Нет.
Рюрик подумал, помолчал, потом завёл разговор издалека:
- Наклёвывается интересное и заманчивое дело. Но нужны проверенные надёжные люди…
По лицу Олега даже тень не пробежала.
- Я намерен побороться за княжеский престол в Новгороде.
У Олега дрогнула левая бровь, но лицо сохраняло каменное выражение.
- Мой дед - новгородский князь Гостомысл. Его знают и помнят в Новгороде. Но он после своей смерти не оставил наследников и в княжестве правят посадники, которых избирает вече. Я намерен восстановить княжескую власть.
Рюрик повертел в руках пивную кружку, залпом выпил её. Продолжал:
- У меня налажены связи со знатными людьми Новгорода. Ждут, когда явлюсь под стены со своей дружиной. Да вот сил маловато, потрепали меня и саксы, и франки, и датчане…
- Моя помощь нужна, - подытожил сказанное Олег.
- За тем и пришёл.