Глава XXI
СПАСЕНИЕ
- Я покину вас, сэр, - сказал сэр Теренс.
Но Веллингтон остановил его:
- Полагаю, раз дон Мигел спрашивает вас, будет лучше, если вы останетесь.
- Дон Мигел хочет видеть генерал-адъютанта, а я более не занимаю этой должности.
- Однако его дело может касаться и вас. Думаю, оно связано со смертью графа Самовала, поскольку я проинформировал регентский совет о чинимой им измене. Поэтому вам лучше остаться.
Угрюмый, с потупленным взором, сэр Теренс остался, как ему было велено.
В кабинет энергично вошел, как всегда безупречно одетый, государственный секретарь и, сомкнув каблуки, поклонился всем троим.
- Ваш покорный слуга, джентльмены, - с почти уже вышедшей из моды церемонностью представился он.
Желтоватое лицо дона Мигела было печально, он выглядел даже немного смущенным.
- Большая удача, что я застал вас здесь, милорд. Дело, с которым я явился к вашему генерал-адъютанту, чрезвычайно серьезно - настолько, что он сам, возможно, даже не смог бы все решить. Я боялся, что вы уже отбыли на север.
- Коль скоро мое присутствие может оказаться вам полезным, я рад, что обстоятельства задержали мой отъезд, - последовал любезный ответ его светлости, - пожалуйста, кресло, дон Мигел.
Пока Мигел Форжеш располагался в предложенном ему кресле, Веллингтон сел за стол генерал-адъютанта.
Теренс, прислонившись к каминной полке, продолжал стоять к ним лицом так же, как и Грант, который согласно своей привычке держаться в тени остался в глубине комнаты.
- Я прибыл к вам, - начал дон Мигел, поглаживая свой квадратный подбородок, - по делу, касающемуся покойного графа Самовала, сразу же после того, как услышал, что трибунал оправдал капитана Тремейна.
Нахмурившись, его светлость пристально посмотрел на государственного секретаря.
- Надеюсь, сударь, вы прибыли сюда не затем, чтобы поставить под сомнение решение трибунала.
- О, совсем напротив! - поторопился заверить его дон Мигел. - Я представляю сейчас не только совет, но также и семью Самовала. И члены совета, и члены семьи считают удачей то, что, арестовав капитана Тремейна, военные власти совершили ошибку, и имеют основания страшиться ареста истинного виновника его смерти.
Дон Мигел замолчал, а Веллингтон нахмурился еще сильнее.
- Боюсь, - медленно произнес он, - я не совсем понимаю, в чем причина их обеспокоенности.
- Тогда позвольте мне ее объяснить. Дальнейшее расследование этого дела, выяснение обстоятельств смерти графа Самовала вряд ли позволит утаить его достойную сожаления деятельность, поскольку, нет сомнений, полковник Грант посчитает своим долгом в интересах правосудия предъявить суду бумаги, обнаруженные им на теле графа. Если мне будет позволено высказать свое мнение, - продолжал он, оглянувшись на полковника, - то я должен признаться, что не совсем понимаю, почему этого не произошло до сих пор.
В наступившей паузе Грант посмотрел на Веллингтона, словно спрашивая указаний, но его светлость взял бремя ответа на себя.
- С точки зрения наших общих интересов сейчас это было делать нецелесообразно, - сказал он, - а необходимости оглашения этих фактов не возникло.
- Позвольте мне заметить, милорд, что вы поступаете весьма деликатно и мудро, но в дальнейшем обстоятельства могут сложиться иначе. Ведь расследование должно неизбежно привести к тому, что вам придется все рассказать, а последствия такого разоблачения будут весьма плачевными.
- Плачевными для кого? - спросил его светлость.
- Для самого графа и регентского совета.
- Я могу посочувствовать близким графа, но никак не членам совета.
- Но, милорд, неужели совет, рискуя из-за измены одного-двух своих членов оказаться в целом совершенно дискредитированным, не заслуживает сочувствия?
- Совет уже не раз предупреждали. Мне надоело делать предупреждения и даже угрожать совету последствиями сопротивления моему курсу. Я полагаю, что такое разоблачение члены совета заслужили, оно послужит вернейшим средством обеспечения большего благоразумия правительства в дальнейшем. Я устал продираться через паутину интриг, которыми совет осложняет мои действия и выполнение моих распоряжений. Авторитет, который имеет совет, дает ему возможность мешать мне, но после оглашения всех открывшихся обстоятельств, которого вы так страшитесь, этот авторитет пошатнется.
- Милорд, я должен согласиться, что у вас, безусловно, есть много оснований так говорить, - дипломатично сказал дон Мигел, - я понимаю ваше негодование. Но, позвольте мне уверить вас, что это не весь совет противостоит вам, а лишь отдельные своекорыстные его члены, один-двое друзей принципала Созы, в чьих интересах действовал злосчастный и обманутый граф Самовал. Ваша светлость, безусловно, понимает, что сейчас неподходящий момент для возбуждения общественного возмущения против португальского правительства. Когда в толпе вспыхивают страсти, кто может поручиться за последствия? Кто может поручиться, что их пламя не превратится в пожар? Желательно сделать лишь прижигание, а не сжигать весь организм.
Вертя в руках костяной ножик для разрезания бумаг, Веллингтон размышлял, доводы государственного секретаря подействовали на него.
- Когда я последний раз предложил сделать "прижигание", по вашему весьма образному выражению, совет не внял моим словам.
- Милорд!
- Нет, сударь, не внял. Антониу ди Созу удалили, но и только. Его друзей оставили на своих местах, и они продолжали свою деятельность. Кто после этого сможет дать мне гарантии, что совет станет вести себя иначе?
- Я даю вам наши официальные заверения, милорд, что члены совета, подозреваемые в соучастии в этом деле или принадлежности к фракции Созы, будут вынуждены подать в отставку и вы сможете полностью положиться на лояльность совета, готового поддерживать ваши меры.
- Вы даете мне заверения, сударь, а я прошу гарантии.
- У вас находятся документы, найденные у графа Самовала. Совет знает об этом, и это знание заставит его принимать меры против возможных происков со стороны части своих членов, которые, вполне понятно, могут вывести вас из себя и вынудить огласить эти бумаги. Разве это не служит некой гарантией?
Веллингтон задумчиво кивнул.
- Я с этим согласен. Однако не вижу, как можно избежать огласки в ходе дальнейшего расследования обстоятельств смерти графа Самовала?
- Милорд, это обстоятельство представляется главным во всей истории. Все расследования должны быть приостановлены.
Сэр Теренс почувствовал, как все внутри у него оборвалось, и взглянул в непроницаемое, непреклонное лицо лорда Веллингтона.
- Должны?! - резко переспросил Веллингтон.
- Но может ли быть иначе, милорд, если принять во внимание наши общие интересы? - быстро и встревоженно ответил государственный секретарь, привстав с кресла.
- А как же британское правосудие, сударь? - суровым, с ноткой угрозы голосом спросил его светлость.
- Британское правосудие имеет все основания полагать себя удовлетворенным. Британское правосудие может считать, что граф Самовал расстался с жизнью при совершении изменнических действий. Он был шпионом, застигнутым на месте преступления и там же убитым - весьма закономерный конец. Если бы графа схватили, британское правосудие потребовало бы того же самого - его требование просто предвосхитили. Разве ради британских, так же как и португальских, интересов британское правосудие не может поставить на этом месте точку?
- Приняв в качестве аргумента целесообразность, не так ли?
- А почему и нет, милорд? Разве не соображениями целесообразности руководствуются политики?
- Я не политик.
- Но мудрый солдат, милорд, не забудет подумать о политических последствиях своих действий.
- Вероятно, ваше превосходительство правы, - сказал Веллингтон. - Давайте тогда выразимся более определенно. Вы предлагаете, выступая от имени членов регентского совета, чтобы я прекратил все расследования того, как был убит граф Самовал, чтобы спасти его семью от позора, а регентский совет от компрометации, грозящих тем и другим в случае, если обнаруженные факты, что Самовал был предателем и шпионом на службе у французов, будут преданы широкой огласке. Это то, о чем вы меня просите. В свою очередь, ваш совет обещает, что отныне не будет противостоять моим планам военной обороны Португалии и что все соответствующие мероприятия, какими бы суровыми и тягостными для землевладельцев они ни оказались, станут проводиться неукоснительно. Таково предложение вашего превосходительства, не так ли?
- Не столько предложение, милорд, - ответил государственный секретарь, - сколько настоятельнейшая просьба. Мы хотим уберечь невиновных людей от последствий недостойной деятельности человека, который уже мертв, и слава богу, что мертв.
Дон Мигел повернулся к напряженно застывшему в тревоге О'Мою.
- Сэр Теренс! - воскликнул он, совершенно не подозревая, что сейчас решается и его судьба. - Вы работаете здесь уже год, и все связанные с советом вопросы проходили через ваши руки. Вы не можете не признать разумности моей рекомендации.
Веллингтон тоже взглянул на сэра Теренса.
- О да, очень важно знать, - сказал он, - что вы думаете по этому поводу, О'Мой? - Его голос и лицо были абсолютно спокойными.
- Я… - Сэр Теренс растерялся, но затем взял себя в руки. - Это может решить только ваша светлость. Я не имею права влиять на это решение.
- Понимаю. Хм! А вы, Грант? Вы, конечно, согласны с доном Мигелем.